|
Страница 4 из 5
Ган, стало быть, считает, что Рубанчик работает плохо. Раз он
не в состоянии точно вычислить себестоимость продукции без дополнительного штата
— он никудышный главбух. С логикой Гана трудно не согласиться. Так или иначе,
вопрос о штатах оказался настолько болючим, что послышались предложения не
торопиться с реорганизацией. Брудерс предложил сначала выяснить, насколько
увеличится штат при реорганизации, а уж потом, подумав, решить, насколько
предложения Рубанчика «к делу». Брудерс: «Мы сейчас спорим, но не видим
фактически, какой штат потребуется Струйку, если он выделится и какой штат у
него будет, если у него не будет отдельной бухгалтерии. Для того, чтобы спорить
о выделении на основании сокращения штатов, то нужно представить цифры, что вот
при выделении в специальную хозяйственную единицу нужен такой-то штат, если не
будет выделено оно, нужно столько-то человек».1826
Тактический промах Брудерса заключался в том, что Коробкин
всячески ТОРОПИЛ С РЕОРГАНИЗАЦИЕЙ. И предложения «подумать» в поры, когда
Коробкин буквально ГОРИТ развалить АИК на отдельные предприятия, новому хозяину
АИКа понравиться не могли. Очевидно, это как нельзя лучше понимал и Ган, ибо он
тоже за взвешенный и НЕТОРОПЛИВЫЙ подход ко всякого рода кадровым встряскам.
Ган: «Только с точки зрения увеличения штатов этот вопрос нельзя рассматривать,
а его нужно со всех сторон выяснить».1827
Напористость Гана принесла свои плоды. Потому что совещание
хоть и согласилось с выделением Стройбюро в отдельное предприятие в рамках
коробкинского плана развала АИКа, однако постановило ПОДУМАТЬ об особой
бухгалтерии для Стройбюро и ее целесообразности. Фактически это означало победу
Коробкина и Рубанчика. Ган проиграл. Резолюция выглядела так: «Штатная комиссия
не возражает против выделения Стройбюров отдельную хозяйственную единицу, но она
не может вынести единого мнения по вопросу об отдельной бухгалтерии для
Стройбюро. А посему штатная комиссия поручает т.т. Струйку, Рубанчику и
Глазунову разработать полный штат Стройбюро в том и другом случае и представить
к следующему заседанию в следующий понедельник, т.е. 13 сентября».1828
Бдительный Рубанчик. — Деятельность Рубанчика на посту главбуха АИКа для колонии
была губительна. За короткий промежуток времени Коробкин с Рубанчиком превратили
АИК в обычный советский трест, раздули штаты и разрознили некогда связанные в
одну систему предприятия. И все это — во имя того, чтобы изжить «европейщину» и
так называемые «американские» методы хозяйствования и учета.
Знали ли «верхи» о том, что делает Рубанчик? Конечно, знали.
Во-первых, он сам информировал их о предпринятых в направлении новой
«реорганизации» шагах. Во-вторых, не вызывает никакого сомнения, что Коробкина
инструктировали, КАК ИМЕННО нужно проводить отрестизацию АИКа. Со своей стороны
и Коробкин, и Рубанчик не жалели сил, чтобы опорочить методы хозяйствования,
принятые в АИКе в Рутгерсовскую пору. Одно такое «порочное» письмо Борис
Осипович Рубанчик направил Главному Бухгалтеру Цугпрома ВСНХ СССР А. Я. Локшину
(в копии Правлению АИК). Начиналось оно так: «Вступив 26 июля 1926 года,
согласно приказа Правления АИК «Кузбасс»… в исполнение обязанностей Главного
бухгалтера Правления АИК «Кузбасс», я наткнулся с первых же дней в бухгалтерии
Правления АИК «Кузбасс» на вопиющие нарушения правил нормального учета и
постановки отчетности, как в Главной бухгалтерии Правления, так и на
предприятиях, входящих в состав АИК Кузбасс».1829
В своей работе Рубанчик сразу же по назначению его на
должность, очевидно, руководствовался особым заключением Цугпрома ВСНХ,
зафиксированным в протоколе заседания Правления Цугпрома от 14 мая 1926г.
Заключение было для АИКа крайне неблагоприятным. Это вснховское ведомство
посчитало, что финансовые дела идут в АИКе с нарушением законов, забывая при
том, что отступления от советских правил ведения бухгалтерии были разрешены АИКу
Советом Труда и Обороны на правах автономии. Но в деле развала АИКа об автономии
решили забыть. Рубанчик особо отмечает в своем письме следующее место из
заключения Цугпрома: «Отмечая отсутствие правильной методологии и недостаток
материалов в представленном АИКом годовом отчете за 1924/25 операционный год, не
дающие возможности сделать исчерпывающие выводы о деятельности АИК в отчетном
периоде, признать представленный отчет в целом, как производственно-технический,
так и бухгалтерский и постановку отчетности неудовлетворительными и предложить
Правлению АИКа с 1925/26 года внести в систему бухгалтерского учета необходимые
коррективы применительно к формам учета в объединениях государственной
промышленности ВСНХ СССР… Отмечая недостаточность снижения себестоимости угля в
отчетном году на 11% против 1923/1924 года признать постановку калькуляционного
дела в АИК неудовлетворительной и потому анализ себестоимости по отдельным
экономическим элементам невозможным».1830
Забавно, что Рубанчик объявляется в АИКе спустя два месяца
после этого заключения, предписывающего АИКу вести дела по вснховским формам.
Миссия Рубанчика вполне понятна: переправить бухгалтерию с европейской системы
на советскую, пусть даже и ценою увеличения штатов. Была и другая цель:
опорочить предшественников. И маловажно, что рабочим зарплату при Рутгерсе
приносили прямо в цех и они ее получали в считанные минуты, тогда как в
советском Кузбасстресте за зарплатой выстраивались длинные многочасовые очереди.
Главное в другом — вытравить сам дух иностранщины. Рубанчик старается:
«Буквально бледнеет перед тем (очевидно, имеется в виду заключение Цугпромы, —
авт.), что происходит в деле практического применения системы отчетности,
ведущейся как в Правлении АИК Кузбасс, так и на периферии. Беглое обследование,
которое я вел по счетам главной книги в присутствии организованной для этой цели
комиссии, дало результаты, на основании коих прошу Вашего распоряжения об
утверждении выдвигаемого мною положения для обеспечения нормального составления
годового отчета по формам ВСНХ СССР за 1925/1926 операционный год, так как
бухгалтерия АИК Кузбасс велась не по формам ВСНХ СССР и так как таковая искажена
недопустимыми проводками, условными списаниями на производство, на капитальные
затраты и прочие счета — необходимо, начиная с 1-го октября 1925 года переделать
все проводки по номенклатуре Цугпрома ВСНХ СССР и тем собрать истинный баланс
АИК «Кузбасс» за 1926/1926-й год. Срок окончания означенной работы и
представления баланса Цугпрому я полагаю будет 1-го февраля 1927 года. О
последующем Вашем решении по представленным актам, прошу поставить меня в
известность».1831
Рубанчик приходит к выводу, что бухгалтерия АИКа ВЕЛАСЬ
ФИКТИВНО. Он самолично составил четырнадцать (!) актов о неправильностях в
бухгалтерии и потребовал аннулировать все бухгалтерское делопроизводство,
начиная с 1 октября 1925 года, и составить его заново. Его заключение было
таково: «Оботчетности АИКа можно сказать только, что она фиктивна, умышленно не
велись книги и т.п. Мы все пришли к тому заключению, что всю систему с 1-го
октября 1925 года нужно аннулировать и строить сначала, но на это нужна санкция
Цугпрома. Мною принимаются все меры к упорядочению столь неудачного наследия,
полученного всеми нами. Как бы там ни было, а вступительного баланса нет у нас
на 1 октября 1925 года. Я Москве дал телеграмму, ответа нет. Баланс есть в 2-х
вариантах: НКФ и Цугпром, какой принимать, сам не знаю без Москвы. Масса
неувязок по уступительному балансу, расшифровать их может Дуглас (хотя вряд ли
он их расшифрует), придется просто списать их актом».1832
Забавно читать это заключение Коробкина насчет Дугласа,
который, де, сам не сможет разобраться в собственной бухгалтерии. Мы уже,
впрочем, в других своих книгах писали о Дугласе и о том, как он умно парировал
доводы Коробкина, высмеивая советскую систему бухгалтерии, основанную на формах
ВСНХ. Это ему принадлежит тезис, что в СССР бухгалтерия существует ради
бухгалтерского искусства, а не для производства. Разумеется, общий язык с
Рубанчиком Дуглас найти не мог. Рубанчик же не бездействует. Он составляет еще
один документ под названием «Расшифровка актов, представленных в Цугпром ВСНХ
СССР». В этой расшифровке он вкратце описывает свои нарекания, более подробно
изложенные в актах по поводу «неправильной» бухгалтерии Дугласа.
Повод для нареканий Содержание нареканий в изложении
Рубанчика
Акт № 1
Топливо (склады) - Кемрудник отпускал химзаводу топливо и
пропускал через счет продажи, чем искажена природа этого счета.
Цена топлива произвольна: потребителям тонна угля
отпускалась по 6 р. 99 к. и 6 р. 83 к., а химзаводу по 7 р. 30
к.
Полуфабрикаты - Процесс прохождения полуфабрикатов на химзаводе
не учитывается. Вырабатываемая сырая
аммиачная вода, спускаемая в канализацию и
стоимостью своей не попадала на рентабельную продукцию. Уголь - Весь уголь на свои нужды проходил через счет
продажи.
Уголь, отправляемый Представительствам, числится на
счете продажи в пути.
Дебиторы и кредиторы - Ни один счет не сверен на 1-е октября
1925 года, а баланс был представлен в Москву.
Переходящие суммы - На этом счете учитывается все, только не
суммы переходящего характера. Акт даст
Вам детальную характеристику… Хоззаготовка - На хоззаготовках (лес) сидит сумма 400.000
рублей и расшифровать ее почти невозможно.
