|
Страница 1 из 6
До сих пор, прибегая к описанию событий, связанных с историей Американской (Автономной) индустриальной колонии «Кузбасс», мы обращались к документам специальных архивных фондов треста «Кузбассуголь»,
Щегловского укома ВКП(б), Кузнецкого окружкома ВКП(б) и Рудничного райкома КПСС, сосредоточенных в хранилищах Кемеровского облгосархива. История АИК, однако же, выглядела бы явно неполноценно без документов собственно
аиковского фонда, доступ к коему во все времена, по крайней мере брежневские, был широко открыт для исследователей, но популяризаторы аиковской истории почему-то его сторонились, и более 700 архивных дел, числящихся по
первой описи названного фонда как-то выпали из обоймы широко используемых. Быть может, всему виной — обилие технических и бухгалтерских терминов и цифр, которыми оказались буквально пересыпаны означенные дела…
Впрочем, вряд ли бывшие идеологические структуры края были заинтересованы в публикации полной правды об АИКе. Отсюда — ставка на поверхностное, довольно «плоское», однобокое освящение темы, книги были почти
начисто лишены едва ли не самого важного компонента любого добросовестного исследования — доказательности. Вот почему в книгах по АИК былой поры мы почти не встречаем ссылок на архивные и даже библиографические
источники.
Но каковы же они, — эти архивные источники, апеллировать к коим всегда было «модно», а ссылаться на них решались далеко не все?
Схватка в «верхах».
— Итак, архивный источник. Уже первые дела аиковского фонда показывают, что на начальной стадии существования АИКа к ее истории оказались причастны весьма приметные на советских горизонтах лица:
Ленин, Каменев, Кржижановский, Рыков, председатель Сибревкома Смирнов, наркомат рабоче-крестьянской инспекции во главе со Сталиным. Позже в орбиту аиковских дел окажутся втянутыми Троцкий (глава Концесскома) и Томский
(глава ВЦСПС и член Политбюро). Упомянутые лица находились в разное время в приятельских или антипатических отношениях друг с другом, и возглавляемые ими ведомства, в зависимости от политической или иной конъюнктуры,
либо поддерживали Рутгерса, либо «топили» его, подводя колонию под неминуемый крах, так что Рутгерсу приходилось умеючи лавировать между разными течениями внутри РКП и других идеологических или хозяйственных
структур страны, иногда — лгать (о чем ниже), наживать врагов, и, что называется — учиться ненавидеть.
Можно только догадываться, какие чувства испытывали первые историографы АИКа (еще 30-х годов), которые были почти современниками описываемых событий, изучая документы, часть коих и сохранилась в
использованном нами фонде. К таким историографам относился и знаменитый писатель Александр Бек (тот самый, который знаком читателю, в основном, по Кузнецкстрою). Но об этом — позже.
Пока же обратимся к бумагам 1922-23 гг. о передаче Кемрудника ассоциации американских рабочих и о положении американских коммунаров в Щегловске. Из них мы узнаем, что процесс передачи рудника и химзавода
Рутгерсу проходил не без проволочек, и сопровождался секретной перепиской между самыми разными инстанциями. «Верхи» требовали прислать особое заключение «о работах американской индустриальной колонии Рутгерса в
Кемерово». Такое заключение просили составить председателя Сибпромбюро ВСНХ (первые буквы фамилии: Шпиндли…). Для чего оно понадобилось — кто знает. Ведь на момент 20 декабря 1922 г., когда заключение испрашивалось от
Сибпромбюро управляющим делами Сибревкома, колония, по сути, еще к работе не приступила. И тогда — о каком заключении могла идти речь? Не становится ли ясным, что даже самые первые шаги Рутгерса в новом качестве
руководителя щегловской индустрии пытались поставить под контроль, настороженно поджидая, когда тот неизбежно совершит какую-нибудь крупную ошибку?
1584
Причем в другом своем письме к председателю Сибпромбюро ВСНХ Шапиро, отправленном еще 16 ноября 1922 г., управляющий делами Сибревкома поясняет, что испрашиваемое срочное заключение о делах Рутгерса «необходимо
для представления СТО». Забавная ситуация: вместо того, чтобы обратиться за разъяснениями к самому Рутгерсу, СТО просит добыть заключение о делах последнего через Сибревком и Сибпромбюро. Такой окольный путь
наталкивает на размышления. Возможно, СТО видит в Сибревкоме и Сибпромбюро ВСНХ как бы соглядатаев за Рутгерсом? Однако нельзя не заметить, что АИК — предприятие автономное и ВСНХ не подчиняется, если верить договору,
подписанному в СТО дважды: в 1921 и 1922 годах. Тогда почему же СТО велит присматривать за Рутгерсом именно ВСНХовским структурам? И, наконец, кто именно в СТО инициирует соглядатайство? Ведь глава СТО Ленин уже не у дел. В
иных документах, правда, мелькает имя А. И. Рыкова, причем именно применительно к АИКу…
1585
В игре также имя члена Политбюро Льва Каменева. Именно к Каменеву обращается заместитель председателя Сибревкома Брыков 29 ноября 1922 г. с ходатайством «не рассматривать вопроса о передаче Кемеровских
рудников Американской индустриальной колонии и о Кузбассе до получения заключения Ревкома, которое направляется почтой». Служебный адрес Каменева, помеченный на телеграмме — Москва, СТО. Копия телеграммы заверена
управляющим делами Сибревкома Копяткевичем, и для Рутгерса секретом не являлась: ведь о ней мы узнали именно из делопроизводства Рутгерса. Однако почему Сибревком всемерно затягивает передачу рудника Рутгерсу,
ходатайствуя перед Москвой, чтобы та не спешила с утверждением передачи? Не становится ли ясным, что упомянутое заключение — Рутгерсу не ко благу?
1586
Положение осложняется еще и игрой профсоюзов. К интриге подключаются лидеры Сиббюро ВЦСПС. 8 ноября 1922 г. управделами Сиббюро ВЦСПС при особой бумаге препроводил в Сибревком заключение Сиббюро ВСГ «о
положении в Кемерово колонии американских рабочих».
1587
А дело в том, что упомянутое заключение Сиббюро ВСГ только осложняло и оттягивало передачу Щегловска в руки Рутгерса. Оно было подписано заместителем председателя Сиббюро ЦК ВСГ А. Ермалаевым 4 ноября 1922 г. и
если бы позиция Москвы была сходна с его мнением, американцев в Щегловске уже бы давно и след простыл. Впрочем, начинается оно, что называется, во здравие: «Передача Кемеровского рудника коллективу американских рабочих
может иметь значение в качестве устройства показательного рудника, практически свидетельствующего о том, чего можно достигнуть правильной организацией труда. Принятое на себя коллективом обязательство усилить
добычу в первый же год в два раза по сравнению с последним годом эксплуатации рудника русскими показывает, что в числе других эта цель безусловно имелась ввиду при заключении договора. Как известно, повышение
производительности труда достигается способами: …большой квалифицированности работника, имеющей в результате применения наибольшее правильных приемов работы, …большой дисциплинированностью, имеющей в результате
наибольший процент времени, затрачиваемого непосредственно на работу и наименьший строго необходимый процент на передышки, курение и т.п., …организацией дела, ведущей к планомерности привлечения работников к
постоянному использованию всех наличных работников, приемом тех именно квалификаций, которые требуются и т.д., …механизацией добычи».
