КУЗНЕЦКИЕ ДНИ ФЕДОРА ДОСТОЕВСКОГО

М. М. Кушникова

КУЗНЕЦКИЕ ДНИ ФЕДОРА ДОСТОЕВСКОГО

Страница 6 из 6

«Балладой об Исаевой» можно было бы назвать очерк М. М. Кушниковой о кузнецких днях Федора Михайловича Достоевского, о роли Марии Дмитриевны Исаевой в его жизни и творчестве. Автором раскрыто немало нового, предложен свой весьма убедительный взгляд на значение этого периода в жизни Достоевского, показано, какое огромное психологическое значение имели вынесенные писателем из Кузнецка впечатления в его дальнейшем творчестве, что нашло отражение в его произведениях, созданных уже далеко от Кузнецка. Так, при анализе повести «Дядюшкин сон» (из мордасовских летописей), задуманной Достоевским еще в 1855 году в Семипалатинске, исследователи отмечали, что в основу этого произведения легли личные впечатления писателя и его наблюдения над провинциальным бытом Семипалатинска. При этом ссылаются обычно на статью старого семипалатинского краеведа, исследователя творчества Достоевского Б. Г. Герасимова.

М. М. Кушникова впервые показывает, какое отражение нашли в этой повести кузнецкие впечатления Достоевского, глубоко и тонко анализируя «кузнецкий момент» в жизни писателя, привлекает также и барнаульские отголоски в его творчестве — в частности, «Дядюшкин сон» — триумф Зины в финале. Такие наблюдения помогают понять широту обобщений Достоевского при создании картин провинциальной жизни России, тем более что форма провинциальной хроники, к которой Достоевский впервые обратился в «Дядюшкином сне», появится затем и в последних его романах.

Большой интерес представляют наблюдения М. М. Кушниковой над отражением кузнецких дней Достоевского и М. Д. Исаевой в романе «Преступление и наказание». Намеки на это имеются не только в письмах Достоевского к брату, но и во многих деталях и эпизодах, связанных с одним из величайших художественных достижений писателя — с образом Катерины Ивановны Мармеладовой. Впервые в этом очерке М. М. Кушниковой приводятся такие факты из кузнецкого периода жизни Исаевой, которые, несомненно, были известны Достоевскому, когда он обдумывал образ Мармеладова. И огромное значение для понимания Достоевского имеют приведенные в очерке сведения о надгробной доске с текстом, в составлении которого, несомненно, принимал участие сам писатель. На первый взгляд, это крохотная деталь. Но упоминаемый в тексте образ Иова, «поразивший» Достоевского, по его собственному признанию, еще в детстве, один из важнейших символов в творчестве писателя, к которому он обращается в своих романах при решении величайших «вековечных» философских проблем. Тема «бедного Иова» комментируется М. М. Кушниковой весьма убедительно, — хотя только лишь как гипотеза, — на примере отношений Ф. М. Достоевского с А. И. Исаевым, причем автор очерка находит неожиданные параллели с карамазовским поединком между добром и злом. Это еще более углубляет понимание всего значения сибирского периода Достоевского для его последующего творчества.

В очерке как бы заново «прочитана» переписка писателя, связанная кузнецкими днями, приводятся комментарии-гипотезы, которые позволяют приоткрыть тайну «грозного чувства» Ф. М. Достоевского к М. Д. Исаевой и перерождения этого чувства в сострадание к ней после кузнецкого бракосочетания.

Особо примечательна часть очерка, где описание и комментарий сложных отношений Достоевского с четой Исаевых приводится на материалах экспозиции Новокузнецкого дома-музея Ф. М. Достоевского, что убедительно позволяет понять всю значительность «кузнецкого периода» в жизни писателя.

Вызывает интерес и кажется достойной дальнейшего изучения и подтверждения гипотеза о возможной встрече Достоевского в 1871 году в Висбадене с венчавшим его в Кузнецке с Исаевой священником Евгением Тюменцевым, вследствие чего могло быть написано письмо-исповедь Достоевского Тюменцеву, поминаемое Валентином Федоровичем Булгаковым. Эта гипотеза еще раз напоминает о важности утерянного письма-исповеди и о необходимости глубокого исследования возможных связей Достоевского с Тюменцевым.

Очерк «Кузнецкие дни Федора Достоевского» помог в новом свете увидеть экспозицию Новокузнецкого музея Достоевского и значимость представленных там работ местных художников. Он, несомненно, будет интересен не только сибирякам, но и самому широкому кругу читателей страны.

