|
Страница 14 из 25
Письмо же из рудкома ВСГ попало к Пирсону как
ответ на его собственное, датированное 7 августа. Пирсон, получив от Захарова
письмо предоставить кабинет, канцелярские принадлежности, лошадь и упряжку,
решил проверить законность требований Захарова в рудкоме и отослал
заявление Захарова к Гульбе со специальной сопроводительной бумагой: «При
сем препровождаю копию письма тов. А. А. Захарова, члена коллегии защитников
при Томском Губсуде. Ввиду того, что в конторе химзавода занятия кончаются
только в 3-30 дня, а также ввиду того, что несколько комнат заняты теперь под
лабораторию, по моему мнению самым подходящим местом для занятий тов.
Захарова явилось бы где-нибудь в здании профсоюза химзавода, а лошадь будет
предоставляться нами».690
Как видим, поначалу Пирсон был настроен миролюбиво и искал
компромисса. Был готов даже предоставить Захарову лошадь. Рудком, однако,
попыткам Захарова воспротивился под предлогом, что услуги платные, и
выручка идет в карман Захарова, из-за чего Правление АИКа ему отказало. Тогда
Захаров начал муссировать вопрос в суде, почему и возникло внезапно
требование судьи в трехдневный срок предоставить нужное для Захарова
помещение. Сомневаясь в законности требований как Захарова, так и судьи,
Рутгерс выдает процитированную выше отповедь судье, обращаясь
непосредственно в райком РКП, с жалобой на нетактичность и невежливость
назойливых просителей. Явно Рутгерс умел наживать себе врагов и не всегда
сдерживал эмоции, когда был уверен в своей правоте…
Таким образом, создается впечатление, что не партия в лице райкома
воспитывала колонистов, а Рутгерс учил «аборигенов» вежливости. Впрочем,
что касается колонии, райкому доставалось и от Рутгерса, и от губкома. В
сентябре 1923 г. из губкома в райком РКП пришло письмо заворготделом Бибикова
с нотацией по поводу слабой работы среди иностранцев: «Орготделом губкома
отмечены следующие недостатки в работе райкома по Вашим материалам: …работа
среди американцев, видимо, за летний период нисколько не улучшилась. Так,
например, за май месяц в американской ячейке проведена лишь одна
специальная беседа об американской компартии. Вообще заметно, что райком
как бы ограничился одним обязательством американским коммунистам изучать
русский язык. Губком полагает, что вопрос о работе среди американцев райкому
трудно будет поставить ребром, т.к. далее оставлять основу колонии в
настоящем положении в этом смысле немыслимо».691
Райкомовский осведомитель. — О
непорядках в АИКе райкому тут же доносили. Бывший и.д. начальника милиции
Малаховский, например, выполнял при райкоме еще и роль осведомителя. «Осведомления»
посылались им, естественно, не на бланке милиции. «Осведомления» носили
характер доноса. В сентябре Малаховский донес на коммуниста Ковача: «Сообщаю,
что Ковач Р. Г. говорил перед крестьянами 17 сего сентября в деревне Красный
Яр о том, что Южная шахта прекратит свою работу ввиду якобы негде сбыть уголь
и кроме того якобы кемеровский уголь дорого обходится, т.е. по сравнению с
другими рудниками, например, с Черемхово, уголь обходится 12 коп., а
Кемеровский 14 копеек».692
На доносе стоит виза: «Принять к сведению. 28 сентября 1923 г.». Но что
именно «принял к сведению» райком? Очевидно, не данные о положении АИКа,
который не мог никак распутать проблему сбыта угля. «Приняли к сведению»
поведение коммуниста Ковача, которому уже по своему партийному положению
запрещалось распускать слухи, дискредитирующие советскую промышленность и
АИК в частности. О том, что Ковач прав, Малаховский не думает. Главное —
скомпрометировать, а повод всегда найдется…
Кемеровская культура. — Мы помним,
каким любителем культуры был Рутгерс. В анналы местной истории он вошел как
стойкий почитатель балета. Подумалось: с приходом Рутгерса на руководящую
должность в Кемерове, на Кемруднике, наверное, культура, что называется, «била
ключом». И вот любопытные данные о комсомольской драматической труппе на
Кемруднике. Какими же они были, — первопроходцы, которые «несли культуру в
массы» и о которых много теплых слов говорили советские историографы, в том
числе и глубоко уважаемый нами И. А. Балибалов? Читаем письмо заместителя
председателя Вознесенского волисполкома А. Реброва в Кемеровский райком
РКП (б) от 20 сентября 1923 г.: «Вознесенский волисполком сообщает вам, что
высланная труппа для постановки спектакля в селе Верхотомском 15 сентября 1923
года под наблюдением старшего секретаря РКСМ Кемеровского рудника в числе 26
человек Союза молодежи, которая видно, что посланные для ознакомления о
просвещении и поднятии культуры в деревне, так как видно, что это не культура,
а можно что сказать настоящее хулиганство, которые по приезде таковых
товарищей находились около нардома, производили несколько выстрелов, когда
подходил катер Кемеровского рудника с остальными товарищами, то товарищи
комсомольцы открыли стрельбу неизвестно почему: из них некоторые подходили
к лодкам, стоявшим на берегу реки Томи, прикованным на цепях, но товарищи
комсомольцы изволили порвать цепи и использовать лодки неизвестно на что, и
кроме того, по прибытии всех товарищей ходили во время ночи по всему
Верхотомскому, производя стрельбу из трех линейных винтовок, после хождения
товарищи были помещены по квартирам и где с ихней стороны разбросали оружие,
которое найдено в мусоре навоза».
Таковы, значит, были носители пролетарской культуры в 20-е годы. Ибо
вряд ли можно даже предположить, что при старорежимном театре служители
сцены снизошли бы до хулиганских выходок на навозных кучах. Но пролетарские
«театры» устраивали спектакли отнюдь не только на сцене… Из письма Реброва:
«После таковых дефектов во время дня ходили по улицам с. Верхотомского и
выбили у гражданина Кузьмина окно, вот видно, что каковая группа молодежи
послана для поднятия культуры, а полное обострение крестьянству и к таковой
культуре приходится принимать постановление… Вознесенский ВИК просит
волком РКП (б) принять меры к устранению дефектов, и также принять
ходатайство перед шефной комиссией впредь более не посылать таковых
товарищей и принять меры к расследованию таковых положений, ВИКу сообщить в
самом непродолжительном времени».693
На документе стоит две резолюции секретаря райкома Тихомирова.