1588
Трудно сказать, зачем именно составитель заключения объясняет, от чего зависит производительность труда. Очевидно, полагает, что читать заключение будет неподготовленный к техническим нюансам человек, не
разбирающийся в факторах, влияющих на производство. Однако то, что сообщает автор документа далее, не может не поразить. Оказывается, в русских условиях механизация добычи угля… практически не нужна, и ей не следует
уделять первостепенного значения. Одним словом, автор документа ратует за ручной труд, как наиболее производительный в русских условиях. Так на уровне местных сибирских властей исподволь фактически
пропагандировалось мракобесие, причем — достаточно воинственное, ибо в прогрессивности ручного труда перед машинным В РУССКИХ УСЛОВИЯХ автор старается убедить даже представителей СТО. «Последнее условие,
механизация добычи, — просвещает московские власти профсоюзный функционер Ермалаев, — зависит главным образом от затраты капитала. Результат ее всегда ясен, но применение возможно постолько, поскольку для этого есть
материальные средства. Для настоящих русских условий этот способ повышения производительности имеет наименьший интерес, т.к. если бы американскому коллективу и удалось практически осуществить механизацию, то
показательное значение этого мало могло бы быть использовано другими рудниками за отсутствием средств».
Остается удивляться: оказывается, кемеровский рудник механизировать не стоит, поскольку из-за недостачи средств на других рудниках механизация невозможна. Сказанное можно назвать «войной против
технического прогресса». А Щегловск и Ново-Николаевск — цитаделью антитехнического мракобесия, поощряемого на самом высоком уровне. Ермалаев: «На рудниках имеется масса очевидных причин понижения
производительности труда, устранить которые не представляется пока возможным за отсутствием материальных средств, а не по непониманию дела или по недостатку доброго желания к их устранению. Поэтому, хотя до сих пор
прибывшие группы американцев никаких механических орудий добычи и не произвели, но особого значения этому придавать не приходилось бы и рудник сохранил бы полностью свое показательное значение при успешном
достижении тремя первыми способами. К сожалению, и в этих отношениях дело обстоит далеко не совсем благополучно. Организация дела примером служить пока не может. Группы работающих приезжали в случайном составе, без
определенных указаний, что должны делать по приезде, и наблюдалось, что первые партии долгое время ходили без всякого дела, на почве чего получены в феврале с.г. конфликты между прибывшими американскими и русскими
организациями. Подбор работников в партиях оказался неудачен — в партиях были люди таких квалификаций, которые для данного момента не требовались (например, …топочники). Приехавшие горняки оказались не снабженными
привычной для них спецодеждой, о снабжении которой необходимо было озаботиться американским организаторам дела, т.к. русские рабочие обходятся без нее — например, резиновые сапоги для работ в мокрых шахтах».
Итак, без механизации шахт, по мнению Ермалаева, работы американцев были бы куда более показательными и нужными, механизация же только уменьшает производительность труда, поскольку условия в Сибири —
русские. И тогда остается только посожалеть, что в ходе гражданской войны японцы, англичане и американцы не захватили Дальний Восток и Сибирь. Условия труда были бы не русскими, а просто цивилизованными, и, стало быть,
механизация не уменьшала бы производительность, а увеличивала бы таковую. Ермалаев: «Рабочие приезжали небольшими партиями без плана постепенного включения в работу. Словом, организация дела пока примером служить не
могла, что касается квалификации и трудовой дисциплины, то поскольку нынешний состав русских рабочих в среднем в этих отношениях по сравнению с довоенным временем должен считаться ниже и питание его тоже понижено, от
американских рабочих можно бы ожидать было высшей производительности и при ненормальных им условиях труда, между тем, фактически производительность американцев в равных с русскими условиями оказалась ниже, слабость
трудовой дисциплины указывает Кемеровский Райком ВСГ в письме от 22 сентября с.г. за № 1414. Смешанное управление, организованное сейчас в Кемерове, по сообщению райкома ВСГ, американских рабочих не удовлетворяет, между
ими идут толки, что при сохранении его они разъедутся».
Удивляемся все более. Оказывается, русские рабочие работают хуже американских, потому что… голодные. Но кто виноват? Голод — следствие революции, совершенной большевиками, т.е. теми же рабочими. Не было бы
революции — надо полагать, ходили бы сытыми и работали бы в полную силу. Да и странно: чтобы не быть голодным, надо больше и лучше работать. Так, может, оттого и голодают, что работают хуже американцев? Ермалаев: «Пока из
300 с лишним человек уехало 22 чел., причем уезжающие делают заявления в милицию о том, что в случае ликвидации колонии «Кузбасс» они оставят свои взносы (в долларах) в пользу русских рабочих. Причиной отъезда Бюро секции
американских рабочих выставляет, по сообщению райкома ВСГ, неуяснение ими, для чего они приехали в Кемерово, и установление системы смешанного управления. В том же письме Райком ВСГ отмечает и недостаток должной
профессиональной дисциплины среди американских рабочих. Взаимоотношения американской и русской администрации налаженными считать нельзя. Райком ВСГ предлагает передать дело в какие-нибудь одни руки. Сиббюро ЦК ВСГ
считает окончательное выяснение организации во всяком случае необходимым в самом срочном порядке, т.к. сейчас и русские, и американские рабочие могут быть в ожидании, что будет дальше, а это, безусловно, отражается на
работе. Первые же шаги в деле организации показательного рудника, поскольку имелась эта цель, Сиббюро ЦК ВСГ считает малоудачными. Касаясь профессиональной линии, ввиду того, что среди американских рабочих нет
должного труда и профдисциплины и они склонены не подчиняться, как административно-хозяйственным органам, так и профорганам, с некоторым уклоном к синдикализму, осложняется профработа среди американских рабочих».
Итак, несмотря на декларируемое: «Надо отдать рудник в какие-то одни руки», местные профсоюзы — против американцев, и хоть Ермалаев не говорит об этом в открытую, его позиция ясна: передавать рудник
американцам не стоит. Если же учесть упомянутое «передать рудник в одни руки», то выходит, что Ермалаев — за «русские руки», то есть за изгнание Рутгерса из Кузбасса. А если уж нельзя рудники не передать Рутгерсу — то
надо сделать все возможное, чтобы затянуть передачу. Сибирские чиновники встали на путь «заматывания» вопроса о передаче шахт Рутгерсу. Доказательства? 23 сентября 1922 г. зам. зав. отделом управления Сибревкома попросил
Шапиро из Сибпромбюро ВСНХ «поспешить исполнением отношения Сибревкома от 16 сентября за № 10254 по телеграмме из Москвы за № 01831 относительно хода работ у Рутгерса».
