КРАСНАЯ ГОРКА : очерки истории « американской» Коммуны в Щегловске , провинциальных нравов , быта и психологии 1920-1930- х гг .

Доклад в СТО. – Череда приказов по АИКу неожиданно прерывается. Вместо приказа № 8 следует любопытнейший документ – «Доклад в СТО по автономной индустриальной колонии Кузбасс», составленный колонистом Б. Футом. Резолюция на нем (очевидно, укомовская) помечена 24 января 1924 г. Доклад весьма обстоятелен и мы не упускаем возможности познакомить с ним читателя. Первый раздел называется «Организационный период». В нем сказано: «В развитие ина основании соглашения с организационной группой американских рабочих от 3 ноября 1921 г. Советом Труда и Обороны был подписан 25 декабря 1922 года договор, по которому Автономная Индустриальная Колония «Кузбасс» считается учрежденной с 1 октября 1922 г. Фактически же началом деятельности Кузбасса следует считать 1 марта 1923 года, так как передача предприятия и района происходила в феврале 1923 года, а передаточный акт был подписан Кузбасстрестом и Правлением Кузбасса только 4 марта 1923 г., с какого времени начинается внутренний организационный период колонии. Создание колонии имело целью введения в России усовершенствованных методов и американской системы работы и правительство взяло на себя ряд обязательств, имеющих целью поставить колонию в более выгодное положение, дабы представилась возможность создать соответствующие условия, необходимые для успешной работы. Соответственно и колония взяла на себя выполнение обязательств. Ниже приводим краткую информацию о выполнении обязательств обеими сторонами по пунктам договора от 25 декабря 1922 года».

Далее Б. Фут пунктуально перечисляет, что было сделано Правлением АИКа чуть не по каждому параграфу договора со СТО. Этот раздел он озаглавил так: «Обязательства Кузбасса». Первым разбирался третий параграф (абзац 3) договора, в коем записано: «Кузбасс обязан составить на 1-е апреля 1923 года инвентарную опись и начинательный баланс, при условии фактической передачи предприятий к 15 января». Это условие договора оказалось выполненным на квартал позднее намеченного срока, о чем Фут сообщает: «Начинательный баланс и инвентарная опись на переданное имущество были составлены 1 апреля 1923 года».

Параграф 4 договора: «Кузбасс обязался вызвать из Америки компетентных специалистов для составления плана реорганизации Надеждинского завода и принятия такового в свое ведение». Этот пункт договора оказался невыполненным. «Так как Кемеровский район, - пишет Фут, - был принят в таком хаотическом состоянии, что пришлось всю техническую силу и энергию сконцентрировать на уже принятых предприятиях и в целях нераспыления сил, Правление «Кузбасса» вошло с ходатайством в СТО и просило отложить рассмотрение этого вопроса на 1 год, что было санкционировано постановлением от 29 июня 1923 г.».

Примечание 8 параграфа Договора гласило, что «Кузбасс должен был представить к 1 апреля на утверждение СТО проект положения о колонии Кузбасс». Все это оказалось выполненным, но опять-таки несвоевременно: «Проект устава был первоначально представлен в августе… Несвоевременное представление устава объясняется поздней передачей предприятий. Устав находится в настоящее время в стадии утверждения».

10-й параграф договора предусматривал переброску из Америки 1000 рабочих, из коих каждый должен быть снабжен продовольствием на 1000 долларов «и достаточным количеством одежды и предметов обихода». Разумеется, ни о каких 1000 рабочих речи идти не могло – в Щегловске им негде было бы разместиться. Первоначальные прожекты были выполнены едва ли на треть. «До 1-го октября, - пишет Фут, - прибыло из Америки 350 рабочих, не считая семей. Прибытие следующих партий ожидается в начале весны. Быстрой переброске американских рабочих препятствовал острый жилищный кризис в Кемерово, так как даже уже прибывшие колонисты находились в невероятно тяжелых жилищных условиях. Строительный материал для постройки новых жилищ был получен гораздо позже, чем следовало, только в половинном размере обусловленного количества и к тому же несезонный».