Узнать выгодность приобретаемого и заготовляемого леса нельзя. Может быть лес из Ленинграда дешевле? Капитальные затраты - В корне неправильны. Заключение Ножкина
(хотя Ган и говорил, что уволить его!) бледнеет перед тем, что происходит с капитальными работами. Они искажены
из-за недопустимых списаний начислений на зарплату и насыщены неподходящими к означенному счету
расходами. Этим искажена и дотация.
Резервы начислений - Сплошная фикция. Ни о каких 65% не может
быть на зарплату и речи. Акт обследования баланса Ленинска наглядно
об этом говорит.
Резервы на накладные - Искажают, как общие расходы, так и
материалы из-за расходы и материалы условных списаний. Только по Кемруднику и
химзаводу списано с октября по мая 1926 г.
лишних на материалы
38.000 рублей.
Каменноугольное - Силовые установки, цеха — искажены из-за
производство неправильных списаний начислений на зарплату,
материалы и пр.
Акт № 2
- Вам разительно покажет, что по
Ленинску условно списано на производство 166.563 р. 50 к. О какой же
калькуляции можно говорить?
Акт № 3
У Краткого получается, что капитальные затраты
рождают уголь, что недопустимо и искажает новые работы.
Акты № 4-6
Характеризуют недопустимые списания,
произведенные Дугласом материалов и результат работы
фермы.
Акт № 5
О недостаче материалов на электростанции на 15.000
рублей показывает, как велся учет материалов. У меня
имеется целый ряд материальных ордеров, говорящих о списании на крупные суммы с мастерских без всяких
документов. Меня по этому делу вызывал старший следователь. Показал то, что есть по учету материалов.
Акт № 7
Ферма - Более безобразного и недопустимого учета я
никогда в своей практике не встречал.
Задолженность за фермой на 1-е мая 118001 р. 11 к. Учета
на ферме нет. У меня имеется мемориальный ордер на
39.679 р. 25 к. от 18 сентября 1925 года за № 118, в
коем Дуглас произвольно списал эту сумму с фермы на ту же
самую ферму. Этим он кредитовал ферму и затемнил
расчеты с ней, что в бухгалтерской практике
невозможно.
Акт № 8
Векселя - Не сходятся с балансом. Векселя (часть их) те же,
деньги пропущены. Векселя выкупались
произвольно (см. статью № 14 на 18.292 р. 93
к.).
Акт № 9
Заготовка - На 1 апреля выразились в 350.000 рублей (грубо
округленно). Но ни один предмет заготовления не списан
на материалы — нельзя узнать количество полученных материалов и цену. Предприятия лес (поскольку заготовка
его ведется централизованно Правлением) списывают его
по условным ценам с переходящих счетов, так как Правление им не может дать цену. По одному Ленинску
списано с переходящих сумм по условной цене на 70.000
рублей леса.
Акт № 10
Наложенные платежи велись так, что часть грузов была
продана желдорогой с торгов, а Правление об этом узнало
через год.
Акт № 11
О недопустимом ведении счета реализации продукции.
Докладная записка № 12
О учете капитальных затрат.
Акт № 13
Говорит о том, что пар и энергия получаются в АИК без
угля и Главная книга не соответствует журналу.
Акт № 14
О неправильностях в отчетности Прокопьевского
рудоуправления.
Таким образом, в короткий промежуток времени Рубанчик составил
тринадцать актов и одну докладную записку, по содержанию тоже близкую к акту, о
«неправильностях» бухгалтерии, возглавляемой бывшим ставленником Рутгерса
Дугласом. Необходимо, правда, отметить одну особенность ревизии Рубанчика.
Во-первых, она началась посредине операционного года, и, стало быть, Дуглас
просто не успел «отшлифовать» бухгалтерскую документацию, которая носила скорее
«проходящий» и во многом черновой характер. Во-вторых, Дуглас так и не сдал дела
Рубанчику и объяснил свое поседение в особом письме «ввысь», которое мы уже
цитировали в третьем томе «Страниц истории города Кемерово». Значит, Рубанчик
нашел документацию в не готовом к сдаче виде и уже поэтому в ней нетрудно было
обнаружить так называемые огрехи, особенно при пламенном желании, всячески
демонстрируемом Рубанчиком.
Упомянутое выше и процитированное письмо Рубанчика (точнее,
расшифровка актов, как он сам таковое обозначил) имеет предысторию.
«Расшифровка» на самом деле в первоначальном варианте была письмом Рубанчика к
Коробкину. На нем стояла дата 11 сентября 1926 г. и начиналось оно так:
«Глубокоуважаемый Константин Никитич. При сем посылаю Вам для информации
составленные специально назначенной мною комиссией акты о недопустимых вещах в
Бухгалтерии». Далее следовало подробное изложение актов в том виде, как мы его
привели в таблице. После изложения актов следует концовка, тоже уже нами
процитированная (там самая, в которой говорится, что бухгалтерия АИКа ФИКТИВНА).
Однако кое-какие фразы из письма Рубанчика Коробкину в «Расшифровку» не вошли.
Между тем, они имеют весьма важное значение для понимания того удивительного
климата, который сложился в АИКе при Коробкине. Читаем: «Ваша телеграмма, —
пишет Рубанчик Коробкину, — об утверждении меня Главбухом Ганом в жизнь не
приведена. Мне Ган заявил, что Дуглас опорочен Вами и мною и он должен побыть
некоторое время Главбухом для своей реабилитации (т.к. у него только расхождения
по методологии), а затем уже сдавать дела. Живет он здесь уже 1 1/2 недели,
устраиваются Совещания конспиративные (Ган, Голос, Дуглас, Чезарри, Струйк), а в
бухгалтерию не является… Необходимо Дугласу прописать такую «методологию», чтобы
он знал, как браться в Советской Стране не за свое дело. Коммерческая часть
работает недопустимо. Ган занят склокой. Алексей Иванович Вас информирует.
Представляю Вам объяснительную записку к финплану с дефицитом на сентябрь в
373.000 рублей… Прошу Вас телеграфировать, что Вам нужно еще, чтобы я мог
подготовить к Вашему приезду…»1833
Письмо как нельзя лучше показывает, что в АИКе налицо даже
осенью 1926 года были две группировки, способные влиять на происходящие события.
Одна — это Коробкин и его люди, среди коих выделяет Рубанчик. Другая — люди
Рутгерса (Ган, Голос, Струйк, Дуглас, Чезарри). Налицо жестокое
противостояние…
Реорганизация. — Движущей силой реорганизации была именно группировка
Коробкина. Развал АИКа на самостоятельные единицы и сопутствующее ему увеличение
штатов — коробкинская «идея-фикс». В исследуемой нами папке обнаружили
таинственный «Конспект содоклада по рудоуправлению» от 18 сентября 1925 г., в
котором рассказано об особенностях реорганизации АИКа в отдельно взятой единице
— Кемруднике. Скорее всего, «конспект» представлял собою запись речи
управляющего Кемрудником Вершинина на каком-нибудь совещании. Итак, как именно
проходила реорганизация на руднике? Читаем: «Не касаясь вопроса финансового
положения, т. к. этот вопрос в достаточной мере освещен тов. Коробкиным, я
перейду прежде всего к вопросу организационному, ибо от правильной системы
Управления предприятиями зависит очень многое. Эту часть нужно пересмотреть в
связи с выделением Рудоуправления в самостоятельную подотчетную единицу с 1
октября будущего операционного года. В настоящее время мы уже наметили схему
организации, штаты и положения, определяющие права и обязанности каждого
административно-хозяйственного работника. Этот вопрос прорабатывался специальной
комиссией и кроме того обсуждался на широком собрании всеми заинтересованными
лицами. В результате у нас получается, что если мы возьмем % служащих к общему
количеству рабочих на 1-е сентября, то будет: … рабочих 1897, служащих 182,
процент служащих … на 1 сентября 9,6%, то же предполагается на 1 октября 7,8%.
Таким образом, с переходом ряда работ от АИКа в рудоуправление, процент служащих
понижается почти на 2%».1834
Эти данные можно было бы с полным основанием назвать
фальсификацией. Потому что никогда еще создание нескольких административных
аппаратов вместо одного не приводило к сокращению штатов и уменьшению доли
служащих. Просто на первых порах Коробкину очень важно было подчеркнуть, что
затеянная им реорганизация к раздуванию штатов не приведет. Так было, де,
задумано. Однако на практике все получилось как раз наоборот, и весь последующий
1927-й год пройдет под знаком борьбы с коробкинщиной, которая станет синонимом
махрового бюрократизма. Вершинин далее сообщает: «Правда, тут значительная часть
служащих отходит, в связи с переходом больницы от Рудоуправления в Здравотдел,
но все же существующие штаты Рудоуправления значительно сокращены. Кроме того,
упразднено значительное количество завов, а некоторые части объединены. Надо
полагать, что если раньше наблюдался некоторый параллелизм в работе, он
изживается при условии правильного проведения намеченного организационного
плана. Сжимая до минимума аппарат Рудоуправления, мы в то же время предполагаем
представить большую самостоятельность производственным единицам (шахтам), для
этой цели назначаются помощники по хозчасти, зав. шахтами, на обязанности
которых будут лежать вопросы: квартирного, финансового, материального и
ремонтного характера. Касаясь вопроса нашего производства по трем основным
линиям, а именно: производительность, себестоимость и зарплата, нужно признать
положение почти катастрофическим. Если сравним октябрь с июлем текущего
операционного года, то получается: зарплата повысилась на 18,35%,
производительность понизилась на 3,92%, себестоимость увеличилась на
15,49%».1835
Итак, производительность падает, себестоимость растет, зарплату
повысили — производство при Коробкине, таким образом, стало менее эффективным.