1589
Упомянутая телеграмма из Москвы — от заместителя председателя СТО Рыкова (председателем был недееспособный к тому времени Ленин). По сути, Рыков в те поры был уже главным хозяйственником страны (и к тому же
член Политбюро). Не исполнить волю Рыкова — навлечь на себя гнев Москвы. Но в Ново-Николаевске и Кузбассе, по видимому, не торопятся. Лишь спустя месяц (!) секретарь президиума Сиббюро ВСНХ Степанов сообщил в Сибревком: «О
работах американской индустриальной колонии сообщено Кузбассом Сибревкому 6 октября за № 10670, о чем Сибпромбюро сообщило 9 октября за № 2914».
1590
2 ноября 1922 г. секретарь президиума Сибревкома пишет в Сибпромбюро ВСНХ Шапиро, что ему нужен, собственно, не доклад «Кузбасса», а заключение Сибоблбюро ВСНХ о делах Рутгерса, что вовсе не одно
и то же: «Прошу прислать заключение Сибоблбюро ВСНХ как такового о работах американской индустриальной колонии, так как при отношении за № 2914 прислано заключение по этому же вопросу Кузбасса».
1591
Но ведь со дня получения телеграммы от Рыкова прошло шесть недель! И, очевидно, Рыков торопится, раз запрашивает сведения телеграфом. А если учесть процитированное выше ходатайство перед Москвой не
рассматривать дела Рутгерса до получения материалов из Ново-Николаевска, становится понятным, что, затягивая отсылку бумаг в Москву, Ново-Николаевские власти просто оттягивают срок передачи Рутгерсу кемеровских шахт.
Неторопливая переписка между тем продолжается. 2 ноября 1922 г. секретарь президиума Сибревкома отправляет секретное письмо Красовицкому в Сиббюро ВЦСПС: «Прошу ускорить ответ на наши отношения от 13 октября 1922 г. № 190/б,
от 19 октября 1933 г. № 196/б и 27 октября 1922 г. № 199/б по телеграмме из Москвы № 01831 зампредСТО Рыкова о работах Американской Индустриальной колонии в Кемерово, сообщая при этом, что это напоминание является четвертым по счету
и последним, о чем одновременно с сим доложено предсибревкома».
1592
Четыре напоминания о необходимости исполнить просьбу заместителя председателя СТО! Но если волокита касается даже просьб такого сановного лица, как Рыков, что же говорить о всех прочих бумагах? И — только ли
дело в генной чиновной склонности к волоките, или — в желании помешать Рутгерсу? Последнее весьма вероятно. Из письма секретаря президиума Сибревкома Красовицкого в Сиббюро ВЦСПС: «Прошу ускорить ответ на наше
отношение от 13 октября 1922 г. за № 190/б по телеграмме из Москвы № 01831 зампредСТО Рыкова о работах американской индустриальной колонии Рутгерса в Кемерово, указываю при этом, что то напоминание, является последним, и в
случае непредставления необходимых сведений в течение трех дней будет доложено Предсибревкома».
1593
Однако в чем заключался подлинный смысл телеграммы Рыкова? Нельзя же было всерьез интересоваться «работами Рутгерса» в Кемерове еще до передачи кемеровских копей АИКу. Ведь означенные работы, по сути, еще и
не начинались. И тогда — не была ли призвана телеграмма Рыкова просто продемонстрировать интерес Кремля к Рутгерсу и его делу? Или как бы подчеркнуть, что Рутгерсом интересуется сам Рыков (а если бы не болел Ленин, то,
возможно, и сам вождь мирового пролетариата?). Однако в Ново-Николаевске, похоже, интерес Рыкова и даже Ленина мало кого впечатляет. Очередное напоминание секретаря президиума Сибревкома было направлено в Сиббюро
ВЦСПС Красовицкому 13 октября 1922 г.: «Препровождая на обороте сего копию телеграммы из Москвы № 01831 зампредСТО Рыкова, прошу сообщить Ваше мнение о работах Американской индустриальной колонии Рутгерса в Кемерово».
1594
Диву даемся: сколько писем и напоминаний по одной только телеграмме из Кремля! И, главное, все цитируемые напоминания ни к чему не привели. Письмо секретаря президиума Сибревкома в Сибпромбюро ВСНХ Шпиндлеру
и в Сиббюро ВЦСПС Красовицкому от 19 октября 1922 г.: «Прошу ускорить ответ на наше отношение от 13 октября 1922 г. за № 190/б по телеграмме из Москвы № 01831 зампредСТО Рыкова о работах Американской Индустриальной колонии
Рутгерса в Кемерово».
1595
Заметим, что напоминание было послано в два адреса. Волокитят сразу два органа — хозяйственный и профсоюзный. Впрочем, если точнее — целых три. Ибо Сибревком, хоть и шлет напоминания во все концы, но только
ими и ограничивается, своими же силами доклад о положении Рутгерса не составляет. Очередное письмо из Сибревкома в Сибпромбюро ВСНХ Шпиндлеру и в Сиббюро ВЦСПС Красовицкому от 27 октября 1922 г.: «По распоряжению
зампредсибревкома т. Брыкова в третий раз прошу ускорить ответ на наши отношения от 13 октября 1922 г. за № 1901 и от 19 октября 1922 г. за № 196/б о работах американской индустриальной колонии Рутгерса в Кемерово».
1596
Справедливости ради, нужно сказать, что один положительный отклик на гневные требования Сибревкома хоть что-нибудь ответить Рыкову в Кремль, был получен. Секретарь президиума Сиббюро ВСНХ Степанов 10 октября
1922 г. сообщил в отдел управления Сибревкома, что о делах Рутгерса сделал какую-то справку руководитель Сиблеса: «На отношение Ваше № 11194 сообщается, что по телеграмме из Москвы зампредСТО тов. Рыкова за № 01831 о ходе
работ у Рутгерса дан ответ Сиблесом Предсибревкома тов. Лашевичу 6 октября за № 10670».
1597
Но причем тут Сиблес и какое отношение эта организация имела к Рутгерсу? С тем же успехом о делах АИК можно было запросить, скажем, у начальника щегловской бани. Неужели Кремль могли устроить объяснения
сибирских лесничих, которые о проектах иностранцев знали ровно столько, сколько щегловские повивальные бабки разбирались в китайской иглотерапии. А посему — еще одно напоминание. Письмо зав. отделом управления
Сибревкома Копяткевича в Сибромбюро ВСНХ Шпиндлеру 6 октября 1922 г.: «Прошу поспешить исполнением отношения Сибревкома от 29 сентября с. г. за № 10925 по телеграмме из Москвы зампредСТО Рыкова за № 01831 о ходе работ у
Рутгерса».