Первая: «Малаховскому вызвать т. Магарила завтра 25 сентября ко мне». Вторая:
«Предложено Магарилу предупредить товарищей, занимавшихся стрельбой из
винтовок. Предложено в будущем о всяких поездках группами в деревню
предварительно ставить в известность орготдел».
Итак, — комсомольцев предупредили, и только. Потому что райком по
своему заботился о культуре, и культработников наказывать — не дело: все-таки
материя тонкая…
Впрочем, быть может, мы зря иронизируем и противопоставляем «тонкие»,
«культурные» души колонистов «грубой» провинциальной культуре. Ибо не все
колонисты были ангелами. Читаем же мы отношение зав. общим отделом райкома
РКП (б) Богомолова народному судье 2-го участка от 25 сентября 1923 г., из
которого следует, что в суде расследуется дело на колониста Джекобса, и
Правление АИК хочет оное «замять»: «Кемеровский райком РКП просит сообщить,
прекращено ли Вами дело Джекобса, Лабутиной, как этого просило Управление
АИК, что нам необходимо для сведения».694
И раз колонисты — под судом (причем подобные истории часты),
значит, культура их не всегда на высоте…
Производство. — Разумеется, райком
РКП (б) интересовался не только интригами вокруг АИКа и столь частыми
персональными разборками. Подшивались в папки информации о неважном
экономическом состоянии колонии. Такие информации присылались в райком
непосредственно из АИКа. В играх райкома любая бумага могла оказаться на
пользу, и игроки в меняющейся каждый день кадровой или производственной
конъюнктуре любую бумажку умеючи использовали. В октябре 1923 г., как мы уже
писали, дела колонии шли плохо. Райком тут же ставится в известность особым
письмом, на котором — печать АИКа: «Настоящим доводим до Вашего сведения,
что тяжелое финансовое положение, которое переживаем колония в настоящее
время, лишает ее возможности выдать рабочим и служащим аванс в счет
сентябрьского жалования. В распоряжении кемеровской конторы имеется в
данное время только 1900 червонцев, что составляет 19.000 руб. золотом, в то время
как на выплату аванса необходимо около 30.000 рублей золотом. Все средства,
которыми располагает Колония, в своих конторах в Москве и Новониколаевске, в
порядке остатка отпущенных ей средств, определяются в сумму 200.000 рублей
золотом, из коих на 100.000 руб. хлебного займа. Остальные 100.000 руб. составляются
из золотого займа, обязательств Наркомфина и небольшой части червонцев».
Интересно, что финансовый кризис колонии во времени совпал с
волной компромата на отдельных ее членов. Колония как бы сама себя
развенчивала и как хозяина, и как коллектив сомышленников. Впрочем, — был ли
действительно Рутгерс «хозяином», коли ему удавалось «выныривать» из
кризисных ситуаций только благодаря поддержке Москвы? В октябре, похоже, на
Москву тоже перестали надеяться. Из письма: «Считаем необходимым обратить
внимание рудкома, что дотация за последние два месяца была получена
исключительно в процентных бумагах и обязательствах наркомфина, из которых
только небольшую долю удалось реализовать на червонцы. Сто тысяч рублей
хлебного займа, предназначенные для обмена на зерно, необходимое для
продфонда рабочим, продолжают оставаться до реализации мертвым капиталом и
ни на какие другие нужды не могут быть предназначены. Финансовый кризис
колонии усугубляется еще тем весьма важным обстоятельством, что колония
недополучила более 50% стоимости отпущенного ею угля. Задолженность одного
только Кузбасстреста превышает в настоящее время 300.000 рублей золотом. Между
тем перед колонией стоят неотложные задачи по проведению разного рода
кампаний на заготовку сена, овса, теплой одежды, леса и т.д., требующих весьма
крупных затрат».
Документ показывает также, что АИК не надеется уже на собственные
силы, и Рутгерс уповает только на Москву и на Правительство, и тем самым
расписывается в своей полной беспомощности. Колония грозила развалиться, не
успев возникнуть. Письмо: «Острый финансовый кризис может быть изжит
колонией не ранее 1 декабря с.г., когда можно будет надеяться на получение
новых средств от Правительства, а также на ликвидацию задолженности
Кузтреста. Обращая ваше внимание на все вышеуказанные обстоятельства,
Правление колонии, призывая вас к содружеской работе, обращается к вам с
убедительной просьбой о всемерной поддержке его в столь трудное время. Со
своей стороны Правление колонии примет все зависящие от него меры для
скорейшего изжития финансовых затруднений, а также для своевременной
выплаты за последующие три месяца — сентябрь, октябрь и ноябрь».695
Финансовый кризис АИКа сопровождался бесконечными внутренними
дрязгами. 31 августа 1923 г. из-за несработанности с зав. техническим бюро АИКа
Баарсом покидает Кузбасс американец Антон Станиславович Адамский: «Ввиду
того, что я, — писал Адамский в райком, — хочу уезжать обратно в Америку,
прошу райком РКП выдать мне перевод. Причины моего отъезда суровая зима, а
также разные недоразумения с техническим бюро АИК».696
В то время, как колонисты уезжали, колония «бурлила» и АИК поразил
жесточайший финансовый кризис, райком РКП в финансовом плане обстоял
неплохо, и даже имел возможность погасить свою задолженность перед АИКом, о
чем узнаем из письма секретаря райкома РКП в Правление АИК 29 сентября 1923 г.: «Кемеровский
райком РКП имеет задолженность Управлению АИК 61 тысячу в совзнаках, каковую
сумму вносит на покрытие задолженности. Несвоевременный отпуск губкомом
средств для расплаты сотрудникам за август месяц вызвал сделать названную
задолженность, а потому просьба покрыть указанную выше задолженность без
начисления курсовой разницы».697
Кормильцы. — АИК жила, как и все советские
промышленные предприятия, за счет села. Осенью собирали с деревень дань,
именуемую единым сельскохозяйственным налогом. Окрестные деревни свозили
дань на аиковский химзавод. Обставлялось все торжественно: обозы ехали под
транспарантами, восхваляющими власть рабочих. В октябре 1923 г., однако же, на
кемруднике и химзаводе была такая растерянность в связи с финансовыми и
прочими трудностями, равно с постоянным желанием рабочих «побузить», что
встречать обозы иногда забывали, о чем читаем в заявлении крестьян деревни
Крековой Подонинской волости в завком химзавода от 10 октября 1923 г.: «Настоящим
ходатайствуем перед профсоюзом химзавода о выяснении происшедшего
недоразумения между крестьянами деревни Крековой Подонинской волости как
привезших продразверстку для сдачи ее на химзавод организованным путем, где
должны были быть встречены демонстрацией рабочих, между прочим, вышло
совсем наоборот, приехавши рано утром к химзаводу, как было указано ВИКом
место остановки, прождали до 12 часов дня, никого встречать не последовало,
пошли справляться на станцию по телефону с Заготконторой, там нам ответили,
что никто ничего не знает, пошли второй раз, нам сказали, что выслан приемщик
на химзавод и выехал заведывающий заготконторой, прошло до 2 часов дня, мы
под дождем с утра все промокли и прозябли, на место остановки выставили
флаги с лозунгами: 1) «Да здравствует единый налог», 2) «Платим весь налог
деньгами и просим всех последовать нашему примеру», ждали, ждали, никто не
выехал и не вышел встречать, теперь нам необходимо выяснить тот самый
конфликт, с чьей стороны было дано распоряжение или со стороны ВИКа или
Заготконторы вести разверстку и кому и куда ссыпать таковую, всего
приехавших подвод около 200, о всех ненормальностях доводим до сведения, в чем
и подписуемся».698
|
|
|
Сколько
слез пролито в сёлах вслед "обобществленному"
коньку...
