|
ОТ АВТОРОВ
Как уже сообщалось в предисловии к третьему тому «Страниц
истории города Кемерово», историческая наука Кузбасса находится в глубоком
кризисе. Едва ли не подавляющая часть историков держится прежних марксистских
установок, причем многие из них своих симпатий не скрывают:
- У компартии должны быть две
программы. Помните, что говорил Ленин: нужны программа-минимум и
программа-максимум, — дает советы нынешним коммунистам в нынешнем 2000 году
доктор исторических наук, профессор Кемеровского государственного университета
Николай Павлович Шуранов (подробнее см. «Земляки», 13-19 июля 2000 г.).
Оправдывает в печати «ускоренную индустриализацию и
коллективизацию» известный кемеровский историк В. П. Литовченко:
- Говорят, и в самые критические
моменты у России был выбор. В том же 17-м, или, скажем, в 28-м. Но это был выбор
между гибелью и спасением, победой и поражением. То есть выбора не было: только
социалистическая революция, только ускоренная индустриализация и
коллективизация. Это ясно просматривается и осознается с высоты 55-летия Великой
Победы. С этой же высоты хорошо виден весь абсурд, вся историческая алогичность,
трагичность «выбора» 1991-1993 гг. Ибо сделан он был не под давлением дилеммы
«жизнь или смерть», не в исторических интересах страны, ее народа, а по прихоти
корыстных, коварных, в сущности, антироссийских сил. (См. брошюру «Сибирь —
фронту» под редакцией Т. О. Машковской, Н. П. Шуранова и др., изданную в этом
году).
Исправно выходят лестные публикации, в том числе и историков, в
адрес бывших секретарей обкома КПСС. В издательстве «Кузнецкая крепость» в такой
тональности вышла книжка о бывшем первом секретаре обкома Н. С. Ермакове. В
газетах — дифирамбы бывшему первому секретарю обкома КПСС Леониду Горшкову.
Напомним: именно при этих секретарях уничтожались памятники истории и культуры,
и лишь немногие из них удалось отстоять вопреки напору местных властей…
Не раз сообщалось, что в Кузбассе в наши дни издаются парадные
биографии разоблачителей разлива 1920-1930-х годов. Очередная ода — начальнику
секретно-политического отделения кемеровского горотдела НКВД в 1937 г., некоему
Балыгину (см. статью Ильи Ляхова в газете «Кузбасс» за28 июля 2000 г.).
Печально, но газета «Кузбасс», которая активно участвовала в геноциде 1937 года,
сегодня, как и шесть десятилетий назад, восхваляет «светлой души людей» — былых
расстрельщиков. Это — к вопросу о преемственности журналистских кадров…
Однако не слышно, чтобы в былых грехах в Кузбассе кто-нибудь
каялся. В Новокузнецке с сочувствием, со слов потомков, рассказывается о судьбе
бывшего члена отряда Рогова, убийцы священника села Атаманово, о коммунисте и
видном советском деятеле 1920-х годов Г. П. Кузнецове (см. брошюру «20 век:
судьбы кузнецкой интеллигенции», 2000 г.).
Одновременно предпринимаются попытки занизить число жертв
красного партизана Рогова чуть не в сто раз (см. приложения к нашей книге), и
особенно — исказить идейную сущность членов этого отряда. В этом же, 2000 году,
газета «Земляки» возмущается: «Сколько можно писать про репрессии!» (см. №№ 8 и
9), а председатель областного Совета ветеранов В. Галкин в той же газете жестко
ругает Путина, Ельцина, Горбачева «и их подельников, выполнивших гитлеровский
план уничтожения СССР» (см. № 30).
А чего стоят попытки изобразить «пламенного революционера»
Рутгерса, руководителя знаменитой АИК «Кузбасс» как фигуру, достойную лишь
поклонения, предпринятые в этом же году на одной из кемеровских «научных
конференций»? И это уже после того, как о Рутгерсе столько написано и
опубликовано отзывов его современников, причем далеко не лицеприятных (см.