1598
Итак, Сибревком, Сиббюро ВСНХ, Сиббюро ВЦСПС и даже Сиблес мечутся в поисках ответа на телеграмму Рыкова два месяца. Как следует из очередного напоминания, той же головной болью одержим и Сибплан. Из письма
зам. зав. отделом Управления Сибревкома в Сиббюро ВСНХ Шапиро 16 октября 1922 г.: «Прошу поспешить исполнением по копии телеграммы из Москвы за № 01831, переданной Вам лично в Сибплане».
1599
Создается впечатление, что в Ново-Николаевске не было ни одного специалиста, способного оперативно и грамотно составить нужную бумагу «ввысь». Впрочем, по прочтении всей этой переписки ясно, что
малограмотной и дилетантской была власть не только в Сибири, но и в Кремле. Ибо даже в многажды упомянутой телеграмме Рыкова мы находим удивительные грамматические ошибки. Вот ее текст, зафиксированный в отделе
управления Сибревкома 12 сентября 1922 г. (входящий номер 3254/б): «ПРОШУ КРАТКОЙ ДОКЛАДНОЙ САОБЩИТ КАК ИДУТ РАБОТЫ У РУТГЕРСА ТЧК ЗАПРОС НОСИТ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНФОРМАЦИОННЫЙ ХАРАКТЕР ТЧК НР 01831 ЗАМПРЕДСТО АИРЫКОВ».
1600
Чем закончилась бумажная эпопея, начатая удивительной телеграммой Рыкова с незабываемым «САОБЩИТ», мы не знаем. Впрочем, к тексту переписки приложен некий протокол при специальной сопроводительной бумаге,
направленной зам. управляющего «Кузбассом» председателю Сибревкома Лашевичу в октябре 1922 г. за № 10726: «При сем препровождается копия протокола совещания по вопросу о положении дела в Кемеровском районе».
1601
Был ли использован названный протокол для составления ответа на телеграмму Рыкова, опять же — не знаем. Однако то, что он оказался приложенным именно к упомянутой переписке, заставляет задуматься. Между
представленными в цитируемом архивном деле документами, возможно, существовала связь. И тогда — не правильнее ли было назвать это дело так: «Переписка и сопутствующие ей документы по телеграмме зам. председателя СТО
Рыкова о положении дел в АИКе», вместо аморфного и не отвечающего сути заглавия: «Протокол совещания по вопросу о положении дела в Кемруднике в связи с передачей его ассоциации американских рабочих с сведениями о
положении американской колонии 1922-1923 гг.». Впрочем, мы не раз сталкивались с архивными делами, названия коих мало или даже совсем не отражали сути их содержания.
Так или иначе, названный выше «Протокол совещания по вопросу о положении дела в Кемеровском районе в связи с передачей Кемеровского рудника Ассоциации американских рабочих» от 7 октября 1922 г. — документ
прелюбопытный, и, главное, от его содержания, если не в Кремле, то в Ново-Николаевске уж точно, зависело, насколько гладко произойдет упомянутая передача рудника американцам.
1602
На совещании присутствовали К. Г. Финкельштейн, П. Д. Зуев, В. Н. Великорецкий (все трое — от ЦПКП Кузбасса), Абрамов и Котов от ЦК ВСГ, Рутгерс и Гольдштейн от Американской Ассоциации, Попов и Гриндлер от
Райуправления Кемерова. Председательствовал на собрании Финкельштейн, докладывал Попов. Из протокола: «В докладе отмечается, что продовольственное снабжение района находится в удовлетворительном состоянии, в то
время как снабжение вещевым довольствием неудовлетворительно. Особо подчеркивается и отмечается необходимость при НЭПе изменить эти условия в положительную сторону. Число горнорабочих недостаточно, для выполнения
производственной программы необходимо увеличить их число на 50%. На достройку химзавода необходим отпуск спецсредств по основной смете, каковой до сих пор не было. Ассигнование средств обуславливается не только
необходимостью достройки, но также ремонтом (до 30%) построенных в течение 4-5 лет заводских зданий. По мнению докладчика, потребная сумма выражается в 200.000 золотых рублях. Взаимоотношения с американцами постепенно
налаживаются. Сращивание техперсонала копей с американцами-техниками выражается пока в том, что американские техники назначены заместителями или помощниками русских. Непродолжительность времени этого опыта не дает
еще возможности судить о результатах, но в отдельных случаях достигнуты положительные результаты. Всех американских рабочих на копях 400 (с семьями). Из них на руднике работает 107 человек, из каковых горнорабочих 40
человек. Производительность труда американцев пока ниже таковой русских рабочих, что американцами объясняется их неприспособленность к ручному труду и русским условиям. Мнение докладчика — необходимо срочно
передать рудник в целом американцам, т. к. продолжение настоящего состояния вредно отражается на производительности района. Подготовительная работа по передаче закончена, но американцы ставят условием передачи
отпуск достаточных средств СТО, согласно договора для ведения дела».
Забавная картина: до передачи рудника американцам, производительность их труда была ниже «русской». После передачи все изменилось с точностью до наоборот. Очевидно, «русская» организация работ вообще не
способствовала росту производительности как таковому, о чем — ниже. Пока же обратимся к содокладу Рутгерса. Смысл его такой же, как и в докладе Попова: нужна передача района в руки американцев. Из протокола: «Взаимоотношения
между техперсоналами (русским и американским) удовлетворительны. Между рабочими есть трения, обуславливаемые разницей в характерах, языке и психологии. В последнее время, однако, произошел перелом в сторону улучшения
взаимоотношений. Указывая на недостаточность снабжения, докладчик подчеркивает необходимость напрячь все усилия, дабы еще на сравнительно короткий срок (полтора-два месяца) поддержать Кемеровский район до его
окончательной передачи американцам. Жилищный кризис изживается. Большой дом будет готов 25 октября и примет до 100 рабочих, кроме того, построено два бревенчатых дома на 8 семей. Пока американцы живут в бараках, в которых
помещались трудармейцы. Увеличение кадров рабочих не нужно, ибо с введением механизации и американских методов работы производительность будет увеличена не вдвое, а вчетверо. Смешанное управление (тройка), по мнению
докладчика, не представляет собой идеальной формы управления, но все же даст временно возможность работы. В конечном счете, однако, необходимо перейти к однородному составу Правления».
Как видим, Рутгерс делает ставку на повышение производительности труда как результат механизации. Немногим выше мы приводили и противоположное мнение представителя местных профсоюзов о том, что в Кемерове
никакая механизация не нужна. Подумать только — в век машин находились же такие чудаки…
После Рутгерса высказались все остальные присутствующие на совещании руководители. Запись их выступлений не сохранилась. Быть может, она даже и не велась. Постановили так: «Принимая во внимание, что
неопределенность положения в районе дезорганизует его работу, необходимо в Центре срочно разрешить вопрос о немедленной передаче Кемрудника в целом американцам… В связи с этим должны быть урегулированы
взаимоотношения… между трестом Кузбасса и американской организацией…».