|
Крестьяне выплачивали, по сути, грабительский налог и при этом еще
должны были изображать радость по поводу его сдачи, при помощи лицемерных
лозунгов и флагов, сопутствующих перевозу дани из деревни в город. А в ответ
на лицемерие — рабочее аиковское хамство…
Но почему химзаводские рабочие не пришли встречать крестьянский
обоз? Возможно, всему виной — волнения рабочих на химзаводе. Через три дня
после истории с обозом на химзаводе произошло некое подобие забастовки.
Очевидно, рабочим уже не хочется не то что митинговать и заниматься
общественной работой (вроде встречи обозов с пением и собраниями), но и
своими непосредственными обязанностями. Секретарь райкома Тихомиров 18
октября 1923 г. в райкомовской политсводке сообщал об этом так: «13-го сего
октября рабочие котельного и трубопроводного цеха на химзаводе, не имея
точных сведений, когда будет выдаваться зарплата за сентябрь месяц, за
полтора часа до окончания работы бросили работу и направились к конторе
завода выяснять этот вопрос. Зарплата должна была выдаваться и была выдана в
этот день, таким образом, инцидент ликвидирован. Объясняется же он тем, что
рудоуправлением с одной стороны и химзавкомом с другой не были своевременно
приняты меры к оповещению рабочих о времени выдачи зарплаты».
Заметим, что в обоих случаях (невыдача зарплаты и не-встреча обоза)
виновным оказался химзавком, т.е. профсоюзы. Как следует из других
материалов, щегловские профсоюзники умеючи натравливали рабочих на
руководство АИКа, и это им, похоже, удавалось… Далее в сводке сообщалось: «Райкомом
РКП в партийном порядке произведено расследование по этому случаю и
подробные материалы будут сообщены дополнительно (Сводка направлялась в
ГПУ, — авт.). Кроме того, есть факт некоторого недовольства среди рабочих
Центральной шахты на той почве, что зав. шахтой запрещает брать с собой
шахтерские лампочки домой. Это делается им в целях экономии бензина. Рабочие
же этим недовольны, ибо им приходится ночью в темноте по грязи без ламп
отправляться с шахты домой. Это обстоятельство тем более усугубляется, что
на других шахтах такого порядка нет. По предложению райкома РКП профсоюзом
приняты меры к выяснению и урегулированию этого вопроса. Недовольство
рабочих на той почве, что зарплата выдается им в тот момент, когда курс
червонца больше, чем коэффициент товарного рубля, по которому исчисляется
зарплата, можно сказать, ликвидировано. Изменения, произведенные в
коллективном договоре, а именно, что зарплата рабочего 1 числа по
коэффициенту товарного рубля на 15 число предыдущего месяца переводится в
совзнаки и обращается в червонцы, а затем исчисляется в червонцах и выдается
по курсу дня выдачи, вполне удовлетворили рабочих».
Тем не менее, рабочие были готовы к «бузе», как это показали
события 13 октября. И что удивительно: АИК — из немногих, если не единственное
предприятие Кузбасса, в котором так оперативно товарные рубли для зарплаты
рабочим переводились в золотые. И все равно — «буза». Очевидно, чем больше о
«пролетариях» пекутся — тем более они смелеют… Политсводка: «Кроме этого,
есть и другие изменения колдоговора в пользу рабочих. 15 октября на
Кемруднике и 16-го на химзаводе состоялись общие собрания рабочих, на которых
тов. Каменским был сделан доклад о 6% золотом выигрышном займе. Эти
выступления послужили ответом на то недовольство, бывшее среди рабочих, что
часть их зарплаты обращается в облигации займа. По докладу вынесены
благожелательные резолюции. 14 октября вечером состоялось собрание
американских рабочих, на котором были сделаны доклады инженеров Пирсона и
Баарса. 13 октября было районное общее открытое собрание парторганизации, на
котором экскурсантом был сделан доклад о сельско-хозяйственной выставке, а
также произведены выбора на райпартконференцию. 14 октября состоялась
городская 11-я райпартконференция. Избран новый состав райкома. 15 октября
утром в присутствии т. Каменского состоялось совещание членов райкома РКП с
представителями АИК по вопросу о состоянии АИК и его взаимоотношений с
профсоюзом. Заработная плата за сентябрь месяц рабочим АИК уплачена».699
Зависть. — Жизнь местных колонистов местное
население считало вольготной. Отсюда — зависть. Райкомовцам, например, было
обидно, что Правление АИК выглядело как настоящая контора, а райкомовский
барак в лучшем случае тянул на сарай. И вот секретарь райкома пишет
заместителю Рутгерса (Дамбергу) письмо, льстиво называя его «главным
директором АИКа», и просит оборудовать райком за счет АИКа точно такими же
канцелярскими столами, креслами и прочими вещами, как в аиковском Правлении.
