Евгения Вырубова.

Избранное

 

Страница 3 из 3

 

Мы с тобой две большие грустные птицы,

Мы парим над дождями, ветрами и мглой,

Рассекаем крылами земные границы,

Хотя грань перейти не хотим мы с тобой.

 

Ты и я – мы заброшены в омут печали,

Неизбывной тоски по задорному смеху,

Но не скажет никто, что мы промолчали,

Когда солнце взорвали кротам на потеху.

 

Нас задумали с тонким расчетом,

Чтобы время и место совпали мгновенно,

Когда жизнь начертит стилетом

Свои рифмы на шеях отчаянно длинных.

 

Непростительно сложным, но звучным дуэтом

Сочиняем мы ссоры в порыве едином,

Но взаимная сладость нежным куплетом

Продолжает звучать в застекленных глазах.

 

Мы с тобой неразлучны, как цветы на полях,

И летаем, беззвучно разбиваясь о скалы,

А потом собираем друг друга,

Потому что жизни нам мало,

И не липнет она на руках,

Как у тех, кого мучает страх

За себя одного. 

 

Когда я дышу

Мои легкие – это два танцора,

Они пляшут джигу вокруг моего сердца,

Когда я дышу.

Мое сердце – это ключ минора,

Оно задает тональность танца,

Когда я дышу.

Мои глаза – это озоновые дыры,

Они расширяют границы сознанья,

Когда я дышу.

Моя душа – это головка сыра,

От которой танцоры отрезают кусочки,

Когда я дышу.

Моя кровь – это вода, которой я верю,

И она верит мною,

Когда я дышу.

Моя хворь – это шкодливая мышь,

Которая съедает весь сыр,

Выпивает всю воду,

Обрекая на голод танцоров,

Когда я дышу.

  

 f$#@ off

Бесшумно, безмолвно,

Решительно-скромно,

Беспечно навечно

УЙДИ!

Тихонько, крадучась,

Земли не касаясь,

Скользни за порог

И выброси ключик.

Бескровно, бездушно,

Однако, радушно

Улыбнусь тебе не я.

Бескрайней, безбрежной,

Бездумной, как прежде,

Останусь я в прошлом

Закате вчерашнего дня.

 

МЭРИ

Черный Чумымрик умеет:

Щекотиться усами

И уплетать вареную рыбу

Так, что хрустит за ушами.

 

Умеет чихать и сопеть во сне,

Умеет прятаться в ночной темноте,

А еще сверкает зеленью глаз,

Обрамленный черными ресничками,

И шерстью усыпан мой матрас,

Если Чучундр расчесывал свои косички.

 

Мартышкин умеет лягаться,

Когда его тискаешь и дергаешь черный хвост,

Мяушкин любит целоваться

И протягивает свой черный нос.

 

Козленок скачет задорно,

Если чувствует человеческий гам,

Динозавром кричит надрывно,

Когда все уйдут по делам.

 

Кошмарик у нас очень умный,

Но думает долго, глядя в окно,

Хотя если дождь и гром безумный,

Трусишкин, расплескивая молоко,

Бежит под диван и дрожит.

 

Сплюшкин – зверь ленивый,

Но когтистый, зубастый и львиный

Рык издает, когда жесткая щетка

С целью чесанья к нему пристает.

 

Мурёнка может и на врага

Поднять храбрую лапу,

Потому и зовется тогда

Сторожевой засобакой.

В общем, звереныш у нас хоть куда,

Только иногда очень хочется

Послать подальше эту кошицу.

 

Ни Qui не Sait

Маленький, замученный,

Местами совсем не прирученный,

Урчит хохоток внутри.

Его подружки-ухмылки

Давно растеряли все шпильки;

Округло сверкает глаз –

Ох, наивность святая! –

Не простота и не дурость,

А просто осенняя хмурость,

Задумчивость,

Замороченность

И всеми всегда неразгаданность.

 

Бьют по стеклу коготки,

Руки – в манжетах из жестов –

Скованны, неприкаянны,

Горько-сладко наученны

Беречь маникюр

И текст без купюр

Выбалтывать и вышептывать,

Даже когда округло

Сверкает подспудно

Хитрый и скрытный глаз.

         

Ревность

Запах кулис

Беспредельно печален;

На сцене пустой

Танцует пыль;

И эхо перечить пытается

Задумавшейся тишине.

 

Ужасно мне нравится

Голос безлюдья –

Прелюдия старости,

Грим пустоты.