Не результат ли это затеянной им «реорганизации»? Так или иначе, в
«рутгерсовский» период автономии АИК работала лучше, и Вершинин этот тезис
подтверждает. Разумеется, плохой работе ищут оправдания «объективными
причинами», но, пожалуй, самой «объективной» являлось фактическое отстранение
Рутгерса от руководства АИКом. Вершинин: «Правда, тут в отношении приводимой
себестоимости имеются объективные условия, например: наплыв новых рабочих до
25%, дорогой Волковский пласт, выемку которого можно производить только при
полной закладке, производительность которого составляет к общей добыче до 40%.
Кроме того, не налажена работа канатки и наличие учеников забойщиков, а также
производился мелкий текущий ремонт шахт в широком масштабе. Все же необходимо
отметить, что указанные мною кривые далеко не оправдываются теми объективными
условиями, которые мы имели и имеем в настоящее время. Возможно, нам придется
коснуться вопроса некоторых расценок, но, как правило, увеличения или уменьшения
норм проводить не будем. При этом необходимо коснуться вопросов о прогулах и
уплотнении рабочего дня… Прогулы вносят дезорганизацию в наше производство,
особенно когда не выходят коногоны на Центральной шахте... Рабочий день далеко
не уплотнен и мы наблюдаем, правда, отдельные случаи, когда рабочие уходят с
работ на час раньше и позже начинают работать».1836
Таким образом, уже к осени 1926 г. аиковское производство стало
давать сбои и хиреть. Еще через полгода это приведет к «макаровщине» и
забастовкам. «Реорганизация», затеянная с целью развала АИКа на отдельные
предприятия и изживания иностранцев, обернулась для самих «реорганизаторов»
плачевно. В конце концов, можно с полным основанием утверждать, что суд над
Коробкиным — это хоть и отделанное, но следствие его реформ. Вывода же надо было
делать уже осенью 1926 г., когда кризисные явления ощущались въяве. Вершинин: «К
сожалению, я не мог проверить истинное положение, насколько уплотнен рабочий
день, за отсутствием проверенного материала по хронометражу, но отдельные факты
с достаточной ясностью говорят, что рабочий день не уплотнен. Сейчас мы выясняем
детально этот вопрос путем учета пропускной способности канатки и, возможно,
придется произвести некоторое сокращение рабочих за счет уплотнения рабочего
дня… Режим экономии проводится слабо, всего сэкономили 10,116 рублей —
необходимо эту работу углубить и добиться лучших результатов… Слабо обстоит дело
с работой производственных совещаний по материалам, которые имеются в
рудоуправлении, почти ничего выявить нельзя. Хотя наше ТНБ под моим нажимом и
вывело сумму результатов около 2.000 рублей, но эта сумма является весьма и
весьма условной. Из протоколов трудно что-нибудь понять и сделать
соответствующий вывод… Нужно построить два временных барака и усилить
индивидуальное строительство. Кроме того, нужно ускорить ремонт рабочих бараков.
Отсутствие в достаточном количестве рабочей и строительной силы не дает
возможности шире развернуть работу по строительству. Все дома, в которых живут
рабочие и служащие шахт, мы предполагаем закрепить за шахтами».1837
Конспект речи Вершинина демонстрирует со всей отчетливостью
самые что ни на есть типичные болячки советской системы хозяйствования, которые
претерпели мало изменений за все семь десятилетий существования СССР. И методы
борьбы с ощзначенными методами были такие же, как и в любом другом месте страны.
Однако еще весной 1926 г. этого не чувствовалось: автономия АИКа была гарантом
относительной свободы маневрирования субсидиями, и, в конечном счете, более
привлекательных условий существования АИКа по сравнению с обычными советскими
трестами. Для того, чтобы все рухнуло, потребовалось всего полгода. Вершинин:
«Вопрос со снабжением материалов обстоит благополучно и мы обеспечены в
большинстве им на весь будущий операционный год. Хуже дело обстоит со снабжением
инструментом, приборами и спецодеждой. На сегодняшнее число у нас не хватает
шурфовых лопат 265 шт., штыковых лопат 125 штук, пил поперечных 50 штук, ламп
Вольфа 200 штук, ламп Эдиссона 200 штук и спецодежды около 100 комплектов. Еще
несколько слов о постановке учета и отчетности: наш счетный аппарат слаб, его
необходимо укрепить путем подбора соответствующего кадра. Наблюдались случаи
неправильного подсчета зарплаты и имеются неточности в других областях нашей
работы. Каждый рабочий, особенно счетовод, должен понимать, что без правильного
учета мы не можем правильно работать и строго учесть накопление наших средств.
Наряду с рядом недостатков: производственного, финансового и другого характера
нужно сказать, что трудовая производственная дисциплина почти
отсутствует».1838
Дефицит материалов и оборудования, низкая дисциплина — это
явления сугубо советские. Нечего удивляться, что они обострились именно в пору
превращения полу-иностранного предприятия в чисто советский трест. Конечно, и
при Рутгерсе русские рабочие спали на рабочем месте, однако механизм оплаты
труда был хоть ненамного, но гибче советского: за ничегонеделание платили мало.
Увы, все вернулось на круги своя… Вершинин: «Дисциплину нужно поднять в первую
очередь применив метод внушения и в крайнем случае принуждения. Я новый человек,
но уже наблюдал на Владимировской шахте неорганизованные группировки, а в
хозкоманде были случаи, когда 13 человек отказались работать только лишь потому,
что получили зарплату с опозданием на 6 часов по колдоговору. Отдельные
безответственные «товарищи» этой команды даже применяли не только злостную
агитацию, но и угрозы к лицам, кои пойдут на работу. Этот вопрос чрезвычайно
важный и конференция должна особенно заострить на этом внимание».1839
Рабочие «бузят» из-за того, что задержали выплату зарплаты? Что
ж, это вполне понятно. Рутгерс баловал рабочих. В Кузбасстресте, например,
рабочие выстаивали многочасовые очереди за зарплатой, а в колонии практиковался
разнос денег по месту работы, и вся процедура занимала несколько минут. Но вот
автономия ликвидировалась, и все стало как в Кузбасстресте. Рабочим это, судя по
речи Вершинина, не нравилось.
Конспект загадочной речи Вершинина — судя по контексту на одной
из конференций — на этом закончился. Далее следует запись еще одной речи
Вершинина, и тоже непонятно, где и когда произнесенной. Опять-таки судя по
содержанию, речь была произнесена как заключительное слово на каком-то форуме.
Она подшита в папке как попало, последний лист ее оказался прикреплен к первому,
так что для невнимательного читателя, изучающего дело, трудно было бы
определить, где начало, а где конец. Содержание речи презанятно. Ее начало: «Я
не буду касаться вопросов, на которые даны исчерпывающие ответы по запискам и в
заключительном слове т. Щербаковым, а остановлюсь на некоторых отдельных
моментах. Тов. Якушев отметил в прениях то обстоятельство, что администрация
Гурзавода весьма слаба, а отсюда, как следствие, дефицитность. По-моему,
товарищи, это не совсем верно. В последнее время дефицитность изживается и даже
Гурзавод в данный момент работает с прибылью. Если отмечать слабость
администрации Гурзавода, то вообще нужно отметить слабость администрации и
других рудоуправлений. То же самое нужно сказать и в отношении забойщиков.
Действительно квалифицированных забойщиков мы с вами можем пересчитать по
пальцам. Их у нас очень ограниченное количество и если мы встанем на точку
зрения тов. Якушева, то нужно всех разогнать и забыть о развитии нашей
промышленности и подготовке нового кадра. Согласимся на одну минуту, что
администрация Гурзавода слаба, но прежде чем ее менять, нужно подготовить новую.
Вот этого-то ни на одну минуту не нужно забывать. Затем, товарищи, говорилось о
том, что мы выписываем очень много специалистов, платим им огромные спецставки,
выписываем предметы роскоши, как, например, мягкая мебель. Мне кажется,
товарищи, что этот подход не совсем верен, особенно в отношении
специалистов».1840
Ситуация более чем забавна. Распугав инспецов и ликвидировав,
по сути, колонию, объявив недействительной ее автономию, команда Коробкина (куда
входит и Вершинин как человек новый) пытается заманить в Кемерово новых спецов,
что возможно лишь, обещая им соответствующее жалование. Но качество спецов уже
не то, хотя страсть к «роскоши», а точнее к элементарным удобствам, вроде кресел
и приличных чернильниц исправно переходит как бы по наследству от команды
Рутгерса к свите Коробкина. Одним словом, — красиво жить не запретишь! Вершинин:
«Несколько месяцев тому назад, перед своим отъездом из Москвы, мне заявил один
из членов президиума ВСНХ, что Кузбас должен в ближайшее десятилетие сделаться
центром Сибири. Отсюда, товарищи, нужно сделать вывод, что перед нами стоят
огромные задачи по развитию промышленности. Возьмите вопрос подготовительных
работ, капитальных оборудований и вы убедитесь в том, что без специалистов мы ни
одной секунды обойтись не можем. Кроме повседневных работ, которые должны
разрешить вполне компетентные, подготовленные лица (специалисты), нам нужно
наметить, и правильно, все мероприятия на ближайшие годы. Ведь эта задача
непростая. Ведь разрешение этих вопросов связано с большими трудностями в
области производственной и финансовой. Мы с вами еще не научились работать и
самостоятельно разбираться с вопросами специального характера. Без специалистов
мы не обойдемся, они нам нужны, а для этого наша обязанность создать им
соответствующие материальные условия. Товарищи, не желающие этого понять, — не
понимают стоящих перед нами задач в области развития промышленности и идут
вразрез интересам рабочего класса».1841
Удивительная тяга флагманов советской индустрии строить планы
на длительный срок! Вот и Вершинин что-то невнятно сообщает про «ближайшие
годы». Рутгерс тоже в свое время обещал многомиллионные прибыли в золотых рублях
с полей Кузбасса… «Ближайшие» же годы, о которых толкует Вершинин, обернутся
судебными процессами против руководителей АИК, в том числе и против
непосредственного Вершининского начальника — К. Н. Коробкина. Так что
получается, как в словах Воланда из «Мастера и Маргариты»: задумаешь что-либо
даже на коротюсенькую перспективу — а жизнь распорядится так, что все планы —
коту под хвост. Вершинин: «В отношении мебели и других предметов, мне тут
говорят, что на это дело затрачено около 38.000 рублей. Возможно, что эта сумма
верна, возможно, что часть закуплено роскошных предметов и если это так, —
очевидно, будут приняты меры по привлечению виновных к ответственности и кажется
этот вопрос передан в соответствующие организации. Вообще я должен сказать, что
мебель нужна и тут не нужно быть специалистом, чтобы сказать, что массовое
производство всегда дешевле и навряд ли мы с вами могли что-нибудь сэкономить,
производя поделку мебели своими силами. Мы должны с вами… сказать, что роскошь в
наше время недопустима и потому нужно положить предел, если она есть. При этом
один из товарищей сказал, что оборотного капитала достаточно, но что
безхозяйственно производится заготовка. Это неверно. Перебои в снабжении
объясняются главным образом отсутствием в достаточном количестве оборотного
капитала».1842
Вершинин предлагает привлечь к ответственности тех, кто выписал
«роскошную» мебель? Но ведь неравнодушным к ней оказался… его начальник
Коробкин, глава АИК. И Вершинин об этом знал. И все знали. Но фамилию его пока
не называли. Но вскоре назовут. И будут судить. Совсем за другие грехи, но
мебель тоже припомнят. Очевидно, глодала Коробкина обида: а чем мы, пролетарии,
бывшие партизаны, хуже Рутгерса? Почему тот разъезжает в шикарных персональных
вагонах и ходит в Москве «по балетам», а нам что, всю жизнь на самодельных
табуретах сидеть? Вершинин: «Наша промышленность не может удовлетворять все наши
запросы и иногда мы вынуждены вносить деньги раньше, чем получаем необходимый
материал. В отношении снабжения, если верить документам (а не верить нет у нас
оснований) дело обстоит благополучно, кроме строительного инструмента, которого
недостаточно на рынке. Вопрос в скорейшей переброске на место всего фактически
закупленного инструмента и других предметов. Здесь тов. Кирчанов и Вороненский
говорили первый о том, что тов. Вершинин сделал поверхностный доклад и что
вообще АИК не делал никогда хороших докладов, а второй, что доклад был не о
работе АИК, а о китайских событиях и тут же говорит, что не было отмечено ни
плюсов, ни минусов в работе АИК. Очевидно, тов. Воронинский просто заснул и
видел хороший сон, когда английский лорд издевался над китайскими рабочими, но я
боюсь, что он видел что-нибудь другое и проспал мой доклад».1843
Говорить о нуждах и перспективах мировой революции было модно.