Не хотели райкомовцы чувствовать себя хоть чем-то ущемленными и их
возмущало, почему в то время, как они на заседаниях сидели на скамьях и
табуретах, «буржуи» занимались своими делами, удобно рассевшись в креслах. В
самом деле, — чем пролетарское седалище хуже «буржуйского». А посему —
письмо секретаря райкома Дамбергу (естественно, секретное) от 9 октября 1923 г.:
«Райкомом партии уже много раз просилось приступить к ремонту и
оборудованию помещения, занимаемого райкомом, как то починка окон, замена
электрических лампочек (большого формата), побелка помещения, доставка
углярок, шумовки, клюки, шести стульев, двух канцелярских столов, стол и
кресло для машинистки по образцу Управления и прочь. И до сих пор сделана
всего лишь одна электрическая проводка и ремонт печек, все остальное
осталось не выполненным, а потому еще раз Комитет партии обращается лично к
вам с просьбой сделать соответствующие распоряжения по существующим
отделам выполнить нашу просьбу в непродолжительный срок, иначе наша
организация может остаться в таком же положении, как и в прошлую зиму, что
может отразиться на общем ходе работы. Кроме всех перечисленных недостатков
также просилось произвести ремонт и оборудование помещения, занимаемое
горной ячейкой, при школе Центральной шахты (барак № 72) и обслуживание того
помещения сторожихой названной школы, эта просьба также не исполнена.
Перечислив все недостатки, Кемеровский райком РКП уверен, что с вашей
стороны будут приняты меры к устранению всех неисправностей».700
Почему письмо секретное? Потому что постыдное. Вместо того, чтобы
попросить АИК отремонтировать или оснастить здание школы, поминаемой в
письме, райкомовцы просят оборудовать лишь комнаты, занятые в помещении
школы комячейкой (пусть дети глядят, как живут коммунисты!). А вместо того,
чтобы озаботиться починкой детского приюта, в котором прогнили полы,
окруженного кучами экскрементов, райкомовцы думают, что в иностранных
креслах им будет сидеть удобнее, чем на отечественных табуретах (заметим,
что дети в приюте вообще спали на полу, или по двое на одной койке)…
По прочтении таких документов создается впечатление, что
щегловские партийцы были амбициозными и беспринципными. Это подтверждается
и обнаруженным в той же архивной папке доносом бывшего начальника милиции
коммуниста Малаховского в райком. Он помечен грифом «секретно». Опять-таки
— потому, что постыдный. Малаховский обвиняет своего коллегу, милиционера
Кутулаева, в алчности и тайном желании пристрелить своего начальника. Одним
словом — в покушении на убийство. Донос Малаховского: «Сим сообщаю, что член
РКП (б) Кемеровской организации милицейской комячейки т. Кутулаев Петр
Степанович до некоторой степени ведет себя нетактично, что для коммунистов
крайне недопустимо. 7 сего августа нами получено распоряжение от начальника
Щеглвоской Умилиции о переводе из старшего в младшие милиционеры одного
милиционера. Чувствуя то, что выбор должен остановиться на нем и не получив
еще никаких распоряжений на это, он собрал все недорасследованные дела,
находящиеся у него и принес, положил мне на стол, и сказал, что «я вам больше
не слуга». Я пытался его успокоить, но тов. Кутулоаев наершился с большим
негодованием выражался по адресу начальника умилиции и сказал, что «он не
уйдет от меня», т.е. делая намек на то, что он его застрелит, на мое
уговаривание не обращать никакого внимания, по окончании эксцесса он ушел
куда-то, и погодя через полчаса пришел обратно, и уже совершенно другого
настроения и заявил, что он уйдет в шахту работать, на что потребовал от меня
перевод, но я ему сказал, что нужно для этого написать рапорт о желании
уволиться и таковой перешлю начальнику милиции и буду ходатайствовать о
твоем увольнении, после чего Кутулаев заявил, что он не согласен соблюдать
такие формальности и требовал увольнения, но убедившись в моем
доказательстве, он согласился принять обратно сданные им дела и приступить
к работе».
Далее — про «алчность» Кутулаева. Стоит ли удивляться? Если
райкомовцы пожелали пользоваться такими же креслами, как у Рутгерса, то
почему бы старшему милиционеру Кутулаеву не быть охочим до заработков? В
людской психологии после революции мало что изменилось, и коммунисты
жаждали денег и «буржуйских удобств» ничуть не меньше, чем губернские
держатели ломбардов, оборотные счета коих коммунисты после революции
использовали под собственное делопроизводство. Донос: «В заключение должен
сказать, что тов. Кутулаев обладает слишком громадной алчностью наживы и нет
коммунистической выдержки, т.е. при всякой той или другой обстановке не
всегда может владеть собой, а также нет воздержанности, доказывая это тем,
что он всегда при окончании месяца жалуется на малый свой заработок и не
работающие дни хотел, чтобы ему проводили как заработающие дни, в отношении
выдержки и невоздержанности, то как при всяких случаях, поскольку он
задевается теми или другими условиями положения, то он сейчас наершится и
начинает перечислять всякие провинки за теми или другими товарищами
коммунистами, не оглядываясь по сторонам, при ком такое можно говорить или
нет. Исходя из всего этого видно, что тов. Кутулаев политически не
перевоспитан, а поэтому с вашей стороны необходимо те или другие
влиятельные мероприятия… Происходившее недоразумение с тов. Кутулаевым 7
сего августа было только в моем кабинете и для остальных неизвестен, т.е. для
посторонних».701
На доносе — резолюция: «Полагаю, что можно прекратить дело». И это,
конечно, закономерно. Как можно обвинять в «алчности» нищего милиционера,
когда сами райкомовцы — нищие и тоскуют по удобствам «буржуйских хором»?