Таким образом, Кузбасстрест и АИК сошлись в том, что Кемеровские копи и химзавод должны, согласно договоренностей со СТО, перейти в ведение Рутгерса. Однако — как именно проходило упомянутое в постановлении
«урегулирование взаимоотношений… между трестом Кузбасса и американской организацией»? И вот — примечательный документ, посланный зав. общим подотделом Управления Кузбасстреста в Сибревком 17 января 1923 г. при особой
сопроводительной бумаге: «При сем препровождается Вам копия протокола совещания Правления Кузбасса с представителями американской колонии в Кемерово».
1603
Совещание проходило 13 января 1923 г. На нем присутствовали управляющий Кузбасстрестом Бажанов, зам. управкузбассом Григорьев, управляющий горно-технического отдела Великорецкий, управляющий Сибторгугля
Петухов, представители американской колонии Рутгерс, Риос, зам. предсиббюро ЦК ВСГ Ермолаев.
1604
Ермолаев — тот самый, который выступал против механизации Кемеровского рудника. Однако вернемся к протоколу. Перво-наперво определили сроки, когда Рутгерс должен вступить в управление Кемеровским районом.
Постановили такой датой считать 15 января 1923 г., и с этого числа все оперативные распоряжения должны были исходить только от него. Что касается Гриндлера, то он «остается в Кемеровском районе и продолжает ту работу,
которая находится в периоде ликвидации, без права оперативных распоряжений», после чего он должен поступить в распоряжение Кузбасстреста либо на службу к Рутгерсу, в зависимости от собственного желания.
Далее совещание озаботилось судьбой служащих и техперсонала Кемеровского района. Постановили так:
- Всех сотрудников Кемеровского района товарищ Рутгерс оставляет на службе, за исключением инженера Лоханского, поступающего в распоряжение управления Кузнецкого бассейна.
- В случае желания управляющего Кемеровского района освободить кого-либо из ответственных сотрудников административно-технического персонала от службы в районе, управляющий сообщает тресту
за две недели с одновременным уведомлением самого сотрудника.
- Правление колонии считает возможным продолжать в отношении Кемерово действие тарифного соглашения Управления Кузнецкого треста и Сиббюро ЦК горнорабочих и на январь месяц.
Интересно, что отношения Рутгерса с Лоханским как-то сразу не задались, чему мы приводили примеры и в других наших книгах. Трудно понять, почему Лоханский оказался ЕДИНСТВЕННЫМ специалистом, переход коего на
работу в Кузбасстрест оговаривался специальной бумагой на уровне соглашения АИКа с трестом, как раз накануне передачи района американцам.
Прием и передача района осуществлялась специальной комиссией, состав которой был обсужден и утвержден на упомянутом совещании. В нее вошли от треста инженер Понемунский (по горной части), инженер Коробов (по
заводской части) и пом. управляющего треста Офутин (по бухгалтерской части). Колонию в комиссии представляли инженер Пирсон, Файнгольд, и, кроме того, от административного персонала АИКа в комиссии было зарезервировано
одно место на усмотрение американского руководства. На совещании названной комиссии было предложено «для ускорения дела вести инвентаризацию одновременно по химзаводу и рудникам» и определено, что «передача
назначается через восемь дней, считая от сего 13 января и продолжается две недели», причем подчеркивалось, что «если представится возможным, то инвентаризация завода может быть начата и раньше».
Для передачи района аиковцам специально было разработано несколько инструкций. Инструкция по горнотехнической части была предложена лично Рутгерсом и выглядела так:
- Перечисление копей, шахт, штолен и т. д. с общим описанием их теперешнего состояния и указанием основных размеров.
- Перечисление построек или групп постройки с их приблизительной оценкой и процентом изношенности.
- Перечисление машин или технических установок, их оценка и степень изношенности.
- Инвентаризация имеющихся материалов, по книгам, под контролем смешанной комиссии и частичной пробой.
- Число лошадей и др. и их общая оценка (Интересно, что означало упомянутое в инструкции слово «др.»? Неужели на шахтах Кемерова в качестве тягловой силы использовались не только лошади, но и
коровы, а, может быть, — люди — авт.).
- Инвентаризация жилищ, контор, мастерских, конюшен и т. д. группами, их приблизительная оценка и степень изношенности с указанием основных размеров.
- Инвентаризация чертежей, планов, и документов без их оценки.
«Инструкцию» Рутгерса, т. е. план работы смешанной комиссии, конечно, утвердили, присовокупив к ней еще одну загадочную «инструкцию», но уже кузбасстрестовскую, текста которой мы не нашли, но в
протоколе специально отмечалось, что она «служит дополнением, как материал для работы смешанной комиссии для дальнейшей детализации передачи». Трудно сказать, насколько точно были соблюдены «правила игры», заданные
упомянутыми «инструкциями» в момент передачи района американцам. Достоверно известно, например, что никаких чертежей, скажем, по химзаводу аиковцам передано не было, в чем Рутгерс видел козни со стороны бывшего
заводского руководства. Называлось имя Лоханского, который якобы был замешан в столь неблаговидном деле, затруднившем на первых порах работу иностранцев.
Была также принята некая «инструкция финансового характера». Если судить по протоколу, она предлагалась не Рутгерсом, а передавалась Правлению АИКа непонятно кем «с тем, чтобы все возражения по существу ее
были доведены до сведения Правления Треста». Правлению же Кузбасстреста предписывалось представить американцам специальные ценники ВСНХ, без чего инвентаризация, очевидно, была бы неполноценной. Было также решено,
что «оценка материалов производится в довоенных рублях 1913 г. по ценникам ВСНХ», что выглядело немного парадоксально: казалось бы, какое отношение ценники советского хозяйственного органа могли отражать состояние
досоветского хозуклада?
На совещании был также утвержден порядок расчета с АИКом за период 1 октября 1922 г. — 15 января 1923 г. Кузбасстрест был убыточным предприятием и имел долги, поэтому было важно определить, кто именно будет их
оплачивать отныне, — АИК или Кузбасстрест. Решили так:
- Устанавливается баланс на 1-е октября и за задолженность до 1 октября колония ответственности не несет.
- Управление Кузнецкого треста покрывает задолженность, могущую быть на 1 октября, как по зарплате, так и по оплате счетов поставщиков.
- Если на складах района будут находиться предметы, по которым есть задолженность рабочим на 1-е октября, то они должны быть прежде всего обращены на покрытие этой задолженности.
- По заявлению Управления треста задолженность по зарплате до октября в целом удовлетворена, могут быть только единичные случаи непокрытия задолженности.
- Невыплаченная зарплата за период октябрь — 15 января идет за счет колонии.
- За период 1 октября — 15 января комиссия на месте устанавливает счет отправок угля и кокса и счет поступивших материалов и прочих ресурсов и выводит сальдо в ту или другую сторону.
- Для установления сальдо учитывается отправка угля и кокса плановым потребителям по себестоимости, а внеплановым потребителям — по существующей внеплановой цене.
- Материалы, поступившие в кассы после 1 октября, оцениваются по тем фактурам, которые имеются у Кузбасстреста и по прейскурантам на месте.