третий том «Страницы истории»)…
Или — попытки некоторых сегодняшних исследователей причислить
краеведа Владимира Ивановича Шемелева, автора лишь недавно изданной «Истории
Кузбасса» (написана в 30-е годы) к «марксистским историкам», тогда как на самом
деле незначительные вкрапления в духе Маркса в его труде если и присутствуют, то
— как вынужденная дань цензуре, причем нельзя не отметить его удивительную
«дерзость»: в его «Истории Кузбасса» нет ссылок на Ленина и даже Сталина!
(подробнее см. приложения).
Так что нынешняя историография Кузбасса представляет печальное
зрелище. А если еще прибавить к сказанному сомнительные склонности этического
плана, как, например, пагубное пристрастие, пусть немногочисленных, историков к
плагиату… Впервые мы весьма сдержанно писали об этом в 1994 году, и получили
возмущенный ответ от историков: им, де, ничего о подобных фактах неизвестно (см.
статьи в «Кузбассе»). Пришлось отвечать и называть фамилии. И дело, конечно, не
в личностях. Просто очевиден вывод: если историки не знали о плагиате в своей
«сфере» — значит, некомпетентны, недостаточно профессиональны. А если знали, но
на страницах газеты утверждали обратное, то, опять же, — дело этики…
Однако довольно примеров. Уровень кузбасской исторической науки
давно никого не обманывает, особенно после выхода в свет первого тома
«Исторической Энциклопедии Кузбасса», где в предисловии находим все те же
марксистские постулаты и, в частности, такой тезис: история (естественно,
дооктябрьского периода!) «определяется классовой борьбой».
Смеем заверить, что авторы этой книги не задумывались о
«классовой борьбе», когда готовили к печати знаменитую «Кузнецкую Летопись»
Ивана Конюхова (1867 г.) или когда писали «Загадки провинции», посвященные
истории Кузнецка в XIX веке. Полагали, что
марксистские штампы, вроде «классовой борьбы», уже давно отошли в прошлое, но,
оказывается, ошиблись…
Говорят, что с абсурдом бороться бесполезно. Мы и не боремся.
Кузбасские апологеты Маркса-Ленина (а то и Сталина), воздыхающие «о былом, о
милом» и без того давно вызывают улыбку. Так что, пусть и далее пишут о
благотворности духовного климата периода индустриализации и убеждают местных
патриотов в полезности ленинского опыта в составлении «программ», будь то
программа-минимум или программа-максимум. Пусть на лекциях наши доктора наук
почаще утверждают, что пакта Молотов-Риббентроп не существовало вовсе, равно как
и периода репрессий, которые по-прежнему стыдливо называются «отдельными
перегибами». Убеждать неубеждаемых — неблагодарное занятие…
Все, сказанное выше, как нельзя лучше, объясняет, почему
«Страницы истории города Кемерово» в Кузбассе удостоились диаметрально
противоположных мнений и не вызвали восторга у «неубеждаемых». На восторги
авторы и не рассчитывали. В приложениях к нашему очередному тому читатель найдет
продолжение публикаций весьма разноречивых откликов на общественную и
книгоиздательскую деятельность авторов, начатых во 2 и 3 томе «Страниц», а также
в фолианте «Кемерово и Сталинск: панорама провинциального быта в архивных
хрониках 1920-1930-х гг.» (Кемерово, 1999, серия «Документальное наследие
Кузнецкого края», вып. 4.). Отклики приведены без купюр, причем, если один и тот
же отклик публиковался дважды, но с изменениями в тексте — мы приводим его
содержание в обоих вариантах, независимо от тональности публикации.
Наша новая книга построена на материалах фондов Автономной
Индустриальной Колонии «Кузбасс» и Рудничного райкома КПСС, касающихся жизни
Кемерова (Щегловска) в 1920 и 1930-е годы.