Сводки. — Поступающие в райком
сплетни, доносы, информации составляли материал для политических сводок (естественно,
секретных). Сводки направлялись уполномоченному ОГПУ и подписывались
обычно райкомовцем Тихомировым: разборка таких материалов — его епархия. В
свою очередь райкомовские сводки (наряду с рудкомовским) компоновались в
ОГПУ в особые чекистские, тоже политические сводки, именуемые «государственными
информационными». Так что в работе ОГПУ, можно сказать, райкомовцы принимали
заметное участие. Из райкомовской политсводки за 16-31 октября 1923 г.: «Настроение
рабочих в общем удовлетворительное. Частичные недовольства наблюдались по
следующим вопросам… По выдаче рабочим за перевыработку 25% премиальных. В
сентябре никакой перевыработки не было, несмотря на это, рабочие
механического цеха премиальные получили, а рабочие-металлисты, работающие в
шахтах, этих премиальных не получили. На этой почве созрело недовольство и
вопрос вообще о премиальных рудкомом ВСГ поднят и находится в стадии
разрешения. Вследствие плохого качества динамита, стоимость которого
высчитывается с рабочего, рабочие Центральной шахты в сентябре почти не
заработали (около 3 коп. за упряжку). Вопрос был разрешен таким образом, что
этим рабочим было выдано по 2/3 их ставки… Вследствие частичной невыдачи
спецодежды некоторым группам рабочих. Объясняется эта невыдача неимением у
АИК в настоящий момент достаточного количества спецодежды. Выплаты
зарплаты облигациями 6% займа в августе составила 7,2%, а в сентябре 5,6% общей
заработной платы. Приняты меры к повышению этого процента до 10%».
Материалы райкомовской сводки отчасти уже знакомы по другим
документам. Очевидно, материал, собранный Тихомировым, в Щегловске
котировался высоко и кочевал по другим инстанциями (ВСГ, ГПУ).
Осведомленность райкома в делах АИКа — удивительна. Очевидно, и в колонии
находились райкомовские осведомители, которые выполняли ту же роль, что и
Малаховский — в милиции. Сводка: «Вследствие проведенной кампании по
объяснению рабочим необходимости выдачи части зарплаты облигациями 6% займа,
отношение к этому в общем удовлетворительное. В дополнение к сообщению в
предыдущей сводке о химзаводских событиях 13 октября, сообщается, что
приняты меры к усилению на химзаводе профработы, предхимзавкома т. Бобров
снят с работы, и с ликвидацией завкома туда назначается уполномоченным
рудкома т. Отдельнов. Профделегат Ермаков, игравший в указанных событиях
роль подстрекателя, из профсоюза исключен и будет уволен с работы. Рабочие
события в котельном цехе химзавода осудили и к подобным действиям выразили
отрицательное отношение. В 1 районе милиции наблюдалась своего рода склока,
выразившаяся в недовольстве коммунистов милиционеров начальником милиции
т. Мальцевым. Объясняется это тем, что тов. Мальцев не сумел подойти к
милиционерам-коммунистам. На закрытом заседании комячейки этот вопрос
частично урегулирован. 29 октября проведено празднование 5-летней годовщины
РКСМ».702
Что бы ни случилось — райком сообщает в верхи, что настроение
рабочих «удовлетворительное». Химзавод на грани забастовки, всю осень
задерживали зарплату — а рабочие, де, довольны. Между тем, на химзаводе
появились листовки антисоветского содержания. Об этом срочно и секретно
сообщил в Щегловское ГПУ секретарь райкома Черных 13 ноября 1923 г.: «Кемеровский
райком РКП при сем препровождает прокламацию, доставленную в райком через т.
Ефремова (Урабкрин). Эта прокламация с призывом к погрому была подвешена на
химзаводе».703
Прокламация могла быть приурочена к октябрьским торжествам.
Коммунистов население не любило. Иностранцев, похоже, тоже, — иначе не
развешивали бы листовки не где-нибудь, а именно на аиковских предприятиях…
Ловля провокатора. — Новые, красные
сексоты включались в ловлю и травлю сексотов старых, «царских». Коммунисты,
подавляющая часть коих была агентами ГПУ, активно участвовали в ловле «провокаторов».
Колонисты, вступившие в РКП (б) в Кемерове, тоже должны были пройти азы «сексотства».
А учителями, конечно, были райкомовцы. 20 октября 1923г. они сообщали
уполномоченному ОГПУ по Щегловскому уезду Белкову, что разоблачили учителя
Киселева, который оказался провокатором (письмо райкомовцев, естественно,
было «совершенно секретным»): «По имеющимся у нас сведениям присланный из
Томска по рекомендации Мальгина учитель Киселев — бывший провокатор,
попавший в списки провокаторов по Мариинску в 1917 г. Кроме того, этот Киселев
имел как будто бы громкое дело на Яшкинском заводе, в результате чего он был
лишен права быть учителем. Просьба собрать сведения и сообщить в райком на
предмет удаления этого субъекта. О провокаторстве Киселева сообщено
учительницей химзавода Бржезинской.704 О
похождении же его в Яшкина (знает) т. Каменский».705
В общем, один учитель донес на другого. Ничего удивительного.
Читали же мы, как щегловский милиционер доносил на своего коллегу. Синдром
доносительства был всеобщим. И для того, чтобы вписаться в щегловский быт,
колонистам нужно было научиться искусству разоблачений и доносов. Многие
аиковцы в этом искусстве преуспели вполне — примеры мы уже приводили…
Опровержение. — Похоже, колонисты
усердно учились у русских, как жить, вернее — выживать в Кузбассе.
Наставником был райком партии. Нежелательные элементы из АИКа высылались, а
способных учеников брали под покровительство партийных и советских органов.
Поэтому когда иными шовинистически настроенными лицами на колонию
совершался «наезд», за АИК местные организации дружно вступались. Правда,
случаев таких немного. 9 июня 1923 г. в «Рабочей газете» была опубликована
статья о погибших по вине американцев в Кемерове русских рабочих на
переправе реки Томи (о чем рассказано выше). Статья была воспринята
кемеровскими партийцами весьма прохладно. Кому же понравится, что о
непорядках в твоей епархии рассказывается на всю страну, да еще в столь
скандальной, «шовинистической» ипостаси. Так можно и должности лишиться.
Поэтому представители президиума райкома РКП (Тихомиров), президиума
рудкома ВСГ (колонист Шиллинг-Муликасьё) и рудоуправления написали
опровержение в форме письма на имя редактора «Рабочей газеты» Н. И. Смирнова.