Г. В. КОГАН,

кандидат филологических наук,

ст. научный сотрудник

Государственного литературного музея

Список литературы

Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л.: Наука, 1985. Т. 28, кн. I, с. 187-189, 190-191, 211-222, 230-238, 242-261, 269-276, 461-462, 484, 496, 530, 532; т. 28, кн. II, с. 92, 115, 142, 477, 509; т. 29, кн. I, с. 200-201, 467-468, т. 29, кн. II, с. 78, 233.

Достоевский Ф. М. Дядюшкин сон. Униженные и оскорбленные. Преступление и наказание. Идиот (любые издания).

Врангель А. Е. Воспоминания о Ф. М. Достоевском в Сибири в 1854-1856 гг. — СПБ, с. 29, 38-39, 63, 70.

Герасимов Б. Материалы к пребыванию Ф. М. Достоевского в Семипалатинске // Сиб. летопись (Иркутск), 1916, №№ 11-12, с. 567-568.

Ковригина З. С. Последние месяцы жизни А. Г. Достоевской // В кн. Ф. М. Достоевский, статьи и материалы: Сб. 2-й. Под ред. А. С. Долинина. — Л.-М., 1924 (на обл.: Л., 1925), с. 585.

Бекедин П. В. Малоизвестные материалы о пребывании Достоевского в Кузнецке. // Достоевский. Материалы и исследования; вып. 7. — Л.: Наука, 1987, с. 227-238.

Булгаков Вал. Ф. Ф. М. Достоевский в Кузнецке // Сибирская жизнь (Томск). 1904, 10 окт.

Достоевская Л. Ф. Достоевский в изображении его дочери. — М. — Пгд: ГИЗ, 1922.

Берви-Флеровский В. В. Положение рабочего класса в России. // Берви-Флеровский В. В. Избранные экономические произведения: в 2-х т., М., 1958, т. 1, с. 68-95, с. 96-130.

Наумов Н. И. Избранные произведения. — Новосибирск, 1951.

Эренбург И. День второй. // Собр. соч.: в 9 т. М., 1964, т. 3, с. 151-360.

Якушин Н. Достоевский в Сибири: Очерк жизни и творчества. Кемерово, кн. изд-во, 1960.

Гроссман Л. Достоевский. — М.: Мол. гвардия, 1962, (ЖЗЛ).

Косенко П. Иртыш — Нева. — Алма-Ата: Жазушы, 1971.

Брегова Д. Б. Сибирское лихолетье Федора Достоевского. — М.: Сов. писатель, 1974.

Стрелкова И. Чокан Валиханов. — М.: Мол. гвардия, 1983 (ЖЗЛ).

ПРИЛОЖЕНИЕ

В. Ф. Булгаков

Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ В КУЗНЕЦКЕ

В этом маленьком городке Томской губернии Ф. М. провел всего лишь несколько недель, но здесь совершилось важное событие в его жизни, именно женитьба на Марии Дмитриевне Исаевой.

Нынешним летом мне удалось собрать в Кузнецке кое-какие сведения о самом писателе, а также о его невесте. Я пользовался при этом воспоминаниями некоторых старожилов и, кроме того, в архиве церкви, где происходило венчание, нашел интересный документ — «выпись» из так называемого «брачного обыска»*. Полагая, что для всех, кому дорого имя покойного Ф. М., будет не безынтересно познакомиться с лишней страничкой из его жизни, я решился собранные материалы предать печати.

С М. Д. Исаевой Ф. М. познакомился еще в Семипалатинске, когда, отбыв срок каторжных работ и прослужив четыре года солдатом в тамошнем Сибирском линейном № 7 батальоне, он был, наконец, сделан прапорщиком. Муж Исаевой был чиновником особых поручений при каком-то важном лице. Он в то время вел безобразную жизнь, злоупотребляя спиртными напитками. Переведенный вскоре в Кузнецк корчемным заседателем**, Исаев скончался здесь в мучениях, оставив жену и двух малолетних детей без всяких средств к жизни***. Ф. М., извещенный о смерти Исаева, немедленно выслал Марье Дмитриевне значительную сумму денег, которую, говорят, сам достал с трудом. Тогда е он начал хлопотать о приеме ее старшего сына на казенный счет в учебное заведение. Много помогала Исаевой жена местного исправника, богача и хлебосола, Анна Николаевна Катанаева. Она ценила в М. Д. ее воспитанность, ум и высокую образованность. Большой поддержкой являлись для семейства Исаевых деньги, которые М. Д. зарабатывала частными уроками. Между прочим, она преподавала французский язык учителю местного приходского училища Вергунову. Он, говорят, был неравнодушен к М. Д. и, так же как Достоевский, всеми средствами старался облегчить ее тяжелое положение. Известно даже, что Ф. М. ревновал М. Д. к Вергунову, но потом вполне убедившись, что она его любит, взял отпуск и поехал из Семипалатинска в Кузнецк.