Мы продолжаем разговор, начатый в первом и третьем томе
«Страниц истории» (см. часть I «Разгадка
Эрниты» из книги первой, части 1 и 2 «Начало авантюры» и «Агония авантюрного
проекта» из книги третьей). Отдельные документы об АИКе помещены также в нашем
фолианте «Кемерово и Сталинск». Авторы обращаются вновь к теме АИК не случайно.
Эта тема в былые, да и в нынешние годы подвергалась искажениям в духе весьма
одномерных «идейных» концепций. Как уже было сказано, по сю пору руководителя
АИК С. Ю. Рутгерса возводят в ранг привычного «положительного героя», напрочь
игнорируя высказывания современников о нем, которые, конечно, тоже не всегда
точны и верны, поскольку человек всегда — всякий (Ф. М. Достоевский: «человек
есть тайна»). С нашей точки зрения, и Рутгерс, и его окружение не лишены были
высоких «идейных» мотивов, но и слабостей человеческих, и пороков. Человек, как
мы не раз утверждали, соткан из противоречий…
Мы вполне разделяем мнение редактора настоящего издания,
доктора исторических наук Леонида Лопатина, что критика «анархо-синдикалистского
элемента» в недрах АИКа, в противовес «стойким интернациональным
последовательно-коммунистическим элементам» в той же колонии, которая звучит
даже в нынешних, современных, исследованиях, выглядит довольно примитивно.
Добавим от себя: «анархисты», вроде Сигла (Сигеля, Сигела, Сигала), судя по
найденным нами документам (см. третий том «Страниц») представляются нам сегодня
наиболее трезвомыслящими членами колонии, которые сразу же восприняли положение
колонистов (а, пожалуй, и России в целом) как абсурдное. С другой стороны,
сегодня, на пороге третьего тысячелетия, наивно задаваться вопросом, чьи идеи
были лучше — «анархистов» или коммунистов. Все были «хороши». Все заблуждались,
и сегодня нужно исследовать не степень «правильности» и «справедливости» того
или иного мировоззрения «левых», а — их реальные поступки и последствия
таковых.
К публикации новой книги нас, впрочем, подвигло отнюдь не
желание «подправить» или опорить чьи-либо утверждения. Наши мотивы глубже. В
90-е годы тема АИК необычайно актуализировалась, особенно с открытием в Кемерове
музея «Красная Горка», который вполне справедливо иногда называют «музеем АИК».
Мы считаем, концепция этого музея (хотя она пока не представлена на суд
исследователей и, возможно, ее вообще как таковой не существует) нуждается в
серьезных коррективах.
Огорчительно и опасно, если школьников будут приводить в музей
«Красная Горка» экскурсиями и вдалбливать «истину»: кемеровские коммунисты рука
об руку с иностранными коммунистами подняли индустрию Кемерова. Тогда как
поднимали индустрию просто талантливые инженеры, независимо от партийности.
Кстати, большая их часть были беспартийными. Тем не менее, все в равной мере
вынуждены были строить «индустрию» за гроши под жестким прессингом Системы.
Пример тому — знаменитый Иван Иванович Лоханский, яркая и
талантливая личность. Нами не раз подчеркивалось (в том числе и в этом томе),
сколько злоключений выпало на его долю из-за «роковой» нелюбви не только
местных, кемеровских, но и иностранных, колонистских, коммунистов. Возведение
коксохимических батарей — отчасти и его заслуга, равно и его учеников (о чем
вскользь поминал в своей книге и журналист И. А. Балибалов).
Травле подвергались и иностранные инженеры, которые были
причастны к строительству коксохима, вроде небезызвестного Гольдфайна, печальную
историю коего мы поведали в третьем томе «Страниц». Строители, — как инженеры,
так и рядовые рабочие, — немало натерпелись от партийных «величин», причем
многие считали лично Рутгерса виновником своих бед и неудач. Поэтому,
демонстрируя репрезентативный портрет Рутгерса, украшающий экспозицию музея
«Красная Горка», требуются и оговорки, и специальные комментарии, равно как и в
рассказе о договорах АИК с советской стороной.