Письмо помечено грифом «личное»: «Дорогой товарищ! Одноверменно с
посылаемым рудоуправлением официальным опровержением заметки о погибших
при переправе через р. Томь 40 человек (Рабочая Газета № 125 от 9 июня с.г.) мы
считаем уместным в нескольких словах сообщить Вам о том, какое огромное
политическое значение имеет эта заметка, характеризующая действия колонии
«Кузбасс». Американская буржуазная пресса, которая не перестает вести
травлю колонии «Кузбасс», несомненно, сумеет использовать этот материал и
приобщить его к делу арестованного в настоящее время в Америке Комитета
Колонии в количестве 9 товарищей. Как Вам известно, Колония «Кузбасс» в
Кемерово является организацией американских рабочих, приехавших в
Советскую России для того, чтобы помочь русским рабочим укрепить и
восстановить хозяйство Республики Советов. По имеющимся у нас точным
сведениям, за ходом работ в колонии с напряженным внимание следит
пролетариат Америки и Западной Европы и, конечно, заинтересован в том, чтобы
в работе этих групп не встречалось никаких ненормальных явлений. В это же
время мы видим, что американская буржуазия и в особенности охотники до
концессий с таким же вниманием наблюдает за колонией и они, несомненно,
заинтересованы в такой же мере в обратном. Вполне сознавая такую громадную
ответственность перед Коминтерном и всем пролетариатом, (которую) несет эта
небольшая группа рабочих, мы просим Вас осторожно относиться ко всякого
рода заметкам по поводу колонии, тем более, что враги колонии и в России, в
лице бывших владельцев копей, также ведут травлю против колонии и имеют,
очевидно, здесь своих агентов».
Перед нами — едва ли не единственный случай, когда и профсоюзы, и
райком дружно вступаются за Рутгерса. И это понятно: какому же райкомовцу
хочется, чтобы про подведомственный ему райком дурно писали? Так и до
оргвыводов недалеко. К тому же, — что могут знать москвичи о делах в Кузбассе?
Чтобы редактору почувствовать, что его корреспонденты — люди
неосведомленные, подчеркивается, что число жертв газетой завышено более чем
вдвое (указано 40 вместо 17), хотя в иных райкомовских документах встречаются
цифры 19 и даже 35. Концовка письма: «Для нас совершенно ясно, что эта заметка
написана именно с целью подорвать авторитет колонии и возбудить
национальную вражду в колонии. Не говоря уже о том, что в заметке факты
подтасованы и извращены (по данным следственных органов, погибших не 40, а 17),
для Вас станет совершенно очевидно, что от начала до конца вся статья
проникнута национальной ненавистью к американцам, что подчеркивается в
заметке несколько раз».706
За разжигание национальной розни по существующему уголовному
кодексу полагалось наказание. Авторы письма, таким образом, намекают, что
корреспондент «Рабочей газеты» — враг советской власти и советских законов.
Два партийных органа (райком и газета), таким образом, схватились не на шутку…
Впрочем, похоже, что все население Щегловска постоянно находится
в состоянии взаимоконфронтации. Заработки — невысокие, но и те задерживают,
люди считают каждую копейку, в задержках зарплаты винили аиковцев (и
правильно винили). Нехватка денег меняет человеческий облик. Деньги в те
годы «обожествлялись» как никогда. Не случайно политсводки Кемеровского
райкома РКП начинались именно с вопроса о зарплате. Из сводки за вторую
половину декабря 1923 г.: «Настроение рабочих недовольное на почве невыплаты
заработной платы. Недовольство особенно усилилось в связи с наступлением
предпраздничных дней. Контрреволюционная агитация наблюдается в
стремлении разжечь недовольство рабочих на почве их материальной
неудовлетворенности. Работа в этом отношении контрреволюционных
организаций не установлена. Вернее всего, эта агитация ведется
антисоветскими элементами неорганизованно. Продовольственное положение
рудника удовлетворительное. Положение производства за декабрь, по
сравнению с предыдущими месяцами, улучшилось. Отлив рабочих уменьшился, а
приток увеличился. Ввиду увеличения комплекта рабочих, увеличилась и общая
работа рудника — достигла за декабрь 63% сметного предположения. Выполнению
сметы или поднятию сметы мешал и мешает недостаток рабочих и квартир.
Выплата задолженности по вещфонду произведена по 1-е августа. В ближайшие
дни будет произведена уплата вещфонда за последние месяца: август-октябрь.
Деньзнаки выплачены по октябрь. Расплата за октябрь и ноябрь тормозится
неполучением денег из Кузбасса. Средний % выхода за месяц 81,4; больных 2,9%. Уход
рабочих с рудника составляет незначительный процент… На общерайонном
собрании дебатировался коллективный договор…»707
Антиспецовские настроениея. — Советские
антиспецовские законы рождали соответствующие настроения. За неполадки в
производстве, даже если виновны были рабочие, отвечали спецы. Почва для
спецеедства, таким образом, создавалась законами. Возникала и ответная
реакция — не только со стороны спецов, но и, как это ни странно, властей,
заинтересованных в хороших инженерах. Таковых немало было в АИКе. Томская
губернская газета «Красное Знамя» в январе 1923 г. критиковала кемеровский
рудком ВСГ за то, что «наезжает» на аиковских техников и инженеров. Райком
РКП вступился за рудком и 18 января 1923 г. в президиум губкома РКП было
отослано письмо в защиту «оболганных и униженных» профсоюзных функционеров:
«Дорогие товарищи, в газете «Красное Знамя» № 4 в отделе «парторганизации»
помещен доклад тов. Егорова о партийной работе организаций Кузбасса, где он,
освещая работу Кемеровского райкома ВСГ, без всяких, по нашему мнению, к тому
оснований называл тов. Бутолина сторонником антиспецовской политики.
Постоянно наблюдая работу т. Бутолина, мы знаем, что он чужд всякой
антиспецовской политики и взгляд его в вопросе отношения к спецам вполне
правилен. Вместе с тем из результатов проведенной кампании «НЭП и спецы» мы
убедились, что не разбирающихся в этом вопросе в районе в общем ничтожное
число. В рядах партии мы знаем только отдельных товарищей с враждебной
тенденцией к спецам. Не отмечая другие стороны субъективной оценки в
освещении положения Кузбасса, мы считаем, однако, необходимым отметить
именно первое как вносящее неправильную политическую оценку в политическое
положение рабочего района».708
Скорее всего, в АИКе бытовали не столько антиспецовские
настроения, сколько камуфлирующие их — шовинистические. Например, финны не
любили немецких и голландских спецов, не потому что финны «не одной крови» с
ними, а потому что в массе финны не инженеры, а — рабочие. Но поскольку
разжигание национальной розни преследуется законом, лучше всего упрятать
ее за критикой спецов, поскольку критику всегда можно назвать объективной,
даже если истинные ее причины — в личной или национальной вражде. В
результате большинство финнов в 1923 г. из колонии, как мы знаем, собралось
уезжать. Флюиды национальных раздоров узреваются в письме секретаря
райкома Черных в Центральное бюро финских организаций РКП от 24 февраля 1923 г.