Интернационализм был на повестке дня. Однако одно дело — кричать о помощи
китайским рабочим, и совсем другое — выживать иностранных коммунистов из
Кузбасса. И то, и другое делали с одинаковым азартом, не понимая, однако, что
демонстрируют этим совсем разные подходы к поднятому на щит лозунгу
«интернационализма». Впрочем, в момент, когда Вершинин произносил свою
эпохальную речь, иностранцев в Кемерове почти не осталось. Вершинин:
«Относительно того, что не было отмечено ни плюсов, ни минусов в работе —
неверно. Я в общих чертах перечислил все положительные и отрицательные стороны в
нашей работе и я совершенно не стеснялся перед рабочими говорить о недостатках,
по части организации отметил, что имеется слабая постановка учета и отчетность,
затем слабый контроль над производством и отсутствие финансовой дисциплины и др.
Также я говорил о наших достижениях, а именно, что несмотря на трудности —
финансовые, отсутствие квалифицированных рабочих и другие причины, которые,
безусловно, тормозят развитие нашего производства, несмотря на это, все же мы
достигли поднятия производительности, увеличения добычи, значительного
укрепления финансов. Здесь задавался еще вопрос относительно расходов на
представительства. Это относится к торговым, т.е. накладным расходам, у меня
этой цифры нет, ее можно сказать в начале будущего операционного года, когда
будет составлен отчетный баланс».1844
Из контекста видно, что речь произнесена Вершининым до 1
октября 1926 г., то есть до начала операционного года. Вершинин еще не знает,
что АИК переживет полный крах и много кадровых встрясок, представительства
колонии закроют, а многих будут судить, так что в Кузбассе был свой «процесс
Промпартии». О будущих невзгодах он не подозревает и простодушно говорит о
«недостатках работы», которые совсем невдолге превратятся в козыри против
аиковского руководства. Вершинин: «Затем здесь были отмечены слабые достижения в
отношении проведения режима экономии. С этим моментом надо согласиться и я
отмечал, что в этом отношении у нас много минусов, что эта работа поставлена
слабо, ее необходимо углубить. Здесь указывалось на ряд дефектов и были сделаны
весьма ценные указания на этот счет. Во всяком случае, с нашей стороны нужно
принять самые решительные меры. При этом необходимо обратить вам внимание и на
другую сторону — прогулы. Мы недавно слышали доклад тов. Щербакова, в котором он
указал, что было недовыработано около 1 миллиона пудов угля благодаря прогулам.
Теперь здесь жалуются на то, что нет инструментов. А ведь благодаря тому, что
была недовыработка угля, могли стоять вагоны с нашим инструментов на желдорогах.
Мы этот уголь пропили. Миллионная цифра не так мала и каждый трудящийся должен
задуматься, а не стоит ли тот или иной цех завода за отсутствием угля, который
делает для нас инструменты и прочие материалы. При этом не должен забывать, что
благодаря прогулов терпим большие убытки, а не режимим».1845
Наконец-то услышали весьма откровенное: МИЛЛИОНЫ ПРОПИЛИ.
Пагубная страсть к алкоголю со стороны кузбасских пролетариев могла быть
нейтрализована только таковой же страстью, но только — к деньгам. Рутгерс это
хорошо понимал, поэтому в АИКе при нем зарплата была выше, чем в других местах
Сибири. Но вот Рутгерс ушел, зарплата понизилась, и возобладала страсть к
самогону или его суррогатам (вроде пива, разбавленного динамитом!). Так что в
некотором смысле производство в АИКе было ПЬЯНЫМ или, пользуясь лексикой
Вершинина, ПРОПИТЫМ. Вершинин: «Затем говорилось относительно крестьянского
угля. В отдельных случаях действительно имеется прибыль 50%, но в среднем надо
считать 25%. Вообще нам это важно так, как ими производится фактическая
разведка, которая дает возможность нам безошибочно делать закладки новых шахт.
Затем отмечалась слабость отчетности, но я уже по этому вопросу говорил, и надо
общими силами стараться этот вопрос упорядочить. Дальше говорилось о большом
проценте служащих по сравнению с прошлым годом и о малом проценте на Ленинском
руднике. Возможно, что с этим моментом нужно будет согласиться. По отношению к
рабочим служащие составляют 9%, но я должен сказать, что Госплан утвердил 12%,
так что если сравнивать с Госплановской цифрой, то мы около 3-х процентов не
имеем состава служащих. Если мы посмотрим на наш низовой аппарат, необходимо
отметить его слабость и тов. Коробкин должен укомплектовать его за счет
Центрального аппарата. На это обстоятельство нужно обратить особо сугубое
внимание. У нас имеется недостаток не только квалифицированных техников и других
работников, но у нас недостаточно хорошо подготовлен счетный аппарат, и без
правильного учета и отчетности мы не можем иметь результатов нашего
социалистического накопления».1846
Сказанное можно понять так: Вершинин совсем не против
увеличения штата управленцев, что копийно напоминало подход к кадрам у
Коробкина. Странность заключалась в том, что сначала Коробкину и его команде, в
том числе Вершинину, разрешили увеличить штаты в 3-4 раза, а потом, полгода
спустя, обвинили в бюрократизме и преступном разбазаривании средств на
содержание тех же штатов. Вершинин: «Нам нужно поставить наш низовой аппарат с
таким расчетом, чтобы все те требования, которые даются свыше, могли бы быть
выполняемы. Возьмем хотя бы калькуляцию. Здесь многое зависит от шахтных
переписчиков, если они недостаточно подготовлены и дают неправильные цифры, то
сначала они идут в район, потом в центр и совершенно ясно вносят неточность, а
мы делаем неправильные выводы. В заключение я должен сказать, что здесь
отмечалась слабость доклада. Я в своем вступительном слове говорил о том, что
мой доклад будет бледен по сравнению с тем докладом, который бы сделал тов.
Коробкин, но тов. Коробкин в Москве и, конечно, он ездит не по своим нуждам и мы
должны понимать, что важнее сделать доклад здесь на конференции, или же провести
план и получить 7-миллионную дотацию. Совершенно ясно, что последнее значительно
важнее и тов. Коробкин должен был лично присутствовать, чтобы провести правильно
вопрос во всех наших Центральных аппаратах».1847
Нельзя не заметить разительный контраст между стилем отношений
в рутгерсовской команде и коробкинской. Вершинин всячески егозит перед
Коробкиным и льстит ему, хотя тот — в Москве, и услышать его не может никак.
Этакое верноподданичество. Совсем иное дело у Рутгерса. Его заместители в разные
времени шли ему наперекор (Калнин, Коробкин), и Рутгерс умел «терпеть» и быть
толерантным, уважать чужое мнение. И лишь когда замы заходили слишком далеко
(как, например, Калнин, который действовал «коробкинскими» методами, пытаясь
вытравить автономию), Рутгерс «съедал» непокорных, но делал это, что называется,
«в белых перчатках». Однако дочитаем речь Вершинина до конца: «Когда говорится о
слабости доклада, то мне невольно вспоминается один случай. Это было, кажется, в
момент профсоюзной дискуссии, где тов. Ленин говорил: «Действительно тов.
Троцкий большой экономист, сделал блестящий доклад, сделал хороший анализ всей
работы, но когда я прислушался к голосу рабочего Рудзутака, который сделал
практическое предложение, то сделал вывод, что это предложение является
значительно более ценным, чем блестящий доклад тов. Троцкого». Что нам важнее,
товарищи, мой блестящий доклад, или ваши практические предложения, которые вы
даете из недр земли. Понятно, последнее — тут двух мнений не может быть.