Здесь он остановился у Исаевых, которые в то время квартировали в небольшом домике портного Дмитриева. Домик этот, изображенный на прилагаемом рисунке, помещается на Полицейской улице, три года тому назад переименнованной, впрочем, в улицу Достоевского. Он состоит из двух маленьких комнат, коридорчика, передней и кухни. Недавно обшили его тесом.

Брак был решен. Но требовались издержки, а между тем средства как жениха, так и невесты были крайне ограничены. Начались соображения, откуда достать денег. Тут явилась на помощь опять А. Н. Катанаева: она упросила бракосочетающихся все труды и хлопоты по устройству свадьбы предоставить ей. Весть о том, что на Исаевой женится какой-то приезжий офицер-писатель и что свадьбу эту устраивает Катанаева, быстро облетела весь город, так что 6 февраля 1857 года, в день, назначенный для бракосочетания, Одигитриевская церковь оказалась наполненной народом. В самом деле, благодаря участию Катанаевой, свадьба вышла весьма пышная. Вот что рассказывает Т. М. Темезева****, которая присутствовала в церкви. «За народом едва можно было протолкаться вперед… Конечно, присутствовало в церкви и все лучшее кузнецкое общество — Анна Николаевна всех пригласила. Дамы были все разнаряжены… В церкви — полное освещение. Сначала, как водится, приехал жених. Конечно, внимание всех на него обратилось. И я смотрю с любопытством, хоть мне и было только лет 16, но я слышала, что он не простой человек, — писатель… Он, помню, был уже не молодой, лет тридцати восьми, довольно высокий, выше, пожалуй, среднего роста… Лицо имел серьезное. Одет он был в военную форму, хорошо и, вообще был мужчина видный. Жениха сопровождали два шафера: учитель Вергунов и чиновник таможенного ведомства Сапожников. Скоро прибыла и невеста, также с двумя шаферами, один из них был сам исправник Иван Миронович Катанаев. Худенькая, стройная и высокая, Марья Дмитриевна одета была очень нарядно и красиво, — хотя и вдовушка… Венчал священник о. Евгений Тюменцев в сослужении с дьяконом (по «брачному обыску» — о. Петром Углянским). Были и певчие. После совершения таинства молодые и гости отправились на вечер в дом, кажется, Катанаевых. Я не была там…»

Почти то же сообщил о свадьбе другой очевидец, Д. И. Окороков*****. Он был лично знаком с Ф. М. и часто встречался с ним на вечерах, которые устраивались еще до свадьбы у Катанаевых. Д. присутствовал на них вместе с невестой. По словам Окорокова, он всегда бывал в очень веселом расположении духа, шутил, смеялся. Это сообщение должно для нас быть особенно интересным. Как известно, вообще Ф. М. отличался характером необщительным, даже мрачным. Очевидно, здесь, в Кузнецке, под влиянием близости любимого существа, вдали от служебных обязанностей, от места неприятных тяжелых воспоминаний, Ф. М. чувствовал себя, если не вполне счастливым, но удовлетворенным более или менее. Этим и можно объяснить его хорошее расположение духа, о котором говорит и на котором, нужно прибавить, прямо настаивает Окороков. Когда устраивались карты, Ф. М. не отказывался принимать участия, случалось ему, как другим, выигрывать и проигрывать, сам Окороков не раз играл с ним.

Нередко видели Ф. М. в его военном плаще, гуляющим по улицам города вместе с Марией Дмитриевной.

Посещал он часто венчавшего его священника о. Евгения Тюменцева, которому после прислал в подарок свою автобиографию.