Пункт «Б» десятого параграфа договора предусматривал привлечение местных русских рабочих «на равных условиях с американскими рабочими». Фут считает, что этот пункт оказался полностью выполненным. На деле, конечно, все было иначе. Рутгерс нашел такие лазейки в Законодательстве, которые позволяли снабжать американцев ненамного, но все-таки лучше. Но Фут, конечно, предпочитает это не подчеркивать: «Ликвидирована старая задолженность в зарплате, - горделиво сообщает он, - заключен новый коллективный договор с одинаковыми для русских и американских рабочих условиями, повышены ставки и жалованье выплачивается своевременно и полностью».

Пункт «В» десятого параграфа Договора предписывал Рутгерсу закупить оборудование для иностранцев из расчета 100 долларов на одного колониста. Это условие оказалось перевыполненным на 50%: «Ввезено на одного рабочего, - докладывает в СТО Фут, - в среднем на 150 долларов».

Пункт «Г» того же параграфа обязывал Рутгерса закупить оборудование за границей (в том числе машины и материалы) на 500 тысяч рублей золотом. Опять – таки условие недовыполнили из-за закрытия русских портов на зиму. «Закупка организована, - пишет Фут, - до сих пор ввезено из-за границы на 300.000 рублей золотом. Остальное оборудование ввиду закрытия навигации Петропорта на зиму, будет ввезено будущей весной».

Параграф одиннадцатый предусматривал перевозку колонистов и их багажа до русской границы «средствами рабочих». Фут лаконично сообщил, что этот пункт «выполняется полностью».

Все в порядке оказалось и с параграфом 13, который обязывал Рутгерса представлять производственную программу в ВСНХ «для согласования с общим планом промышленности». Как видим, хоть АИК и не подчинялась ВСНХ и считалась «объектом СТО», планы приходилось согласовывать. Так что о полной автономии АИК не было и речи. Фут сообщает, что АИКовские планы согласовываются не только с ВСНХ, но и с Госпланом и другими советскими хозяйственными органами: «Производственная программа на 1923/24 операционный год нами своевременно представлена в ВСНХ и утверждена по всем инстанциям (ГГУ, Топлан и Госплан)».

Абзац 3 четырнадцатого параграфа Договора требовал из отпущенных в 1922/23 хозяйственном году двух миллионов рублей потратить на оборудование 1.600.000 и пустить в оборотный капитал 400.000 руб. Пропорция оказалась несоблюденной. Выделенные деньги АИКовцы проели: вместо того, чтобы покупать оборудование, пустили на зарплату. Строки Фута выглядели весьма неутешительно: «Нами израсходовано на оборудование до 1 октября 1923 года 600.000 рублей, остаток наличными и ценностями 640.000 руб. Разница в 760.000 руб. израсходована на зарплату, а частью обращена на расходы по эксплуатации. Таким образом, нами взято из основного капитала и обращено в оборотный капитал 360.000 руб., что вызвано необходимостью расплаты с рабочими, так как за отпускаемый плановым потребителям (НКПС) уголь мы получили в уплату только 25% его стоимости. Частным потребителям уголь не отпускался. До сего времени задолженность НКПС, а также и Кузбасстреста не ликвидирована».

Иными словами, государство было должником АИКа, и поэтому колония не выполняла условия СТО в пропорции 1: 5 между основным и оборотным капиталом.

Параграф восемнадцатый Договора обязывал колонию не позднее трех месяцев «по истечении отчетного операционного года представить в ВСНХ отчет». Заметим еще раз – АИК отчитывалась не только перед СТО, но и перед ВСНХ. Автономия АИК выглядела не очень прельстительно, ибо была усекновенной. Фут пообещал в точности исполнить предписание СТО насчет своевременной отсылки отчета в ВСНХ: «Таковой будет представлен своевременно».