Товарищи, я не ошибся, когда говорил, что вы поможете правильно подойти к
разрешению всех вопросов и все пробелы доклада пополните, и когда мы подведем
итоги, я должен сказать, что со стороны нашей конференции и со стороны
работников рудоуправления были сделаны весьма ценные доводы и предложения и
весьма хорошо, что товарищи не стеснялись иногда даже о своих
предложениях».1848
Лесть — старый испытанные метод. Похвалить Рудзутака — все
равно, что славословить Сталину, в орбите коего Рудзутак и вращался. Вершинин —
испытанный кадровик, осторожный и умный. Именно поэтому, когда руководство АИКа
(Гафта, Коробкина и других) судили, Вершинин остался цел и невредим. Ну и
конечно — оды рабочему классу. Кто не умел их слагать — не мог рассчитывать на
успешное и спокойное «карьеротечение». По этой части Вершинин был докой и
Коробкина превосходил. И потому бури фатального следующего, 1927-го, года,
ставшего для АИКа финальным, обошли его стороной. Конечные фразы доклада: «На
чем главным образом останавливались выступавшие. На вопросе проведения режима
экономии на производственных совещаниях, на недочетах организационной работы, на
неувязках в нашей производственной работе, механизации, на жилстроительство, на
зарплате и т.п. Товарищи, все, о чем здесь говорилось, зафиксировано, и я,
возможно, не ответил на все вопросы, но я вам гарантирую, что все затронутые
вопросы будут выявлены. Материал этот является весьма ценным, и я считаю, что
мой доклад является ничтожным докладом по сравнению с тем материалом, который
нам дала конференция. Все недочеты в нашей работе будут доложены тов. Коробкину
и я убежден, что он примет решительные меры по изжитию их. Ваша активность,
коллективная спайка являются залогом скорейшей ликвидации пробелов в нашей
работе».1849
На этом непонятно, из каких недр возникшая стенограмма речи
Вершинина заканчивается. К ней оказалась подшитой еще одна стенограмма некоего
загадочного «утреннего заседания 12-го сентября 1926 года», под
председательством Соколова. Надо думать, что перед нами опять огрех архивистов,
которые скомпоновали в одно дело выдержки из самых разных стенограмм, которые
очень трудно связать логическими мостиками и ассоциациями. Тем не менее —
особенности существования АИКа осенью 1926 г. настолько своеобразны, а процесс
уничтожения самого духа, которым было пропитано дело Рутгерса, так «колоритен»,
что мы не желали бы упустить даже те обрывки стенограмм, которые чудом
сохранились до наших дней. Трудно сказать, о каком именно заседании идет речь. В
списке аиковской номенклатуры за октябрь 1926 г. Соколов значится помощником
заведующего шахты имени Карла Маркса на Ленинском руднике. И поскольку он на
заседании — председательствует, то, возможно, речь идет о заседании в Ленинске?
Хотя по содержанию стенограммы этого не скажешь. Начинается она, кстати, с
прений. Текста самого доклада, каким обычно открываются заседания и предваряются
прения, мы не обнаружили. В начале стенограммы указывается, что регламент для
выступлений определен в 10 минут, и первому слово предоставляется Якушеву,
который начал свою речь с критики по адресу руководства АИКа: «Из вчерашнего
доклада Главного Управления АИК было видно, что дефицит изживается и даже
проскользнула мысль, что будто бы к концу операционного года намечается и
большая прибыль. Главными причинами нашего дефицита являются безхозяйственность
и внеплановость работы Главного Управления АИКа. Если мы, например, возьмем
Гурзавод, то там совершенно нет никакой плановости в работе и если не будут по
отношению его приняты меры, то никакого дохода, даже самого маленького, там
ожидать не придется».1850
Какое Правление критикует Якушев? Коробкинское? Или вообще —
Правление, и постановку дела, начатую при Рутгерсе? Ведь в 1925 году, когда
Гурьевский завод присоединили к системе АИКа, раздавались голоса о необходимости
его закрытия (убыточен, руды мало) или, по крайней мере, значительного
сокращения его штатов. При Коробкине же, который штаты увеличивал повсеместно,
старые болячки еще более нагнаивались и ныли. Якушев: «Возьмем небольшой факт.
Строющиеся 4-квартирные бараки имеют себестоимость в 5 тысяч рублей. Также есть
ряд еще фактов, говорящих о безусловной безхозяйственности. Так, прокатный цех
работал в одну смену, а было 3 мастера, для чего они были нужны. Затем, Главное
Управление АИК назначило ряд таких специалистов, которые совершенно не нужны.
Вот и имеется ряд таких недочетов, при наличии которых изжить дефицитность очень
трудно. Также надо обратить внимание на то, что там Управляющий слабый и не
может хорошо вести хозяйство. Когда он делает доклад, то на одном собрании
говорит одно, а на другом другое. Так, например, в районе Бочаток говорил, что
дефицита нет, а приехал в Правление АИК и говорит, что 90.000 р. дефицита.
Отчетность же Гурзавода отстает на 4 месяца. Я думаю, что если тов. Вершинин
полагает пускать Гурзавод, то нужно учитывать, что представляет из себя
администрация Гурзавода, если работа так будет продолжаться вестись, то дело
будет никуда не годиться».1851
Про криводушие, чтоб не сказать лживость, поверенных Коробкина
мы уже наслышаны, так что удивляться разноречивой информации о наличии или
отсутствии дефицита не приходится. Разве тот же Вершинин не утверждал, что при
Коробкине штаты начали сокращаться, тогда как на самом деле цифры, озвученные
полгода спустя, весной 1927-го, показали, что аппарат управления у Коробкина
разбух в 3-4 раза по сравнению с тем, что было у Рутгерса? Якушев: «Теперь
относительно пользы от тех контор, которые находятся за границей. Громаднейшая
польза, надо полагать, мы видим, что 2 специалиста стоят 5 тыс. руб. Вот и вся
работа контор, которые находятся за границей. Мы видим дальше, что к нам
прислали 12 человек специалистов из Германии, которых здесь вполне можно найти и
сколько хотите в России, тем более за такое солидное жалование, а именно,
начиная с 300 руб. и до 600 р. Прислала на Гурзавод Контора специалиста для
Мартеновских печей для Тельбесса, его мы использовать не можем, его надо
использовать на (Тельбессе), а его у нас держать, платят 600 руб., он ничего не
делает, в то время как на Уральских заводах его вполне можно было бы
использовать. Товарищи, такие ненормальности у нас сплошь и рядом имеются на
Гурзаводе, а потому изжить дефицит весьма трудно. Из доклада тов. Коробкина на
Гурзаводе было видно, что контора в Берлине имеет штат шесть-семь человек
служащих, в Нью-Йорке — три человека, а также большой штат в Москве и
Новосибирске. Вот здесь нужно будет сделать экономию. Поскольку мы сэкономили
только на 65 тысяч рублей, то, конечно, этого недостаточно. Мы читаем из газет,
что в других предприятиях уже достигнуты действительно солидные достижения по
режиму экономии».1852
Так разваливали дело Рутгерса. Ликвидация представительств за
рубежом — это все та же борьба с «иностранщиной». О выгодах поставки из-за
границы врубовых машин мало кто думает. Главное — сэкономить пару тысяч рублей в
рамках «режима экономии», хотя бы и за счет недополучения «буржуйского»
инструментария и машин. Теряем рули и экономим копейки — давнишняя метода
советских хозяйственников. Якушев: «Я считаю, что в будущем товарищу Вершинину
придется подумать относительно выписки тех специалистов, которые у нас не нужны,
надо подумать, как бы лучше механизировать наше производство. Мы тратим на двух
специалистов 5 тысяч рублей, а сколько мы могли бы выписать оборудования,
например, к врубовым машинам, которые стоят у нас без использования. В
дальнейшем, тов. Вершинин, придется задуматься над всеми этими вопросами и все
ненормальности в ближайшее же время окончательно изжить».1853
Любопытнее всего читать признания Якушева, что своими силами в
Кузбассе пустить иностранные врубовые машины не могут. Тогда к чему разговоры о
ненужности иностранных спецов? Если сами не можем — то пусть «заграница нам
поможет». Впрочем, после закрытия представительств АИКа о загранице пришлось
забыть. Надолго… Следующий оратор, сменивший на трибуне Якушева — Леонов,
заведующий горными работами Центральной шахты на Кемруднике. Его спич был весьма
непродолжительным: «Мы заслушали здесь два доклада тов. Вершинина и Щербакова.