В этих посещениях знакомых, прогулках, вечерах, картах проходило время, срок отпуска, данном Д-му, истекал. Скоро он, вместе с женою, действительно покинул Кузнецк. Перед самым отъездом была на могилу Исаева, где стоял лишь деревянный крест, положена чугунная плита, изготовленная по распоряжению М. Д. Я был на кладбище, отыскал могилу и прочел эпитафию. Мне кажется, едва ли Ф. М. и его жена предпринимали что-нибудь тогда, не посоветовавшись предварительно, а если так, то мы имеем основание предполагать, что Ф. М. участвовал в составлении этой эпитафии или, по крайней мере, видел и одобрил ее. Она не длинна и я позволю себе ее привести:

«Аз есмь воскресение и живот, веруй в Мя имать живот вечный». Здесь покоится тело Александра Ивановича Исаева. Он умер 4 августа 1855 года».

Газ. «Сибирская жизнь», 29 окт. 1909 г., г. Томск

------------------------------------------------------------------

* Самый обыск затерялся неизвестно где.

** Выпись из брачного обыска.

*** Свидетельство Темезевой Т. М., дочери чиновника, и вдовы штабс-капитана М. В. Темновой.

**** Темезева Т. М.

***** О. проживает в с. Бочаты, за 100 верст от Кузнецка. Я заезжал к нему на обратном пути в Томск.

Обыск брачный № 17

1857-го года февраля 6-го дня. По Указу Его Императорского Величества Одигитриевской церкви священно- и церковно-служители произвели обыск о желающих вступить в брак и оказалось следующее:

1) Жених. Служащий в Сибирском линейном батальоне № 7 прапорщик Федор Михайлович Достоевский православного вероисповедания жительствует в Семипалатинске в приходе Богородской церкви.

2) Невеста. Мария Дмитриевна, жена умершего заседателя, служащего по корчемной части коллежского секретаря Александра Исаева, православного вероисповедания, жительствовала доныне в г. Кузнецке в приходе Одигитриевской церкви.

3) Возраст к супружеству имеют совершенный и именно — жених тридцати четырех лет, и невеста двадцати девяти лет, и оба находятся в здравом уме.

4) Родства между ними духовного или плотского родства и свойства, возбраняющего по установлениям св. церкви брак, никакого нет.

5) Жених холост, а невеста вдова после первого брака.

6) К бракосочетанию приступают они по своему взаимному согласию и желанию, а не по принуждению, как жених, так и невеста родителей в живых не имеют.

7) По троекратному оглашению, сделанному в означенной церкви, препятствий к сему браку никакого никем не объявлено.

8) Для удовлетворения беспрепятственности сего брака предъявляются письменные документы: дозволение жениху от командира Сибирского линейного батальона № 7 от 1 февраля сего года за № 167-м.

9) Посему бракосочетание означенных лиц предложено совершить в вышеупомянутой Одигитриевской церкви сего месяца 6 дня в указанное время, при посторонних свидетелях.

10) Что все показанное здесь о женихе и невесте справедливо, в том удостоверяют своею подписью как они сами, так и по каждом поручатели, с тем, что если что окажется ложным, то подписавшие повинны за то суду по правилам церковным и законам гражданским.

Жених, служащий в Сибирском линейном № 7 батальоне прапорщик Федор Михайлович Достоевский.

Невеста, вдова коллежского секретаря Мария Дмитриевна Исаева.

Поручатель по невесте коллежский асессор Иван Миронов Катанаев.

Поручатель по женихе чиновник таможенного ведомства Петр Сапожников.

Поручатель по женихе чиновник Кузнецкого училища учитель Николай Вергунов.

По невесте поручатель волости Нелюбинской государственный крестьянин Михаил Дмитриев Дмитриев же.

Обыск производили сей же церкви:

Священник Евгений Тюменцев

Диакон Петр Лошков

Дьячок Петр Углянский

Пономарь Иван Слободский

Дозволение жениху от командира Сибирского линейного батальона № 7

от 1 февраля 57 г. № 167

Прапорщик вверенного мне батальона Достоевский сговорил за себя в законное супружество проживающую в г. Кузнецке жену умершего заседателя по корчемной части коллежского секретаря Александра Ивановича Исаева Марию Дмитриевну, имеющую от роду 29 лет, почему покорнейше прошу священно-церковно-служителей, ежели со стороны невесты не будет предстоять законных препятствий, то г. Достоевского свенчать… по свенчании же не оставить меня уведомить.

Подполковник Г. Белихов.

<<Назад

[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ]

Ждем Ваших отзывов.	По оформлению и функционированию сайта

Все права на материалы данного сайта принадлежат авторам. При перепечатке ссылка на авторов обязательна.

Web-master: Брагин А.В.

Хостинг от uCoz