Подробно описав, как именно выполняется Договор со стороны АИК, Фут излагает, как вело себя в качестве партнера АИК правительство. Он напоминает СТО, что согласно 3-му абзацу третьего параграфа Договора передача предприятий в ведение АИКа должна была закончиться к 15 января 1923 г. Главная причина оттяжки с выполнением этого пункта, по мысли Фута, - саботаж предшественников Рутгерса и бесконтрольность центра. «Как выше уже было указано, - пишет Фут, - фактическая передача предприятий была закончена и оформлена лишь 4 марта 1923 г. с опозданием на 7 недель. Главной причиной столь поздней передачи предприятий явились саботаж со стороны старой рудничной администрации, отсутствие учета материалов и запущенность отчетных книг. Район находился в таком хаотическом состоянии, что не поддавался учету. Недвижимое имущество было так запущено, что создались громадные трудности в установке их ценности. Крупнейшие капитальные здания химзавода и коксовых печей, уже давно оконченные постройкой, были без окон, дверей, с уже попорченными крышами. Внутри они были заполнены водой, льдом и мусором. Стены потрескались. Установленные в этих зданиях сложные машины и части заржавели и осели. Большая часть материалов была разбросана и находилась в таких условиях, что часть из них потеряла даже какую бы то ни было ценность, будучи поломанной, заржавелой и т.д. Передаточный акт пришлось составить не на основании фактического наличия, а на основании найденных каких-то письменных материалов и некоторых конторских записей».

Так что правительство, образно говоря, подсунуло АИК заведомо негодные к производству предприятия (или по большей части негодные). То есть попросту обмануло Рутгерса. АИКовцы оказались обмануты и в связи с обещаниями СТО бесплатно перевезти заграничные грузы и багаж колонистов от русской границы до Щегловки, что было предусмотрено параграфом одиннадцатым договора. Сама перевозка была сплошным кошмаром из-за постоянных простоев на железных дорогах: «Переговоры об отпуске ВСНХ денег для оплаты этих перевозок, - сообщает Фут, - начались в марте 1923 г. и только 3 июля постановлением СТО было отпущено ВСНХ 116.500 товарных рублей. Фактически эти деньги были получены только в сентябре, октябре и ноябре в сумме 70.000 товарных рублей. Грузы и колонисты стали прибывать в апреле. Прибывающие грузы простаивали на путях, так как железная дорога без оплаты провоза таковых отказывалась выпускать грузы. После долги переговоров Сибопс согласился насчитывать стоимость провоза в счет его задолженности за уголь и стал выпускать грузы. Но все же железная дорога весьма неохотно это делает и нам приходится платить наличными. Отпущенные средства уже израсходованы, а новые пока не отпускаются».

Тот же самый одиннадцатый параграф Договора предусматривал доставку груза в Щегловск «военно-срочным порядком». Советская «военная срочность» длилась месяцами. Нижестоящие инстанции не считали своим долгом выполнять указания СТО. «До сих пор, - пишет Фут, - не было случая, что приезжавшие из-за границы колонисты и грузы прибывали в Кемерово ранее двух месяцев, благодаря формальностям и препятствиям, чинимым Петроградской таможней и медленности движения по железной дороге. Для иллюстрации приведем два примера: 1) Груз и колонисты отбыли из Америки 17 мая, прибыли в Себеж 4 июня, отправлены из Петрограда 30 июня, прибыли в Кемерово 31 июля, т.е. из Америки до русской границы продолжалось 17 дней, а с русской границы до Кемерово 57 дней. 2) Партия эмигрантов с грузом и багажом отбыла из Америки 18 октября. Прибыли в Себеж 4 ноября, переправлены из Москвы 30 ноября, прибудут в Кемерово в начале января, т.е. из Нью-Йорка до русской границы продолжалось 17 дней, а из Себежа в Кемерово 60 дней».

Фут также комментирует абзац 3 одиннадцатого параграфа договора, в котором АИК предоставлена льгота провозить машины, материалы и продовольствие «безпошлинно, безакциозно и без других сборов». Фут указывает, что на таможне старательно придумывали различные зацепки, задерживающие грузы (о том, что такое таможня, мы можем судить – увы! 3 и по дню сегодняшнему). «Хотя соответствующие распоряжения НКВТ и главным таможенным управлением, - сообщает Фут, - и были даны, правда, с некоторым опозданием, тем не менее, наши грузы и колонисты задерживались в Петропорту целыми неделями благодаря разного рода препятствиям, чинимым Петротаможней. Характерно, что в течение целого года не было ни одного случая, чтобы прибывшая партия наших грузов без задержки была бы отправлена к месту назначения. Каждый раз «зоркие» таможенные чиновники своеобразно истолковывали представленные нам льготы и находились причины для задержки груза до получения разъяснения распоряжений из Москвы».