Последний говорил, например, относительно ламп Вольфа, которые нужны на
Капитальной шахте для Болдыревского пласта. Тов. Щербаков говорил, что из-за
отсутствия ламп Вольфа придется, вероятно, в ближайшее время закрыть этот пласт,
мне кажется и даже можно сказать с уверенностью, что придется тогда закрыть и
Ма… пласт. У нас имеется в наличии всего 720 штук ламп. Причем годных только 150
шт., остальные пришли в негодность. Ясно совершенно, что обойтись только 150
штуками нам не удастся. Нам говорили, что идут одна тысяча стекол, одна тысяча
лопат, но идут они уже 6 месяцев и никак не дойдут. Надо сказать, что Правление
АИКа плохо заботится о своевременной и правильной доставке технических
материалов. Когда понадобились винты и трубки для горелок, то оказалось, что их
нет. Пришлось заняться текущим ремонтом и в общем оказалось годных 150 ламп,
которые, конечно, для газового режима слишком мало. Да и то, как говорится, на
калеченом коне далеко не уедешь, так и на наших лампах мы с ними далеко не уйдем
и впоследствии нам придется закрыть всю Капитальную шахту из-за отсутствия ламп
Вольфа».1854
Заметим еще раз: лампы Вольфа заказаны еще полгода назад. То
есть в пору, когда Рутгерс был в силе. Но вот пришел Коробкин к власти и
«дожать» дело Рутгерса он не в состоянии. Быть может всему виной — атака на
зарубежные представительства, предпринятая Коробкиным? Идет речь об их закрытии,
так что о прямых поставках оборудования в Кузбасс да еще оперативных речи уже
нет…
Затем слово предоставили Торопову: «Товарищ Вершинин коснулся
финансовых затруднений. Не только в Управлении АИКа имеются финансовые
затруднения, но нам всем, конечно, известно, что такие же затруднения переживает
весь СССР. Придется нам, товарищи, еще много поработать, чтобы выйти из этого
положения. Еще и сейчас все время идут разговоры об огромном количестве
невыходов и прогулов. Товарищ Вершинин указал, что по Ленинскому руднику
сэкономили 39 тысяч рублей, а тут же рядом он говорит, что нет рельс, нет
стекол, нет спецодежды, нет лопат и т.д. Здесь тов. Вершинину задавали вопросы,
а сколько же шло мягкой мебели. На это он ничего не ответил. Прежде чем мягкую
мебель заводить, нужно было бы АИКу позаботиться отпустить средства на
технические материалы и оборудование. Если мы будем так дальше расходовать наши
скудные средства, то у нас будет всегда финансовый кризис. Такое положение
всегда будет продолжаться, если мы будем заводить кушетки за 120 рублей, которые
бы должны стоять в магазине. Затем задавался товарищу Щербакову и Вершинину
вопрос относительно постройки больницы. Получили ответ, — нет, она передается в
Здравотдел, а потому не приходится беспокоиться. Товарищи, верно это, — нет.
Если больница передается какому-то другому учреждению, то я полагаю, что все
равно оно не может под открытым небом лечить больных. В этом отношении надо было
бы принять известные меры».1855
Мы уже писали о курсе Коробкина на «отваливание» от АИКа
отдельных его предприятий и подразделений, которые отныне становятся
самостоятельными. Больницей АИКа многие во времена Рутгерса гордились, а в
отчетах советских чиновников, обследовавших АИК, специально указывалось, что
больничное дело в АИКе на высоте — не в пример лечебным учреждениям,
принадлежащим Наркомздраву. И вот больница АИКа Наркомздраву как раз и
передается. Трудно сказать, насколько гуманным был этот шаг, но кажется вполне
очевидным, что без иностранных медикаментов, а в особенности особой, аиковской,
бывшей при Рутгерсе постановки дела больница превратилась бы в обычный советский
здравпункт… Далее слово предоставили Жаркевичу: «Здесь товарищ Вершинин говорил
о том, что мы как будто изживает затруднительное положение в отношении рельс, но
я полагаю, что целиком этот недочет еще не изжит. У нас в Ленинске можно зайти в
любой штрек и везде вы увидите деревянные пути и только в самых главных местах
имеются железные рельсы, везде же деревянные, а вы думаете, это шутка покатать
по ним, страшно много нужно напрягать сил в то время, как по железным рельсам
вагончик катится совершенно свободно. Откуда здесь будет производительность.
Здесь страдает откатчик заработком, забойщик тем, что он завален углем, он
работает и задыхается в забое, потому что откатчик не может своевременно на
таких рельсах откатить достаточное количество угля. Если мы поставим железные
рельсы, то, конечно, и те и другие дадут много большую производительность,
больше будет заработок, а значит, и больше будет получать угля государство.
Поэтому я думаю, что необходимо в самый наикратчайший срок нажать во все
стороны, чтобы постараться во что бы то ни стало получить эти злосчастные
рельсы. Когда говорят, что через некоторое время откроем мы шахты по последнему
слову техники, то я думаю, что это просто сказка. Не верится, что это можно все
так скоро наладить, обещали нам многое и раньше».1856
По «последнему слову техники», на что надеется Жаркевич, шахты
Кузбасса работать не будут никогда. Потому что даже в самые благополучные 80-е
годы техническая оснащенность кузбасских шахт отставала от еврейской по крайней
мере на три поколения. На западных шахтах уже отсутствовали даже мойки
(поскольку в шахтах было чисто — вентиляция и прочее техническое оснащение
делало забои похожими чуть ли не на чистые палаты больниц), а в СССР все
работали допотопными методами. Так что оптимизм Жаркевича не основан на
жизненных реалиях. Он продолжает: «Теперь был задан вопрос, для чего были
выписаны карбидки, когда карбида нет. Когда-то он еще придет, а ведь карбидки
лежат без употребления, хотя деньги за них заплачены. Нужно было бы, конечно,
озаботиться закупкой раньше, т. к., может быть, он придет еще через два года.
Таким образом, выходит, что затрачены лишние деньги. Дальше, у нас нет
трансформатора. Когда приходит ночь, то на эстакаде поднимается прямо-таки вой,
лампы не горят и приходится впотьмах работать, отчего бывают несчастные случаи.
Я считаю, что необходимо в первую очередь позаботиться осветить эстакаду и
копры, чтобы рабочие могли работать. Теперь относительно воды. Как же будет
снабжаться водой Ленинская шахта. Баня качать из шахты воду не может больше, ибо
мы все знаем, какая там вода, от нее происходят всевозможные заболевания.
Рабочий помоется в бане, выйдет, а у него кожа стягивается как сапог. Также
много замечено случаев заболевания глаз, отчего получаются прогулы. Теперь
относительно рабочих, живущих на Ленинской шахте, они получают норму воды, — два
ведра на работника и полтора на каждого члена семьи. Нигде близко воды нет, а
ведь нельзя идти в шахту за грязной водой. Поскольку нельзя провести
водопровода, нужно дать воду в достаточном количестве каждому рабочему, чтобы
ему не приходилось за полторы, две версты ходить за ведром воды».1857
Так потихоньку, документ за документом, проявляются особенности
рабочего бытования в 1920-е годы. А ведь сколько стихов сложено, какие оды
«родничкам памяти» спеты в брежневские времена по поводу священной «Красной
Горки», которую рисовали чуть ли не раем для рабочих. Завидный рай, — ничего не
скажешь: полтора ведра в день на человека, очереди за водой и мытье в бане
ПРОИЗВОДСТВЕННЫМИ СТОКАМИ, все это говорит о многом…
Слово предоставили Кричанову: «Товарищи, я, к сожалению,
немного опоздал, и потому не слышал, что здесь говорили товарищи. Я хочу главным
образом остановиться на работе АИКа. Нужно сказать, что ни одного раза наше
Правление Аика не отчиталось так, как это нужно. Возьмем, например, вчерашний
доклад. Без году неделя, как тов. Вершинин уехал в АИК и уже делает нам доклад,
конечно, он вышел поверхностным, поскольку тов. Вершинин еще не в курсе всех дел
Правления АИКа. Поэтому, товарищи, я думаю, что вы еще раз на этой конференции
должны подчеркнуть, чтобы Правление Аика в дальнейшем таких вещей больше не
допускало. Теперь дальше, товарищ Щербаков остановился на недобыче, а это
происходит главным образом потому, что нет технических материалов, а также не
производится их своевременная доставка».1858
Удивительно: в выступлениях не прозвучало ни одного хорошего
слова в адрес руководства. Что могло означать одно из двух: либо Коробкин и его
команда (включая Вершинина и Щербакова) ни на что не годны (во что легко
верится, учитывая их «заслуги» в развале АИКа и раздувании штатов), либо рабочие
той поры — чрезвычайно злобные существа, что, опять-таки, понятно: если мыться
каждый день ПРОИЗВОДСТВЕННЫМИ СТОКАМИ, поневоле «озвереешь».
Однако вернемся к выступлению Кричанова: «Теперь относительно
режима экономии. По нашему Ленинскому руднику мы сэкономили 39 тысяч, Гурзавод,
например, 3 тысячи рублей, теперь посмотрим, что сэкономил АИК. Он вместе с
химическим заводом сэкономил наравне с Гурзаводом, допустима ли такая вещь,
конечно, нет. Если сопоставить Кемерово вместе с химзаводом и Ленинск, то такой
режим Кемерово недопустим. Я считаю, что тов. Вершинин неправ, когда говорил,
что срежимили в результате подравнивания рабочей силы. Он также остановился на
том, что увеличение штата служащих было на 2%, что было увеличение стоимости
угля. Правильная ли здесь постановка. Мы все время говорим, что нам нужно
съуживать штат и подбирать нужных работников, которые бы выполняли свою работу с
честью. Товарищ Вершинин говорит, что мы подходим к тому моменту, что необходимо
штаты срезать. Надо было раньше над этим задуматься. Благодаря тому, что
отчитываетесь Вы здесь, а не Коробкин, то мы не так подробно на всем
останавливаемся, его мы бы поругали обстоятельнее, чем Вас, но тов. Коробкин все
время в Москве. Итак, тов. Вершинин говорит, что к концу операционного года
нужно штаты урезать. Если это надо сделать к 1-му октября, то остается только
всего 15 дней. Я думаю, что этой работы, т.е. работы по урезыванию штатов, Вы не
сумеете проделать».1859
Кричанов — как в воду глядел. Действительно, сокращения не
получилось. Да и как можно сокращать штаты, одновременно создавая новые аппараты
управления в только что отделившихся от АИКа структурах? Что касается побывок
Коробкина в Москве, то тут он берет пример с Рутгерса, который в Кузбассе бывал
лишь кратковременными наездами…
Кричанов: «Дальше здесь тов. Щербаков остановился на врубовых
машинах, мы их не можем поставить, у нас нет трансформаторов. У нас за
кочегаркой валяется оборудование, которое стоит немало денег, где же тут режим
экономии. Такая постановка абсолютно не годится. На это надо больше обратить
внимания, так как перед нами выброшен лозунг режима экономии в связи с
расширением промышленности. Затем, товарищи, меня интересует еще один вопрос,
может нам ответить на него тов. Вершинин. Как будто в Управлении АИК имеется
контора в Москве, но получается такая картина, что тов. Коробкин за свое
пребывание в АИКе был здесь всего только 1 месяц. В нашем Правлении его нет, он
ежемесячно все время находится в Москве. Ведь некоторые вопросы могут решаться
непосредственно через Контору, имеющуюся там. Если говорить о том, что сейчас
тов. Коробкин уехал по более серьезному вопросу для разрешения финансового
кризиса, то это допустить можно, но каждый месяц быть в отъезде, это дело
другое. Это тоже разве режим экономии? Мы знаем, что их разъезды стоят, железная
дорога, командировочные, суточные и всякая прочая штука. Здесь тоже не мешало бы
действительно порежимить».1860
Лучший ответ по поводу шумихи о режиме экономии в Кузбассе дал
в свое время колонист Тучельский. Он рассказал случай, когда во время его
отъезда русские рабочие испортили много ценного оборудования, разобрав по частям
его электрические составляющие — очевидно, разворовывали для хозяйственных
домашних целей. Воровали, где можно и что можно. Тащили с производства лопаты, а
потом жаловались, что их не хватает (напомним, что даже лопаты Рутгерс выписывал
из-за рубежа). Но на воре, в противность известной поговорке, — шапка не горела,
и участники конференции искали бревно в глазу у кого угодно, только не у себя.