(письмо секретное): «Дорогие товарищи! Пользуясь случаем, что из нашего
района едут на 3-й Всероссийский съезд финских организаций РКП двое
делегатов от финской секции американской комячейки, считаем необходимым
осветить некоторые стороны работы и состояния финской секции, находящейся
под нашим постоянным и непосредственным руководством. Прежде всего мы в
составе районного комитета РКП и его ответственных работников не имеем
работника, говорящего на финском языке, что чрезвычайно затрудняет нашу
работу и не дает возможности развернуть ее в должной мере. Наши старания
заполучить такого работника до сих пор не увенчались успехом, что скверным
образом отражается на нашей работе в финской секции и руководстве над нею.
Это обстоятельство не дает нам возможности проделать быстро и решительно
определенную работу в смысле изживания национального духа, который к
сожалению еще до сих пор замечается в финской секции в ее взаимоотношениях с
американскими рабочими других национальностей».
Райком не напрасно сожалеет, что финны «не изжили свой
национальный дух». В угоду вымышленному советскому
псевдоинтернационализму переселялись целые народы, — казахи ссылались на
север, где гибли, а кемеровским финнам предписывали чуть не в 24 часа «изжить
свой национальный дух». Коминтерновская трескотня, поднятая в газетах, не
стоила и полушки… Письмо: «Кроме того, необходимо указать, что среди секции
господствуют настроения, именуемые настроениями 18 года, для изживания
которых тоже необходимо проделать большую работу. Отсутствие необходимой
литературы на финском языке еще в большей степени затрудняет нашу работу.
Доводя об этом до вашего сведения, просим оказать нам содействие в
подыскании партработника, владеющего финским языком, и установить более
тесную связь с финской секцией в Кемерово через Кемеровский райком РКП».709
О каких «настроениях 18 года» толкует секретарь райкома — неужели
финны призывали к ножу и топору, как в партизанское лихолетье? Но против кого?
Против Рутгерса? Против райкома? Против Кремля? Загадка…
Так или иначе, партийные вожди зорко следили за иностранцами,
которые доставляли одни только хлопоты. Губком РКП, точнее, его заведующий
орготделом в секретном письме от 7 февраля 1923 г. поручался секретарю райкома
«подробно осветить отношение рабочих к реорганизации американской колонии
и химзавода».710
Очевидно, власти находились в известном напряжении: как бы чего не
вышло с этими подозрительными иностранцами, — потому что за недогляд можно
и пострадать…
Хотя нельзя не удивиться: производство при американцах в
Щегловске ни шатко — ни валко, но все-таки развивалось, и на фоне других
кузбасских районов даже процветало. Колонисты, хоть и были «разными», но все
же душегубов среди них не было. А вот среди «рабочих», о настроении коих к
иностранцам велено было докладывать в губком, в Щегловске только за два
первых месяца 1923 г. зафиксировано 6 убийств (из них три детоубийства). И это —
в маленьком городе в 15 тысяч жителей! Из доклада о деятельности милиции 1-го
района за 1 января — 23 февраля 1923 г.: «Главная работа милиции была
сосредоточена на борьбу с развивающим уголовным преступлением и тайного
винокурения. За означенный период произведено обысков уголовного характера
о разных хищениях и кражах 98. Составлено протоколов за хулиганство 4, за
подделку 9, мошеннические 6, за спекуляцию 8, за нарушение декретов 8, убийств 3,
самоубийств 1, выкидышей и подкидышей, абортов и младенческих убийств 3. За
выгонку самогонки составлено 255 протоколов, произведено арестов и
направлено в судебные органы 48 человек, из коих 4 человека за контрреволюцию.
Вторым родом работы милиции за указанный период это исполнение и
производство в исполнение приговоров исполнительных листов нарсудов,
ревтриба и постановлений отдела управления о наложении административных
взысканий, как то арест и штраф за приготовление и хранение и
несвоевременную регистрацию в ЗАГСе о рождении и умерших, арестовано всего
25 человек, взыскано всего штрафу 3817 руб. выпуска 1923 г. Составлено протоколов
за взяточничество 3».711
Можно ли было назвать цивилизованным обществом население
Щегловска, если в городе каждый месяц происходит по два убийства?
Иностранцам мнилось, наверное, что приехали они в местечко почище Клондайка…
«Американские» политсводки. — Дабы получше разузнать, что происходит среди иностранцев,
секретарю американской комячейки предписывалось регулярно предоставлять в
райком РКП (б) политсводки о настроениях американцев. То ли из-за незнания
языка, то ли по каким другим причинам, секретарь с возложенными на него
осведомительскими заданиями не справлялся, и секретарю райкома РКП Черных,
равно и заворготделом райкома Тихомирову пришлось направить 31 марта 1923 г. в
американскую ячейку секретное циркулярное письмо за номером 1: «Дорогой
товарищ! Вами с января 1923 г. не представлено в райком РКП ни одной
политсводки. Вам должно быть понятно, какое громадное значение имеет
своевременная и полная информации о жизни и работе Американской комячейки,
а также и беспартийной массы Американских рабочих. Знание всего того, что
делается среди колонии, какие настроения и какие стремления там имеются,
Райкому РКП своевременно необходимо, ибо это даст возможность
соответствующим образом на все это реагировать. Непредставление же сводок и
незнание нами языка, ставит райком РКП в положение оторванности от жизни
американских рабочих и не даст возможности вести среди них соответствующую
моменту политработу. Это обстоятельство, как Вам известно, отмечалось и на
райпартконфеернции. Чтобы положить конец этому явлению, райком РКП
предлагает Вам в дальнейшем требуемые нашим циркуляром № 3 от 13 января
политсводки безусловно представлять, причем напоминает, что в случае
неисполнения будет поступать так, как указано в вышеупомянутом циркуляре».712
Итак, секретарь комчейки автоматически — указанием, записанным в
циркуляре, — превращался в осведомителя. Осведомительство было
профессиональной обязанностью не только секретаря ячейки. Каждый коммунист
не только мог, но и обязывался докладывать в райком в письменном виде о
подмеченных непорядках и особенно об антисоветских настроениях. Вот,
например, донос коммуниста горной комячейки Павла Павловича Авдеева от 30
марта 1923 г., который райком РКП переслал «для сведения» в ГПУ: «29 марта с.г.,
находясь с раскомандировочной Центральной шахты, где, между прочим, было
много суждений о выборах представителей на райконференцию ВСГ. Разговоры и
споры велись о правильности только что закончившихся выборов, велось
отсталыми рабочими, по несознательности говоря, что райком ВСГ, райком РКП
нарушают правила выборных положений и т.д., так как присылая нам людей,
совершенно не имеющих никакого отношения к производству, но суть не в этом,
это обычное явление, люди не понимают, которым всегда можно разъяснить и т.д.,
но факт тот, что страсти последние кто разжигает, кто-то сознательно ведет
агитацию и вот как раз в то время, когда мной разъяснялось правила и порядок
выборных положений, в то время некий Лещенко, пом. техтабельщика Центральной
шахты, вмешивается в разговор и говорит, что оставьте все это, тов. Авдеев,
прекрасно знаем порядки и что неверное поступает райком ВСГ и райком РКП,
так это да! То, что вы говорите, это не выборы, а является со стороны райкома
назначенство».