Все – можно

Все – сладость

Везде, где не ты

Солируешь в грохоте

Кривящихся масок.

 

И хоть бы разок

Перепачкать белила

Землей или пеплом,

И дымом затмить

Софитов глаза…

Но я безутешно

Скитаюсь в опале

И проникаю в твой зал

Только тогда,

Когда никогда

Мой вид не смутит

Всех тех добровольцев

Быть околдованными

Только тобой.

 

(«)Люблю себя(»)

Я взорвала свои мечты

О тихом, безмятежном счастье,

Когда в порыве

Мутного ненастья

Увидела в окне я профиль свой.

А дождь не лил –

Он льстил умело,

Туманом завораживая глаз.

 

И тесно было в памяти упрекам,

И жарко стало телу от себя,

Исполненного жажды

Вечной воли –

Свободы, жгучих чувств,

Молчания-огня.

Когда нет тех,

Кого забыли всуе,

Согреть ожогом взгляда,

Трепетом ресниц

И острыми, как спицы, снами

Пронзить прошедших мимо

И не упавших ниц.

 

Трапеза

Топают черные ножки

По рыжей в крапинку дорожке,

И хвостик трепещет где-то вверху –

Масянькин торопится кушать –

Чмокать, хрустеть и лохматые уши

Настроить на мою волну.

Если котёныш – капризный зверёныш

Вздумает гневно смотреть на еду,

То я непременно – коленепреклоненно

Хвалю наш минтайчик,

Чтоб черный мой зайчик

Ел как горбушу – за милую душу –

Свою свежевареную

Фигурно крошенную

Душистую бурду.

 

Но светская леди по имени Мэри

С гордой осанкой умеет сидеть,

И всем своим видом –

Укором во взгляде –

С достоинством терпит

Стенанья хозяек

И таки измором

Берет непокорных –

Вкушает в итоге куриные ноги.

Мы знаем, как взглядом весь мир покорить!

 

***

Я помню Вас таким,

Каким вы не были –

Каким Вы были лишь на миг –

До встречи нашей,

На безлюдной пристани –

Дитя, мужчина и старик.

***

 

Сон

Зима прощается с собой –

Неторопливо, со слезами луж.

Прозрачный снег

Наивно дразнит солнце,

До вспышек прорезая глаз.

Все это – вне,

Но рядом,

И жизнь все туже бьет в виски.

 

Очередной вихор планиды

Меняет цвет проулков лабиринта,

Что каждый день уводит дальше,

Все дальше от истока десяти

Уже почти ненужных правил.

 

Весь лабиринт – дорога из углов –

То серых и стальных,

То мягких и атласных –

И совершенно мне неясно,

Какого зверя ждать за поворотом –

Планида часто шутит.

 

Но вот из темноты,

Оставшейся, когда убрали свечи,

Выходят тигры.

Полынно – полуночный запах

Туманом стелится у лап.

Бенгальской поступью

Голубокровых кошек

Они ступают, хоронясь от взглядов,

Искусно сокращенных до прицела,

Но белый цвет полос, подчеркивая шрамы,

Сочится как пигмент души

И манит музыкой из белого стиха.

 

И я иду за ними –

За тиграми, ступающими мягко

По давних дней осколкам.

Тигриный след един –

Один в шаги другого

Вплетает свою линию судьбы.

 

Два тигра – восемь лап –

Одной тропой

Идут за всех,

Кто потерялся в лабиринтах

Среди вчера, когда-то и сейчас.

И я иду за ними

Черной кошкой,

А взгляды белые через плечо

На мне рисуют белые полоски.

 

Друзьям

Хочу жить лучше, тоньше, изящнее,

Благоуханностью дышать

И гнать от себя навязчивое:

«Не сметь – не думать – не мечтать!»

А вас так много разных, разделенных,

И не умеющих слова найти,

А жить так хочется – единой, цельной

Своей несвойской поступью идти.

Так хочется поверить в диво –

В снах ярких разыскать себя,

И чтобы все вы, запрокинув лица,

Позволили себе не стать.

 

Не стать всем тем, что тяжко и тоскливо

Бредет, плетется, спотыкаясь о себя.

Не стать пусто-серьезным бредом

О том, чем должно, чем хотите стать.

Не стать, душой не перестать, не таять,

А лишь дышать, вдыхать, впитать

Дарящую себя самозабвенно жизнь

И помнить каждый вздох.

Аминь!

<< Назад

Страница 3 из 3

[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]

 

 

Rambler's Top100

   

Хостинг от uCoz