Кричанов: «Затем, тов. Вершинин, было бы желательно, чтобы вы ответили в своем
заключительном слове, когда предполагаете построить электростанцию и на том же
фундаменте, который у нас уже имеется, или же на другом. Тов. Щербаков, правда,
касался этого вопроса, но все же детально его не осветил. Затем тов. Щербаков
забил буквально нам голову разными цифрами, которые он читал, начиная с октября
месяца и кончая операционным годом, он все время нам говорил, что у нас
недобыча, а в конце концов делает вывод, что в общем и целом у нас было хорошо.
Я думаю, что в следующий раз тов. Щербаков на конференции с такими цифрами
выступать нельзя, нельзя забивать голову ими, говорить рабочим, что недобыча, а
в конечном счете заявлять, что производительность повысилась и т.п. Мы здесь
абсолютно ничего не поняли и будьте добры ответить нам на этот счет».1861
Кто такой Кричанов — не знаем. Равно ничего не можем сказать о
следующем выступающем Черезове. В списках аиковской номенклатуры они не
значатся. Очевидно, просто рабочие или десятники. Не удивительно, что они из
докладов вынесли немного. Для них конференция — повод выплеснуть накопившиеся
эмоции, а по какому случаю — им все равно: жизнь подкидывала соответствующие
сюжеты сиюминутно. Слово предоставляется Черезову: «Мы здесь люди взрослые и
должны обращать внимание исключительно на важные моменты. У нас в отношении
оборудования, например, в отношении снабжения лопатами дело обстоит прямо-таки
анархически, никакого нет порядка. Если намечается известная производительность,
то во всяком случае надо дать подсобные материалы и оборудование. Нужно знать,
где и на чем режимить. Если мы будет на рельсах или же подобном режимить, то
далеко не уйдем. Такой режим крайне плохой. Возьмем строительство, здесь тоже
дело плохо обстоит, а виноват здесь рабочий — нет, конечно, а отражается это
плохо на производстве, конечно, отражается. Куда смотрят наши специалисты, что
они думают».1862
В СССР, стало быть, рабочий виноватым быть не мог. В прогулах и
пьянке их решались обвинять только иностранцы-колонисты. Свои же объявляли это
«наследием царского режима» (Николай-Кровавый виноват!) либо происками
зловредных спецов, которые специально так организовывали производство, что
рабочим ничего не оставалось делать, кроме как пить и прогуливать.
Берет слово помощник заведующего Емельяновской шахты по
хозчасти на Ленинском руднике Коваленко: «Здесь частью тов. Кричанов уже
отметил, что доклады Правления АИК делаются не так, как нужно, но все-таки
самого основного он не отметил. Мы должны, товарищи, здесь на конференции
спросить, а что же Правление АИК сделало по той резолюции, которую вынесли в
декабре месяце прошлого года. Здесь был задан относительно этого вопрос, на
сколько процентов выполнена резолюция, и т. Вершинин ответил, не то выполнена,
не то нет, непонятно что-то. В общем, ничего не выполнено, конечно. Поскольку
мне память не изменяет, нам тогда делал доклад немец, который обещал все
полностью выполнить. Я некоторые пункты хорошо помню. Возьмем пункт 2, который
гласит, чтобы АИК своевременно сообщала нашим рудоуправлениям о высылке
зарплаты. Спрашивается, сообщают, — сообщают, что денежки вышли, а эти самые
денежки еще после 3-4 дня, а иногда и все 7 идут и не приходят. Разве это не
верно. Теперь возьмем другой 3-й пункт — он говорит — в ближайший срок снабдить
техническими материалами все шахты и цеха. Здесь объяснений не требуется
относительно того, выполнен ли этот пункт, так как уже по этому поводу была
масса выступлений. Возьмем пункт 6-й — поручить Правлению АИК просить СТО об
отпуске дотации на постройку больницы. Что сделано, т.е. просили или нет, нам не
известно. Тов. Вершинин, очевидно, нам в заключительном слове об этом скажет, мы
видим, что больница не строится. Теперь, в пункте 7-м говорилось, что в
ближайшее время нам будет достан хороший хирург, но опять-таки до сих пор его
нет, а между тем немец-докладчик обязательно говорил, что это будет сделано.
Вот, товарищи, вам выполнение нашей резолюции. Теперь еще один вопрос меня
интересует, тов. Вершинин, в связи с режимом экономии, а именно, сколько мы
съэкономили на стенографистке. Это получается экономия вроде заказа №
667».1863
Экономия на стенографистке? Да ведь стенографистка, возможно, —
самая грамотная из присутствующих на конференции! Хотя, судя по стенограмме,
которая пестрит грамматическими, пунктуационными и иными ошибками и опечатками —
до Льва Толстого ей далеко. О других участниках конференции и вовсе — умолчим,
хотя забавно читать, как необразованная кузбасская «рабочая» публика «экономит»
на наиболее грамотной «интеллигентской» прослойке; это явление того же порядка,
как и знаменитое спецеедство, процветающее в промышленных регионах вроде
Кузбасса… Слово предоставили делегату Зарубину: «Итак, товарищи, многие недочеты
уже были отмечены. Я хочу сосредоточиться главным образом на докладе тов.
Вершинина. Тов. Вершинин самого основного в своем докладе не охватил, а именно,
как вообще поставлен аппарат самого АИКа. Мы ничего не слышали относительно
того, какие работы выполняют наши представительства. Как они справляются с
торгово-заготовительными операциями здесь и за границей. Мы ничего не слышали, о
каком размере они охватили работу. Затем, товарищи, совершенно не выяснены и не
освещены причины дефицитности Гурзавода. Мы, правда, много слышали от
содокладчика тов. Щербакова, который расписал подробно, что делается у нас на
месте, он все расписал вплоть даже до мягких диванов, которые предназначаются
для специалистов. Много говорилось о механизации. Мы ведь работаем допотопными
инструментами, а с ними к механизации и электрификации скоро не подойдешь. Разве
деревянные рельсы приведут к механизации. Нужно вооружить забойщика и саночника
инструментами, которые бы действительно давали возможность вырабатывать норму, а
если, например, нет стекол к лампам Вольфа, то что же можно сделать».1864
Выступающие как бы демонстрируют свою тягу к информации. Они
хотят знать, кому, в каком количестве и по какой цене отправлена мягкая мебель и
чем занимаются аиковские представительства за рубежом. Между тем, «многое
ведение — многие печали». Не все и не обо всем в СССР полагалось знать. Да и
вряд ли мог Вершинин рассказать о том, что делали аиковцы за границей — такие
данные в большинстве своем были секретными. Впрочем, любопытство — как известно,
не порок…
Зарубин: «Относительно недочета рельс здесь уже касались. Вот
все эти недочеты надо учесть и мы должны постараться изжить их, снабдив все
предприятия нужным оборудованием. Затем в докладе не говорилось о Горпромуче, не
было сказано, сколько отпущено средств. Затем относительно спецодежды. Договора
выполняются неаккуратно и одежда присылается плохого качества, так что,
например, рукавички на 3-месячный срок не хватит. Это положение также надо
изжить. Теперь относительно доставляемого угля на квартиры рабочим. Если такой
же уголь будет доставляться и зимой, то все ребятишки прямо-таки замерзнут, да и
готовить на нем невозможно, так что ожидает и голод, и холод. Разве при таких
условиях рабочий может работать. Конечно, нет».1865
Итак: голод и холод. Хороша романтика! Жаль только, что
нынешние поэты об этом почему-то не пишут, предпочитая воспевать «солидарность»,
«барство» и «интернационализм», якобы овевающие историю Красной Горки и АИКа.
Ничего об этом в цитируемых нами документах, увы, не сказано. Зато наличествуют
сплошные свары и разборки.
Выступает некий Перминов: «Я задал тов. Вершинину вопрос,
какого качества железо выпускает Гурзавод. Что же он ответил, — до довоенное
качества железа мы еще не дошли. Это, товарищи, мы видели и знали раньше. Какое
качество, когда оно пополам с чугуном. Затем задавался еще вопрос относительно
того, сколько стоит 1 пуд железа на Гурзаводе, тов. Вершинин не ответил, было бы
желательно услышать об этом в заключительном слове (реплика Вершинина: «Железа
сейчас не производится там»). Затем он ничего не сказал, покупается ли оно в
других предприятиях и почем. Если дело будет идти в Гурзаводе так, как оно шло
до сих пор, то положение будет очень скверное, надо поднапрячь все силы и
обратить на эту сторону самое серьезное внимание. Прокатный цех и мартеновский
не работают. Когда начнут работать, надо озаботиться, чтобы материалы выходили
лучшего качества. Затем мне интересно было бы знать, может быть, покупать железо
с Уральских заводов выгоднее и это будет стоит дешевле, чем оно будет
производиться в Гурьевске. Оно там во всяком случае доброкачественное. Мне
хотелось бы, чтобы тов. Вершинин остановился на этом вопросе. Посмотрим, что у
нас есть в отношении доставки материалов. Если пойдем в магазины искать нужного
сорта нам железа, то вместо двух нам дают пять. На это надо обратить Правлению
АИКа внимание».1866
Ну и, конечно, зарплаты спецов. Самая жгучая тема той поры.