- В порядке авансового расчета колония уплачивает тресту 400 млрд. руб., а за хлеб Кемерову (14 тыс. пуд.) уплачивает 91 миллиард.
Как видим, процесс передачи рудника и химзавода в руки иностранцев весьма запутан. А ведь еще были заказы, по которым Кузбасстрест должен был рассчитываться с Уралом, Москвой, Омском и другими местами. Как
быть с ними? Отправлять заказанные механизмы и материалы Кузбасстресту по новому адресу или — АИКу? Решили разбираться с каждым заказом в отдельности и постановили так:
- Заказ для химзавода на Урале на сумму 5 тыс. золотых рублей в настоящее время оплачен. Возможно, мелкие доплаты трест примет на себя. Колония принимает на себя приемку и отправку заказов. Копии
актов заказов передаются трестом Правления Колонии.
- Все материалы по второй части заказа передаются колонии.
- Омский заказ реализуется Кузбасстрестом и колония никаких обязательств не несет, материалы отправляются колонии с предварительным уведомлением ее.
- Изготовленные в Гурьевском заводе насосы подлежат немедленной отправке в Кемерово.
- Остальные заказы подлежат включению в общий баланс.
- Заказы, находящиеся в производстве на Гурзаводе, подтверждаются т. Рутгерсом.
- Цены изделия принимаются по себестоимости по соглашению с Рутгерсом.
- Считать необходимым, чтобы трест и Кемерово заключили соглашение о доставке Волковского угля для Гурзавода в счет заказов Гурзаводу для Кемерово…
- (Московские) заказы на электрооборудование, данные до октября месяца и выполненные, подлежат отправке в Кемерово, за счет треста.
- (Московские) заказы, данные после 1 октября поступают в распоряжение треста, но по требованию колонии передаются последней по стоимости заказов. Тов. Рутгерс подтверждает эти заказы. Трест
следит за их исполнением. Спецификация этих заказов передается Кемерову. Управление трестом передает колонии список первоочередных заказов, которые, по мнению треста, должны быть даны в самое ближайшее время…
- Тов. Рутгерс по прибытию в Кемерово немедленно сообщает список технических и прочих материалов, которые колония желает получить через трест.
- Управление Кузнецким трестом обязуется о более интересных закупках немедленно извещать Правление колонии с указанием условий, на каких колония может участвовать в этих закупках.
- Электрические материалы, предназначенные для других районов, не бронируются за управлением треста.
- Прочие материалы, имеющиеся на складах химзавода, не предназначавшиеся для других предприятий треста, по удовлетворению полностью потребности химзавода и Кемрудника минимум на 6 месяцев,
передаются американской колонией тресту. Все недоразумения по этому делу разрешаются трестом совместно с колонией…
- Плановые наряды Сибобпластопа для колонии обязательны.
- Наряды на плановую погрузку колония получает непосредственно через контору Синдиката.
- Все расчеты за отправленный уголь и кокс производятся через контору Синдиката.
- Порядок и сроки расчетов за уголь и кокс устанавливаются совместно конторой Синдиката и Американской колонией.
Таким образом, весьма схематично и контурно были определены правила игры, которые должен был отныне соблюдать Рутгерс на советских промышленных горизонтах, равно и порядок получения государственного
имущества от Кузбасстреста. Это и было главной целью совещания. Было также определено, что Рутгерсу достаются в управление Кемеровский, Мазуровский, Алтайский, Ишановский, Крапивинский, Верхотомский рудники и рудник «имени
25 Октября», причем ему был дан полный карт-блянш на закрытие большинства из них.
И, наконец, последнее, на что обратило внимание представительное совещание — порядок оплаты труда на передаваемых американцам рудниках. Похоже, главное, что более всего волновало собравшихся — содержание
за счет колонии месткомов, шахткомов и прочих подобных органов, на что Рутгерс согласие дал (вспомним: АИК вплоть до 1925 г. содержала даже местные партийные структуры, о чем сообщалось в первом томе «Страниц истории»). В
постановлении записали:
- Тов. Рутгерс заявляет, что в случае заключения Кузнецким трестом нового договора с ЦК ВСГ, этот договор распространяется и на предприятия американской колонии впредь до заключения последней
своего договора.
- В отношении всех курсантов, обучающихся в Москве, Томске и содержащихся в общежитии в Томске, колония несет соответствующую часть обязательств и рассчеты ведет через Сиббюро ВСГ и через
Уполномоченного последнего в Томске.
- Правление колонии принимает на себя обязательство по содержанию рудкомов, шахткомов, месткомов в установленном проценте и способы рассчета, принятые в данный момент в Управлении треста.
На этом совещание закончилось. Протокол подписал управляющий Кузнецким бассейном В. Бажанов. Никаких подписей на документе больше не значится. Что удивляет: совещание-то двухстороннее, а на протоколе
никаких автографов от аиковской стороны нет. Странно…
У истоков будущего конфликта
. — К процитированному выше протоколу совещания, смысл коего далеко неоднозначен, ввиду того, что мы, современники, еще далеко не все знаем о поре зарождения великой авантюры и сопутствующих ей
нюансах, приложен прелюбопытный документ, подписанный «за управляющего Кузбасса». Называется он так: «Положение и постановка дела в Кемерово с приездом американской колонии». Смысл документа ясен: с приездом
американцев стало хуже, чем было. Руководство «Кузбасстреста», на что мы не раз обращали внимание, во все поры существования АИКа было настроено к Рутгерсу агрессивно. Итак, в документе сказано: «Первая половина 1921/22
операционного года в отношении добычи была блестящей и достигла в январе 1922 г. 759576 пуд. по одному Кемруднику. С наступлением полевых работ, с уходом большого количества рабочих в деревню и с демобилизацией трудармейцев
— добыча пала и выражалась в 12-14 тыс. пудов в среднем в день. Летом 1922 г. начали приезжать члены американской колонии — группа за группой. Так как приехавшие американцы первых групп были малоквалифицированны и не
привычные к русской системе работ и занимались исключительно подготовкой себе жилищ, то их пребывание на Кемерове ничем существенным не отразилось на добыче и производительности рудника».
1605
Итак — до появления американцев в Кемерове дела с добычей обстояли прекрасно. Создается впечатление, что автор документа тоскует по системе трудармий, т. е. по принудительному привлечению к труду и его
милитаризации. Перед нами типичный представитель военного коммунизма, который в систему НЭПа вписывается с трудом. И уж, конечно, либеральное отношение к труду, принятое в Европе, ему не по вкусу. Можно ли удивляться,
что кузбасстрестовские спецы практически сразу после появления Рутгерса в Кемерове стали к нему неласковы. Однако продолжим чтение документа: «Пребывание американцев на Кемруднике можно разделить на три периода. 1
период — группа, приехавшая во главе с тов. Байером, к работе не приступала, а ограничилась исключительно заготовкой для себя коек, табуретов и столов. Этот период продолжался приблизительно четыре месяца. В состав
этой группы входили люди или низкой квалификации, или не имеющие ничего общего с производством, как, например, меховщики, шапошники и т. п. Так как они довольствовались очень хорошо (мясо, рис, белая мука, какао) и ничего
не делали, то эта группа вызвала большое недовольствие среди русских рабочих и брожение».