Лещенко, конечно, прав. Выборы (любые!) в СССР были профанацией.
Верный сын партии Авдеев убеждениям и аргументам не внемлет. Для него важен
не принцип, и не логика, а борьба с «агитацией» и «контрреволюцией». И все это
на глазах иностранцев. Уж они-то могли воочию убедиться в «демократичности»
советских выборов и имели возможность сравнивать с выборами на Западе…
Покинув Кузбасс и оставив в нем свои гневные исповеди, они успевали
разочароваться в «народной» советской демократии. Можно ли сомневаться, что
Лещенко заинтересуются органы ГПУ именно после доноса Авдеева? Из доноса: «Высказывая
свой взгляд на таких друзей как Лещенко, я со своей стороны скажу следующее:
«Лещенко, как бывший член РКП, вышедший из таковой только лишь потому, что
ему невыгодно стало в партии, получивший расчет после демобилизации
трудроты при кемруднике, выехал в деревню, где прожив несколько месяцев,
возвратился на рудник и поступил на вышеупомянутую должность. Последний,
подигрываясь под массы, ведет политику таковую, что я был коммунистом и из-за
этих несправедливостей вышел из партии. Словом, Лещенко тонкий политик, как
шкурник, который более чем вреден на шахте и таких господ не обходили бы
вышибать с предприятия. Говореные слова Лещенком, показанные мной в сем
заявлении, подтвердит член РКП Стативко. К сему и подписуюсь».713
Стало быть, — еще один пример хваленой советской демократии.
Скажи слово против самого принципа выборов — и тебя вышибут с предприятия и
доложат в райком и ГПУ. Самая свободная страна в мире была «свободной» лишь
для доносителей и тех, кто не позволял себе сомневаться в дарованных «свободах».
Сомневались ли в советской свободе иностранцы? Сомневались. Ибо даже для
того, чтобы уехать из СССР, требовались разрешения сразу нескольких
инстанций, включая ГПУ и партию, которые легко ограничивали свободу
передвижений. Не заметить отсутствия элементарных свобод здесь иностранцы
не могли…
Приведем пример. На одном из собраний шахтеров обсуждали
предстоящие выборы на конференцию горняков. Три шахтера отказались
голосовать за предложенные «сверху» кандидатуры и агитировали выдвигать
для голосования своих представителей. И тут же поплатились: райкомовец
Тихомиров 5 апреля 1923 г. обо всем случившемся доложил уполномоченному ГПУ: «Райком
РКП сообщает, для сведения, что согласно поданного в райком заявления т.
Полякова (секретаря горной ячейки) на собрании рабочих Южной шахты при
выборах делегатов на райконференцию горняков граждане Калинин,714 Богатов и Кривогюров агитировали среди рабочих, чтобы они не
голосовали за список, выставленный ячейкой, а выставляли своих кандидатов.
Вследствие этого из намеченного ячейкой списка прошел только один кандидат.
Тоже самое примерно получилось и на Центральной шахте, куда Богатов передал
записку, чтобы рабочие не голосовали за кандидата, выставленного ячейкой, —
тов. Гульбе — вследствие чего последний на райконференцию горняков
делегатом не прошел».715
Гульбе — виднейший в Кемерове профсоюзник, неизменно выступавший
на всех крупных партийных и профсоюзных собраниях. Что оставалось делать в
бессильной злобе райкому? Только жаловаться в ГПУ, потому что доносы — стиль
и почерк райкомовцев.
Тихомиров поминает, что о срыве выборов ему сообщил секретарь
горной ячейки С. Поляков. Фамилия эта нам знакома. Именно Поляков
неоднократно заводил тяжбы, в том числе и судебные, с колонистом Шварцем, из
коих особенно памятной была история со свиньей, которую Поляков держал у
себя под столом на кухне, за что Шварц его ударил несколько раз по голове
доской. Вот новая ипостась Полякова — он еще и доносчик. Донос направлен в
райком: «О результатах выборов горного отдела делегатов на районную
конференцию ВСГ, намеченный кандидат ячейкой члены РКП на Южной шахте не
были проведены на цеховом собрании, причины этому следующие, отдельные
личности, как товарищ Калинин и товарищ Богатов и товарищ Кривочуров,
которые провели агитацию среди рабочих, чтобы не голосовать за намеченный
список, а выставлять свой, что и получилось, из написанного списка прошел
только тов. Авдеев, за остальных даже не голосовали, затем результаты
выборов на центральной шахте, ну нужно отметить, что выборы прошли более
благоприятно, за исключением Гульбе, ну товарищ Гульбе не мог пройти по
следующим причинам, что товарищ Богатов передал список из Южной шахты, чтобы
рабочие тоже не голосовали за Гульбу, а выступали против выставленной
кандидатуры Гульбе, тов. Ларионов, член РКП и т. Головченко».716
Интересно, что избранный рабочими Авдеев (выдвинутый ячейкой РКП
и единственный утвержденный из предложенного списка) — тоже доносчик (его
донос на Лещенко процитирован выше). И выходит, что рабочие зря выбрали и
Авдеева. Очевидно, весь список, предложенный коммунистами, состоял из людей
с непрозрачной этикой. Так что иностранцам было чему учиться у райкомовцев…
<< Назад Далее>>
|