Оказался нарушенным также параграф 14 договора. Правительство обязалось выдать АИК два миллиона золотых рублей, однако ввиду инфляции, часть этих средств была потеряна из-за разницы в курсе: «Деньги, - докладывает Фут, - получены с крупной потерей на курсе. После долгих ходатайств и обещаний лишь часть курсовой разницы удалось получить».

Что касается второго абзаца пятнадцатого параграфа, предусматривающего доставку в Щегловск 35.000 бревен не позднее 1 июля 1923 г., то и тут, опять со стороны правительства – прокол и надувательство. «До 1 октября, - возмущается Фут, - получено только 19.000 бревен, что повлияло на строительные работы и замедлило переброску рабочих из Америки, в связи с острым жилищным кризисом. Несвоевременная и неполная доставка нам бревен объясняется неотпуском ВСНХ средств Сибпромбюро. После долгих совещаний и переписки с Центром СТО на заседании от 3 июля 1923 года постановило отпустить ВСНХ для этой цели 40.000 товарных рублей. Ассигнованная сумма была получена только в сентябре и по имеющимся сведениям по курсу на 1-е июля, т. е. с потерей на курсе в 50%».

Абзац 3 пятнадцатого параграфа в Договоре обязывал отвести АИКовцам 10.000 десятин земли близ Кемерово по линии железной дороги для сельскохозяйственной фермы. Естественно, как и в вышеприведенных случаях, все опять обернулось обманом. «По имеющимся сведениям, - возмущался Фут, - до сего времени отведена только половина земли и то с большим опозданием, в результате чего посевной сезон был упущен и удалось в этом году засеять только четверть отведенного участка».

Абзац 4 параграфа пятнадцатого Договора предусматривал обеспечивание особым правительственным пайком русских и американских рабочих АИК в течение всего 1922/23 операционного года. Исполнение этого пункта походило на анекдот. Мало того, что снабжение продовольствием было не в полном объеме и с задержками, так его завозили в Щегловск из Омска как раз в те поры, когда Щегловский собственный хлеб отправляли вагонами в европейскую Россию, и что смешнее – в помощь рабочим европейских стран. Голодная Россия позволяла себе траты, на которые не решился бы американский миллиардер. «Переписка с ходатайством об отпуске продснабжения, - пишет Фут, - была начата 10 января 1923 года. Первый наряд был выдан в Москве на хлеб, овес и мясо на Щегловский ссыппункт в конце марта 1923 г., но таковой без исполнения возвращался несколько раз обратно, хотя причитающиеся за занаряженное продовольствие суммы были НКФ с нас удержаны в апреле, мае и июне. Повторные наряды удалось реализовать только в июле и августе и то неполностью. Хлеб приходилось получать из Омска и транспорт хлеба обошелся около 50% его стоимости, причем дальняя переброска продфуража вызывала перебои в снабжении в то время, когда хлеб из Щегловского ссылпункта (зернохранилища на складах нашего химзавода) вывозился на Запад и даже в Европейскую Россию. За нереализованное по наряду мясо, деньги, уплоченные в мае, вернули нам в сентябре с потерей на курсе в 30%».

Обмануло правительство АИКовцев и по поводу обещанной доставки 500 валенок и 500 полушубков для снабжения рабочих в зиму 1922/23 гг., что предусматривалось 5 абзацем пятнадцатого параграфа. «Прошла зима, весна и лето, - пишет Фут, - но таковые еще не получены. Требующиеся кредиты по смете Сибпромбюро были отпущены ВСНХ постановлением СТО от 3 июля 1923 г., фактически же таковые были получены в сентябре с потерей на курсе, так что Сибпромбюро получило меньше 50% первоначального ассигнования».

Пункт «А» параграфа 16 в Договоре предусматривал учреждение в Кемерове специальной почты и радиотелеграфа. И опять – обман. «Почта, - сокрушается Фут, - была учреждена лишь спустя 6 месяцев и то после долгих хлопот. Вопрос же с радиостанцией до сего времени еще не решен».