Очевидно, местное население было завистливым. Россияне — за полное равенство. За равенство в нищете. Иностранцы на нищих не походили никак. И это было главным их «пороком», который русские так им и не простили.
Читаем дальше: «Второй период — приехавшие следующие группы, имеющие в своем составе и часть людей высокой квалификации, начали подходить к работе вплотную. Но когда рудоуправлением было дано приказание американским
горнякам, а их было 15 человек, спуститься в Центральную шахту и работать, то американские горняки отказались работать там, мотивируя, что они в мокрой шахте без резиновых сапог и соответствующих брезентовых костюмов
работать не могут. Часть американских рабочих была поставлена на лесотаску, но работа их там при одинаковых условиях с нашими рабочими была на 50-60% ниже. Часть американских рабочих, посланных на сельскохозяйственную
ферму, предоставленную Сибревкомом колонии, в количестве 10.000 десятин, по имеющимся сведениям, обработать земли не успела, ибо необходимые для такого количества земли тракторы не были получены. Устраивали американские
рабочие митинги, собрания, но к работе не приступили».
Выходит, что до передачи района иностранцам производительность последних была вдвое ниже, чем у русских. Что ж, возможно, так оно и было. Но не доказывает ли это, что производительность зависит не столько от
желания рабочего «хорошо работать», сколь от условий труда и его организации. Ведь с приходом Рутгерса, как следует их документов, приведенных в других наших книгах, иностранцы в шахтах работали вдвое-втрое лучше, чем
русские.
Читаем далее: «Третий период. С приездом последней группы тов. Рутгерса работа как будто оживилась. Американцы начали приступать к работе. Горняки спустились в Центральную шахту, но, несмотря на
предупреждения русского техперсонала, надели на свои шапки карбидовые лампочки, которые вызвали взрыв, но несчастных случаев с людьми не было. Поверхностные американские рабочие приняли лесопилку, но поставленный
ими мотор во время пробы был сожжен. Почему рудоуправлением и было дано распоряжение, чтобы моторы устанавливали даже для американцев русские техники. Американцы занялись постройкой большого двухэтажного дома в 120
комнат, к системе постройки коего наши строители весьма критически отнеслись. Даже райком горнорабочих обратился к рудоуправлению с предложением рудоуправлению вмешаться в постройку, по их мнению, при свирепствующих
наших сибирских буранах дом этот рухнуть может. В настоящее время все русские заведывающие отделами и подотделами имеют своими заместителями американцев. Но прилив свежей американской рабочей силы, однако, на
производительность и добычу в настоящее время не повлиял в положительном смысле, как это видно из следующих цифр: за 20 дней сентября средняя суточная добыча выражается в 9500 пуд. по Кемеровскому руднику. Устроенный в
сентябре месяце ударник дал 25.000 пудов, между тем как последний ударник, устроенный рудоуправлением в январе месяце, дал 115.000 пудов».
Но, быть может, оттого производительность и не повышалась, что в начальниках у иностранцев — русские? Ведь не подлежит сомнению, что с приходом к власти Рутгерса дела пошли в гору, хоть кузбасстрестовцы и
пытались доказать хозяйственному руководству Сибири и страны обратное в пространных письмах ввысь? Причем «доброжелатели» заражали власть имущих пессимизмом, неверием в «европейский прогресс» и силы Рутгерса
задолго до момента, когда последний получил полномочия руководить районом.
Читаем: «Резюмируя вышесказанное, надлежит отметить, что американские рабочие к русской системе работ не приучены. Умея работать на машинах, здесь, в русских условиях работы, где требуется исключительно
физическая сила, американский рабочий весьма требователен к условиям работы и требует такой обстановки, которой русский рабочий не требовал. Техперсонал колонии, как вообще загранические техники, исключительно узкой
специальности и, кроме того, не знакомые с условиями русской действительности. Американцы без помощи русских рабочих и техперсонала, по моему, работать не смогут, о повышении производительности согласно договора на
100%, если судить по работе их в настоящее время, и говорить не приходится. Машин с собой не привезли, если не считать двух маленьких тракторов, двухлемешных, и лесопильной машины. Всего американцев работает с лишним 300
человек, среди коих ничтожный процент горняков. Из приехавших американцев 22 человека уже уехали обратно в Америку, распродавая все свои вещи в Кемерово. Принять рудники к 1 октября американцы отказались. Сказать даже
приблизительно, когда могут принять, трудно. Существует реальная опасность, что они дезорганизуют все хозяйство. Средств, очевидно, у американцев мало. Техников и администраторов почти нет».
Итак, советские специалисты-кузбасстрестовцы, руководители треста, считают, что если американцам дать власть в Кемерове, они «дезорганизуют все хозяйство». Иными словами, уверены, что затеянное Рутгерсом
дело — афера и авантюра. Местные спецы в силы Рутгерса не верили, тому порукой — подпись лица, замещающего директора «Кузбасстреста». Впрочем, в те поры все хозяйство страны, пожалуй, держалось на авантюре и вряд ли кто
верил в силы большевиков — точно так же, как они сами не верили в силы Рутгерса.
Читаем очередные претензии в его адрес: «Существующий аппарат постепенно разрушается: русские техники и ответственные работники стараются уйти (вспомним Лоханского! — авт.), рабочие тоже. Для пуска
химзавода необходим еще целый ряд подготовительных работ. Американцы предлагают нашими силами достроить его и пустить, и только тогда они согласны его принять. Но неопределенность положения мешает работе и этой
осенью пустить завод не удалось и весной 1923 года его тоже не удастся пустить. А между тем от пуска завода зависит развитие Кузнецкого бассейна: потребителей в Сибири Кузнецкого угля, помимо ж. д., очень мало и сбывать в
большом количестве кузнецкий уголь можно только в виде кокса, который может найти себе сбыт на Урале, металлургическая промышленность которого испытывает острую нужду в коксе».
Химзавод, конечно, пустят. Иностранцы. Без помощи советских инженеров вроде Лоханского. Который, кстати, сделает все возможное, чтобы пуск оттянуть. Именно его иностранцы будут винить в том, что тот, оставляя
должность руководителя завода, заберет с собой все чертежи и прочую техническую документацию, так что АИКу придется потратить немало времени и средств на восстановление утраченных бумаг. Так что автор цитируемого
документа в некотором смысле оказался даже провидцем: сложности с пуском завода действительно возникли, но вот инспирированы они были бывшими его хозяевами. Заканчивается документ так: «Предполагалось в текущем
операционном году от первой батареи, которая готова, получить около 5.000.000 пудов кокса, а с окончанием второй батареи до 10.000.000 пудов. В связи с передачей завода американцам в текущем году производства кокса совершенно
не будет и мы должны сократить производительность Кузбасса из-за отсутствия потребителей. В заключение нужно сказать, что сама по себе организация нежизненна. Это и не концессия, ни смешанное общество, а
филантропическое общество, устраивающее американо-руских эмигрантов. По составу своему рабочие в большинстве своем совершенно непригодны для горных работ. Необходимо немедленно покончить с неопределенностью: либо
отказаться от помощи американцев и принять ведение дела всецело в свои руки, либо заставить американцев согласно договору в определенный срок принять ПРЕДПРИЧТИЕ В ЦЕЛОМ в свои руки. Теперешнее же положение дела
вредно отражается на производительности района, и в интересах дела как можно скорее положить конец неопределенности. При сем прилагается справка о добыче угля по Кемруднику за 1921/22 операционный год».