Если уж говорить о Договоре АИК со СТО — то говорить полную
правду. То есть о том, что большинство его положений оказалось невыполненными,
причем нарушителем договоренностей выступило именно советское правительство во
главе с Лениным. Высокие аиковские руководители комментировали этот договор
абзац за абзацем и нельзя с ними не согласиться, что Москва начала обманывать
колонистов уже начиная с 1922 года. Текст комментариев к Договору читатель
найдет в этой книге.
Что касается знаменитого «Проспекта», при помощи которого
иностранцев заманивали в Кузбасс, трудно присоединиться к мнению
исследовательницы Л. Ю. Галкиной, которая пишет: «Впоследствии «Проспект» вызвал
немало нареканий. Однако вряд ли стоит обвинять его авторов в стремлении
обмануть будущих колонистов» (см. «Балибаловские чтения», 1998, с. 61). Остается
недоумевать — как иначе назвать поползновения авторов документа, при помощи
которого иностранцам столько наобещали и мало что выполнили, так что у многих в
результате не осталось даже денег на поспешный выезд из Кузбасса на родину? Одно
из двух: либо авторы «Проспекта» пошли именно на преднамеренный обман
иностранцев (во что Л. Галкина не верит), либо обман был, но — не злостный, а
просто «от неведения». То есть — не обман, а авантюра. Ибо только авантюрные
люди могут обещать то, чего дать на самом деле не могут, а, точнее, сами не
знают, смогут ли, и если да, то в какой мере…
Может показаться, что в настоящей книге уделено непомерное
место собственно щегловским и райкомовским будням, но нас неприятно поражало,
что исследования об АИКе практически лишены экскурсов в историю щегловского быта
— как народного, так и партийного. И получалось, что колонисты жили как бы сами
по себе, вырванные из условий, в которых находились. Были, однако, в Щегловске и
профсоюзы, и райкомы, которые тоже интересовались аиковскими буднями, и важно
знать, чем еще, помимо АИКа, были заняты местные партверхи. Иными словами —
важно изучать не только АИК, но и среду, в которой жили и работали колонисты. И,
конечно, необходимы «наброски с натуры»: вот английский подданный Карл
Леопольдович Шварц, который бьет доской по голове щегловского партийца Полякова
за то, что тот держит у себя дома под кухонным столом свинью; вот полупомешанный
партийный функционер Федякин, который пишет стихи про «миленка», который «к нему
летит на аэроплане с подарком в кармане», — очевидно, метастазы психической
болезни, на которую сам Федякин указывает в одном из документов, достаточно
серьезны; вот иностранцы, которые жертвуют поношенное нижнее белье щегловским
партийцам…
Наша книга содержит подробные ссылки на архивные источники. Это
тем более важно, что в Кузбассе уже давно вошло в обиход не ссылаться на
использованные книги и документы (например, 26 июля 2000 г. в газете «Кузбасс»
опубликована статья старшего научного сотрудника Кемеровского областного
краеведческого музея, которая, в основном, состоит из фактов, взятых из книг по
истории XVII-XVIII веков, но без всяких на
них ссылок; такое отношение к источникам нельзя назвать профессиональным).
В этой книге приведены также ранее не публиковавшиеся рукописи
А. Б. Венедиктова, Г. Н. Васильевой, Л. Я. Контера и В. Г. Алексеева — мы почли
за честь облегчить путь этих ныне здравствующих авторов к читателю с тем большим
удовольствием, что их жизненные устои и взгляды близки и созвучны нашим
собственным.
Отдельное спасибо, нижайший поклон и искренняя благодарность
нашей бессменной незаменимой помощнице на стезе книгоиздания милейшей Марии
Александровне Каретиной и всему ее семейству, а также журналистам, писателям,
чиновникам, ученым, друзьям и близким, оказавшим моральную поддержку книжным
архивно-документальным проектам, осуществленным в серии «Документальное наследие
Кузнецкого края».
10 августа 2000 г.
г.Кемерово Далее>>
|
Ждем
Ваших отзывов.
|
По оформлению
и функционированию
сайта
|
|