Похоже, что словосочетание «долгие хлопоты» ассоциировалось у иностранцев в перворяд с работой советской хозяйственной неразворотливой машиной. Положенное по договорам, заключенным в «верхах» приходилось выбивать «кровью». Так, пункт «Б» шестнадцатого параграфа предусматривал предоставление АИК одного буксира к уже имеющимся двум моторным лодкам, а также и автовагона. По этому поводу – очередная «бюрократическая сага»: «После многочисленной и продолжительной переписки, - жалуется Фут, - нам передали одну моторную лодку. Буксира же до сего времени мы не получили. Также и с вагоном, после долгих хлопот наконец он нам передан, но поставили такие «драконовские» условия по эксплуатации ж. д. полотна, что использование его не представляется возможным. Например: проезд в Новониколаевск или Томск 200 верст обойдется столько же, сколько билет в мягком вагоне до Москвы (более 3.400 верст). В результате мы по-прежнему ездим из Ново-Николаевска в Кемерово (200 верст) пятеро или шестеро суток. При таких условиях Кемерово буквально остается отрезанным от центров в Сибири, с которыми нам приходится вести оперативную и коммерческую деятельность».

Подробно рассказав о невыполнении договорных условий со стороны правительства, Б. Фут пишет, к чему привела подобная необязательность. Следующий раздел его отчета так и называется – «Результаты невыполнения обязательств». «Таким образом, - подытоживает Фут, - обязательства, принятые правительством по отношению к колонии, выполнены только частично и то с большим опозданием. Медленная передача предприятия и хаотическое их состояние, поздняя доставка продовольствия и вызванные этим перебои в снабжении, неотпуск зимней одежды, непредоставление средств передвижения и связи; затруднения на железной дороге и в таможне и пр. имели своим последствием позднее приступление к работе; затяжной характер организационного периода, отвлекшего все силы и энергию и не давшего возможности заняться Надеждинским заводом, позднее приступление к строительной программе, вынужденная медленная переброска рабочих из Америки, в связи с острым жилищным кризисом, позднее представление устава, медленное прибытие американских грузов и пр. Все это в результате не могло не отразиться самым вредным образом на всей деятельности Кузбасса и вызвало медленное развитие производства. После принятия предприятий пришлось все усилия и энергию направить для установления должного порядка и постановки работ на здоровых эксплуатационных началах, что было чрезвычайно тяжело, так как с одной стороны эксплуатация шахт велась в последнее время хищническим образом и химический завод совершенно запущен, а с другой стороны пришлось иметь дело со «спецами» и с рабочей массой, воспитанной на устаревших методах работы и очень косной ко всяким новшествам и усовершенствованиям».

Итак, - Фут доложил в СТО, с какими трудностями пришлось столкнуться АИК и чья в том вина. Следующая часть его доклада касается результатов работы АИК «по восстановлению предприятий». Фут считает, что АИК могла бы многим похвалиться. Начинает он с работ, производимых иностранцами на химическом заводе: «Коксовые печи и химический завод, хотя и считались законченными в постройке, тем не менее, многое пришлось переделать и достроить. Небрежная укладка коксовых печей вызвала бы утечку газов и пришлось разобрать нижние части и переложить заново. Железно-дорожная ветка, подающая уголь в печи, была на 9 см ниже, а потому пришлось разобрать все полотно (на бетоне) и поднять. Пришлось переделать и ряд других частей и установок завода и установить новые: газовые провода, вагонетки, насосы, коксотолкатели, подъемные краны, резервуары для бензола и др. В настоящее время химический завод приведен в должное состояние. Отремонтированы печи и все здания химзавода. Все машины, провода и установки в химзаводе очищены, проверены и приведены в надлежащий порядок. Новые заграничные машины и оборудования также установлены. Лаборатория установлена полностью и действует. Все подготовки к пуску новой электрической станции закончены. Турбогенератор и все новые к нему части и провода по обеим сторонам реки установлены. Проведено электрическое освещение по всем зданиям химзавода. Устроена инструментальная и механическая мастерская в подвале центральной электрической станции. Проведено центральное паровое отопление во всех отделениях электрической станции и во всех зданиях химзавода. Установлены провода по использованию газов химзавода для Центральной электрической станции. Специалисты для кокса, бензола и др. продуктов уже прибыли и работают. Коксовые печи уже отапливаются и химический завод будет пущен в феврале 1924 года».