Итак, — спецы Кузбасстреста считали АИК нежизненной организацией, похожей на филантропическое общество. Это притом, что аиковцы еще не успели себя показать, но недоброжелательство местных кадров уже налицо…
«Запоздалый» интерес Александра Бека.
— Еще одно архивное дело подтверждает только что сформулированный нами вывод, касающийся патологической неприязни к Рутгерсу, выказываемой в Кузбассе еще до передачи района АИКу. На обложке дела
читаем: «Доклад особого комитета об итогах работы АИК «Кузбасс» кузнецкого каменно-угольного бассейна и доклад Сибирской рабоче-крестьянской инспекции о результатах работ Кольчугинского района в 1922-1924 гг.». Дело
содержит 393 листа. Название его лишь отчасти соответствует содержанию.
Во главе наркомата рабоче-крестьянской инспекции стоял Сталин. Уже зная, что АИКом интересовались самые высокие кремлевские чины, можно ли сомневаться, что в дела АИКа будет вникать еще и Сталин? Тем более,
что с Рыковым, курирующим АИК по должности зам. преда СТО, у Сталина отношения противоречивые. Подчиненные Сталину структуры (в частности, Сибрабкрин) выдали заключение по делу АИКа в конце 1923 г. — начале 1924 г. не очень
лестное для Рутгерса. Так можно ли было сомневаться, что с усилением позиций Сталина всего через три года аиковский проект рухнет?
Названное архивное дело имеет одну особенность. 4 июня 1934 года, т. е. спустя семь лет после краха АИКа, его листал знаменитый писатель Александр Альфредович (Федорович) Бек. Тогда это дело хранилось в некоем
загадочном фонде № 742. Александр Бек заказал снять с некоторых страниц этого дела выкопировки. Скопировано было 19 страниц, имеющих порядковые номера 16-18, 76-84, 106-107 и 489. Бек также снял копию с листа 322 картотеки АИКа, и
объяснил причину своего интереса к архивному делу: копии ему были нужны для подготовки материала в журнал «За индустриализацию».
1606
Бек действительно интересовался «промышленными сюжетами», доказательство тому — нашумевшие публикации о Кузнецкстрое. Однако мало кому известно, что интересовался он еще и АИКом. Но что мог означать такой
его интерес в 1934 году? Ведь отношение Сталина к концессиям было широко известно. Одно время Концесском контролировался Троцким, и уже поэтому Сталин «не переваривал» все, связанное с концессиями, а АИК в некоторых
публикациях, хоть и неверно, — но называли именно концессией.
1934 год — всевластие Сталина. Писать об АИКе сочувственно нельзя. Но тогда зачем Бек изучает архивную папку? И, заметим, — папка-то особенная, с материалами Сибрабкрина, т. е. ведомства, которое,
как уже сказано, подчинялось Сталину в 1923 году. И тогда — АИКом ли интересовался Бек, или — фигурой Сталина, который руками подчиненного ему Сибрабкрина пытался «прижать» АИК?
Однако обратимся к тексту документа под названием «Итоги работы индустриальной колонии «Кузбасс» в районе Кузнецкого каменноугольного бассейна за 1922-1923 гг.», с характерным подзаголовком: «Исследование
Сибирской Рабоче-Крестьянской Инспекции, произведенное в декабре 1923 г.».
1607
Упомянутое «исследование» начинается весьма нейтрально, с главы под названием «Вступление», в которой излагается история кузбасской промышленности, что называется, «от Адама»: «Отдельные районы Кузнецкого
каменноугольного бассейна, за исключением Анжеро-Судженского, а именно: Северный (Кемеровский), Центральный (Кольчугинский) и Южный (Прокопьевский и Киселевский) стали развиваться за последние 8-9 лет. Начало развитию
названных районов было положено Акционерным обществом копей Кузнецкого бассейна Копикузом, которое прекрасно сознавало, что при отсутствии достаточно развитой промышленности Сибири, развертывание указанных
районов должно бы идти по линии комбината, выпускающего на рынок не только уголь, но и другие продукты металлургического и химического характера. Были созданы планы и проекты грандиознейших заводов, связанных
непосредственно с развитием угольных районов и написаны целые тома на тему «Урало-Сибирский» и «Урало-Кузнецкий» проект, который помимо развития заводской и химической промышленности Сибири предполагал вывести Урал
из того промышленного тупика, в котором он всегда был по причине отсутствия на территории последнего коксующихся углей для получения и употребления на заводах кокса. Согласно Урало-Кузнецкого проекта, во всем
Кузнецком бассейне была намечена постройка 1.300 рекуперационных коксовых печей с общей производительностью в 225 млн. пудов кокса в год. Центрами коксо-бензольного производства должны быть следующие 4 пункта на Юге
Кузнецкого бассейна при проектируемом металлургическом заводе на р. Кондоме (приток Томи) — 400 печей, в Кольчугине 600 печей и в Кемерове до 200-300 печей, Кемеровский рудник с его прекрасно коксующимися углями был избран
первым пунктом, где должно было начаться коксование углей по последнему слову техники с использованием всех многочисленных и ценных продуктов коксования, уходящих при обыкновенном коксовании на воздух…».
Заметим, что советское руководство, приложившее руку к изгнанию из страны стольких «царских» спецов, прекрасно понимало значение их опыта для хозяйства державы. И отнюдь не случайно доклад Сибрабкрина об
АИКе начинается с Копикуза. Ненавидя старый уклад хозяйствования и жизни как таковой, Советы ничего не могли сделать в обход тех технических проектов, которые были рождены еще до октябрьского переворота.
Читаем дальше: «Мировая война, революция и колчаковщина приостановили это дело. Только с восстановлением Соввласти в Сибири в 1920 году работы частично возобновились по постройке химзавода и коксовых печей в
Кемерове. Постановлениями Совета Труда и Обороны и Сибревкома за этими начинаниями была признана срочность. Управление Кузнецкого бассейна и Главный угольный комитет, не имея специальных средств на новое капитальное
оборудование, прилагали, однако, все усилия к достройке завода и коксовых печей. Это и было в своем роде единственным достижением в Сибири: на это бросали часть средств в ущерб другим работам. Оборудование было заказано
и частью изготовлено в Петрограде, Киеве и на Урале, а в 1921-22 г. доставлено и установлено на месте».
<< Назад Далее>>
|