Предмет для зависти — зарплаты колонистов. Русским рабочим постоянно кажется,
что им недодают. Иностранцы и кушают лучше, и снабжаются, и их жилища не похожи
на клоповники. От некоего Перминова дастается «буржую» Гесслеру: «Теперь
несколько слов в отношении тов. Гесслера. Когда тов. Щербакову задали вопрос,
какую ставку получает первый, то он ответил, что получает инженер Гесслер — 350
руб., но однако никому не секрет, что тов. Гесслер за прошлый месяц заработал
543 руб. Спрашивается, откуда наплыла такая цифра. Конечно, то, что тов. Гесслер
хороший работник, никто отрицать не будет, но надо подчеркнуть, что у него нет
сознательности, он что животное, что человека одинаково считает «скотиной», он
только и знает свое «Я». Вот уже три лошади он загнал, да еще и мальчонку
придавил. Почему Рудоуправление не обратит на это внимание».1867
Загнал три лошади? Задавил мальчика? Огорчительно и достойно
осуждения. Но разве Рогов семь лет назад в своем красном партизанском порыве не
зарубил половину жителей Кузнецка? Похоже, образ свирепого иностранца-колониста
в Кузбассе «выклеивался» старательно. Хотя среди русских тоже были подобные
примеры. Зам. председателя Правления АИК Лосьев, например, как следует из иных
документов, не оказал помощи старику, на которого наехала его машина в Топках и
ретировался с места происшествия под душераздирающие крики жертвы, у которой
оказались оторванными половые органы, «тянущиеся кишкой»…
Далее слово предоставили Захарову, его речь была короткой: «О
режиме экономии здесь уже достаточно много говорили. На чем можно еще срежимить
нашему Рудоуправлению. Надо вести правильный учет всей работы. Затем, почему
тов. Вершинин не коснулся в своем докладе вопроса выполнения резолюции прошлой
конференции. Из того, что тогда говорил докладчик, было ясно, что материалы и
оборудование заказывается заграничные. Мне было бы интересно знать, с какими
металлургическими предприятиями имеет связь АИК и есть ли вообще у нас
технические материалы».1868
Таким образом, Захаров интересуется ни много, ни мало внешними
экономическими связями АИКа. Десять лет спустя за такой бы «интерес» человека
могли расстрелять: любопытство иногда приравнивали к выуживанию оперативной
информации с целью сбыта в шпионских целях. Но времена еще не столь крутые.
Следующее выступление — некоего Воронина — столь же короткое: «Вчера задавался
вопрос тов. Вершинину о том, сколько получают специалисты по сравнению с
забойщиками и будет ли первым урезка. Тов. Вершинин ответил, что по этому поводу
договор имеется, что, мол, мы также заключаем договора и приступить их не имеем
права, так как иначе на скамью подсудимых попадем. А выходит так, что с рабочими
можно и колдоговор нарушить, и на скамью подсудимых не попасть, — работали на
Журинской шахте рабочие, им не заплатили и колдоговор к чертовой матери послали
и ничего, все спокойно».1869
И выходит, что Воронин (да простит читатель невольный
каламбур), «накаркал». Ибо его пророчество про «скамью подсудимых» оказалось
верным, и сбылось всего через год-полтора, и выходит — Кузбасс тоже имел своего
«Нострадамуса». Более обстоятельно выглядит выступление Смирнова: «Что нам дал
доклад, конечно, ничего нового, мы ожидали большего, но вся беда в том, что
прислали человека нового и понятно, что сказать много он не может. На прошлой
конференции выносились постановления, но ведь тов. Вершинин о них ничего не
знает и это вполне естественно. Что сделало Правление АИК в отношении поднятия
производительности и улучшения быта рабочих. Ровно ничего. Что инструменты и
рельсы, о которых здесь так много говорилось, привезены наконец, ничего
подобного. Все только обещают, а ведь без этого работать нельзя совершенно.
Возьмем хотя бы плитовын рельсы. Я сам откатчик неплохой, но если я покатаю на
наших рельсах 2-3 месяца, то буду совершенным инвалидом, что же предпринимает
Управление АИК по этому поводу, — ничего. Нужно этот вопрос поставить сейчас
резко. У нас в отношении механизации все мероприятия проводятся только на
словах, а нам нужно проводить как раз на деле. Нужно поставить вопрос ребром,
хотя бы заменили деревянные рельсы, а говорить о врубовых машинах и конвейерах
не приходится. Если совершенно нельзя приобрести рельс железных, то, может быть,
можно наложить железные полоски, все-таки легче будет катать. Надо об этом
подумать, а не приобретать мебель по заказу № 667. Надо поставить вопрос так,
чтобы в дальнейшем подобную роскошь Правление АИК себе не позволяло. Теперь
скажу в отношении двухэтажных бараков. Тов. Щербаков говорил, что они стоить
будут 11 тыс., а такие же 4-квартирные, но только одноэтажные, будут стоить 5
тыс. руб. При закладке говорилось, что такая конструкция 2-этажных бараков
никуда не годна. Не послушались. Где же теперь экономия».1870
Правление АИК ничего не сделало, чтобы улучшить быт рабочих?
Но, быть может, как раз наоборот — ведь мы уже приводили цифровые данные, из
коих следует, что жилстроительство в АИКе и быт были организованы лучше, чем в
других местах Сибири. Правда, эти данные относились к периоду, когда Рутгерс был
фактическим, а не номинальным главой Правления. Его заслуги забыли быстро, да и
стоило ли помнить то, что было год-два тому назад? Все жили днем сегодняшним и
видели, что Коробкин ведет АИК к развалу.
Критический настрой собравшихся отражен и в следующем
выступлении некоего Воронинского: «Я скажу в противовес тов. Смирнову. Мы здесь
заслушали не доклад АИКа, а о событиях в Китае. Ничего в докладе не было
отмечено, ни достижений, ни упущений. Я считаю, что мы должны, товарищи,
обратить внимание, чтобы в дальнейшем таких скомканных докладов не было, они нам
не нужны. Я задавал вопрос, какие результаты имеются от наших производственных
совещаний. Тов. Щербаков, очевидно, в этом отношении не запасся цифрами. Я
считаю, что от производственных совещаний есть известные результаты и
достижения. Пойдите в строительный отдел или же в ряд других отделов и вы
найдете там положительный ответ. Я не буду повторять о том, что нет ламп, нет
лопат, но должен сказать, что даже нет березовых черешков, не на что насаживать
лопаты. У нас как будто берез много. Теперь в отношении ремонта. На прошлой
конференции поднимался этот вопрос и было вынесено пожелание, чтобы ремонт
происходил в летнее время, так как в связи с ним приходится жить по две недели
на улице. Производить же ремонт осенью ближе к зиме ненормальное явление и
рудоуправлению надо на то обратить самое серьезное внимание. То же самое в
отношении больницы ничего не предпринимается».1871
Удивительная картина: лопаты выписываются из-за границы, и
дело, очевидно, шло к тому, чтобы и черенки к ним оттуда же привозить. Как это
напоминает, однако, сегодняшний день, когда килограмм кемеровских огурцов стоит
в четыре раза дороже африканских бананов, завезенных в Кузбасс! Проходит время —
и мало что меняется: наследие «Союза нерушимого», пожалуй, не изжить и за
полстолетия.
Концовка речи Воронинского: «Кстати о врачах. Приходится,
товарищи, сказать, что у нас нет и вероятно не будет хорошего врача. Возьмем
такой пример. Недавно приходит один рабочий в больницу к врачу, который вышел же
из нашей рабочей среды и говорит: давай освобождение, разве это нормальное
явление. Вряд ли мы при таком положении вещей добьемся того, чтобы к нам пошел
хороший хирург. Затем я бы хотел отметить еще одно явление. У нас как будто бы
нет контрольной комиссии по финансовой части АИКа. Это положение совершенно
ненормальное, мы не знаем, проверка есть какая-нибудь, или нет. Это положение мы
должны в резолюции отметить».1872
Когда говорят о врачебном деле Кузбасса в 1920-1930-годы,
вспоминают обычно знаменитого врача Подгорбунского (почетного гражданина города
Кемерова). Но, очевидно, «погоду» в означенной сфере городского бытия делал не
он, коли десятилетия «от войны до войны отмечены в Кузбассе чередой ужасающих
случаев, о коих мы неоднократно сообщали в своих книгах. Тут и больницы,
затопляемые фекалиями из близлежащих сортиров, и «по неосторожности» выломанные
зубы ребенка (вплоть до смертельного исхода), и больничные нары, на коих
умещалось иногда по три человека, и врачи, заразившиеся триппером, которые
оказываются не в состоянии поставить точный диагноз самим себе и в течение 4-х
месяцев путающие трепонемы с туберкулезной палочкой. Так что рассказ
Воронинского нас не удивляет.
После него взял слово Боборыкин: «Есть ли достижения со стороны
рабочих. Я должен сказать, что наша молодежь все больше начинает выдвигаться и
особенно на производственных совещаниях. В них она принимает деятельное участие,
но здесь было сказано, что молодежь плохо работает в производстве. Я не
согласен, у молодежи есть масса достижений, но их все-таки меньше, чем должно
быть, а почему. Очень просто. Возьмем хотя бы школу фабзавуч, нет учебников,
здесь АИК, оказывается, сумело навести режим экономии. Когда школьный совет
смету составил и послал на утверждение, то урезали ее черт знает как. Здесь
Правление АИК не забыло про режим экономии и оставило учеников без учебников и
прочих необходимых для ученья предметов. Нужно обратить внимание, чтобы так не
урезывали смету Горпромуча, а утверждали в целом, ведь здесь тоже не дураки
сидят и лишнего зря не напишут».1873 << Назад Далее>>
|