В общем, несмотря на трудности, Фут считает, что все шло «на ура». То же самое настроение и по поводу организации сельскохозяйственной фермы в колонии: «Ввиду поздней передачи земли и сравнительно позднего прибытия сельско-хозяйственных машин из Америки, в этом году развить нашу ферму в предполагаемом масштабе не удалось. Приступили к обработке земли после весеннего засева и без машин, обыкновенным ручным способом. Всего засеяно этим летом 25 десятин ржи, что дало приблизительно 2.800 пудов. Эти 2.800 пудов ржи пошли на обсеменивание 700 десятин под озимую. Сена собрано всего 50.000 пудов. Также засеяно 110 десятин яровой пшеницы и 100 десятин под овес, что дало 5.000 пудов пшеницы и 7.500 пудов овса. Также обсеменено 20 десятин под просо, лен и проч. Около 1000 десятин обсеменено под озимую рожь и пшеницу и приблизительно столько же подготовлено для будущего весеннего засева. Что касается огорода под овощи, то при существующих условиях удалось обработать только 12 десятин. Между прочим засеяно: картофеля 15 акров, капусты – 25000 ед., цветной капусты 5000 ед., гороху 2 акра, фасоли 2 акра, 3 акра – томат, огурцов, салату, редьки, моркови и свекловицы. В данное время все сельско-хозяйственные машины, купленные в Америке в этом году, уже прибыли. Для предполагаемых покупок дополнительных машин и семян для будущего весеннего сезона уже командирован наш представитель в Америку. Есть полная уверенность полагать, что программа будущего сезона будет выполнена полностью и своевременно и таким образом будет разрешен вопрос об удовлетворении нужд колонии продфуражем».

На шахтах, по мнению Б. Фута, при Рутгерсе дела обстояли неплохо. Американский способ ведения работы, на его взгляд, гораздо продуктивнее, чем привычный советский. Между тем, в абсолютных цифрах работа колонии по добыче угля в 1922/23 операционном году оказалась слабее, чем в 1921/22 оп. году, когда Кемрудник находился в ведении советского Кузбасстреста. Наверное, именно поэтому, чувствуя, что добыча угля – самое слабое место в работе АИК, Фут рассказывает о положении на шахтах только после того, как рассказал уже о химзаводе и ферме. «Все перечисленные тормозы и препятствия в работе, - пишет он, - особенно вредно отразились в эксплуатационных работах на шахтах, но темп развития таковых следует признать удовлетворительным, хотя введенная американская система должна была дать более благоприятные результаты, не будь тормозов в работе».

Приведенные ниже данные о расходе и добыче угля, тем не менее, не выглядели утешительно.

	Добыча угля				Расход угля
	1921- 22 г.		1922- 23 г.		1921- 22 г.		1922- 23 г.
	тыс. пуд	% вып.	тыс. пуд	% вып.	тыс. пуд	% вып.	тыс. пуд	% вып.
Октябрь	487	85	347	41	120	25	123	35
Ноябрь	926	161	391	46	132	14	108	28
Декабрь	1014	156	526	60	154	15	119	23
Январь	1060	166	433	55	238	22	134	31
Февраль	852	132	561	71	223	26	131	22
Март	836	102	779	89	188	22	134	22
*За 1- е полугодие*	*5175*	*133*	*3037*	60	*1055*	20	*749*	26
Апрель	635	91	621	81	127	20	139	22
Май	517	80	636	88	105	20	104	16
Июнь	577	105	591	84	94	16	96	16
Июль	545	91	667	100	85	16	80	12
Август	220	29	737	98	95	43	88	12
Сентябрь	308	36	512	61	97	31	91	18
За 2- е полугодие	2802	68	3764	84	603	22	549	16
Всего за год	7977	100	6801	72	1658	21	1348	20

К приведенной выше таблице Фут дает такой комментарий: «Сопоставляя добычу и процент выполнения производственной программы…, видно: а) Второе полугодие 1921/22 г. по сравнению с первым полугодием того же года дает ПОНИЖЕНИЕ добычи на 35%, а производственной программы на 50%. Наоборот, за 1922/23 г. за тот же период имеется повышение в добыче на 25% и в проценте выполнения производственной программы на 40%. б) Первое полугодие 1922/23 г. по сравнению с тем же периодом 1921/22 г. дает ПОНИЖЕНИЕ в добыче на 40% и в % выполнения производственной программы в 70%. Второе же полугодие (американская администрация) 1922/23 года по сравнению с тем же периодом 1921/22 г. дает ПОВЫШЕНИЕ в добыче на 35% и % выполнения производственной программы на 25%. При сравнении расхода угля на собственные нужды … видно, что вторая половина 1922/23 г. по сравнению с первым полугодием текущего года дает УМЕНЬШЕНИЕ расходования угля на 40%, а по сравнению с тем же периодом 1921/22 г. на 30%. Из вышеприведенных цифровых данных видно, что второе полугодие 1922/23 г. (переход предприятий в ведение АИК «Кузбасс»), несмотря на все трудности, дало благоприятные результаты, как в смысле выполнения производственной программы, так и в увеличении добычи угля и уменьшении расходования угля на собственные нужды, как по сравнению с первым полугодием 1922/23 г., так и со вторым полугодием 1921/22 г. достигнутые результаты еще выше, если учесть, что 21 сентября пришлось приостановить добычу угля и распустить рабочих на 2 недели, ввиду отказа Сибопса в принятии угля и подаче вагонов, а в сводку включен сентябрь полностью, что составляет 5,6% к полугодию».

Тем не менее, попытки Б. Фута представить дела выгодной для АИК стороной (в частности, его рассуждения об увеличении темпов добычи) выглядят недостаточно убедительно, поскольку АИК в целом все же не удалось поднять добычу угля до уровня первого полугодия 1921/22 операционного года. И, соответственно, если добыча угля по сравнению с прошедшим годом невелика, то и вывоз его не так значителен, о чем свидетельствует еще одна приведенная Футом таблица «Вывоз и остатки угля в тыс. пуд.».

Вряд ли приведенная выше таблица содержала первостепенной важности данные. Да и можно ли было назвать достижением увеличение вывоза угля АИКом во втором полугодии по сравнению с первым, когда в целом он все равно оказывается намного меньшим, чем при Кузбасстресте весной 1922 года. Фут, однако, считает, что успехи налицо: «Сравнивая вывоз угля…, мы видим, - пишет Фут, - что во второй половине 1922, 1923 гг. вывезено на 63% БОЛЬШЕ, чем за первое полугодие того же года и немногим больше чем за 2-е полугодие 21/22 г., несмотря на то, что в сентябре текущего года, как указано выше, мы вынуждены были приостановить погрузку угля 21 сентября. В отношении остатка, на первый взгляд, бросается в глаза, что у нас запасы возросли, что было бы совершенно недопустимо, ибо это связано с емкостью бункеров, куда перебрасывается уголь канатной дорогой. Но расшифровывая этот остаток, мы видим, что он содержит готовый к вывозу по канатной дороге только 134 пуда, а остальные 289 пудов угля составляют наличие угля на Порывайке, откуда уголь вывозится только летом в мае месяце. Вышеназванный остаток является самым минимальным за последние два года работы на Кемеровских рудниках».

Итак, добыча и вывоз угля в АИК первого года существования ниже, чем при Кузбасстресте. Число рабочих – тоже меньше. Производительность труда также гораздо ниже, чем до передачи рудников АИК. Фут, впрочем, пытается доказать обратное, но им же приведенные данные, отраженные в таблице, показывают, что в первые двенадцать месяцев существования АИК производительность упала.

Совершенно очевидно, что данные, приведенные выше в таблице, говорят не в пользу АИК. Фут, однако, пытается представить дело так, что производительность американцев все равно выше. Объяснение его довольно своеобразно. Он считает (и наверняка справедливо), что советская власть (т. е. Кузбасстрест) осуществлял добычу угля в Кемерове хищнически, что неминуемо привело бы к затратам и будущем и, стало быть, производительность доАИКовских владельцев Кемрудника была во многом фиктивна, поскольку не учитывала труд, который пришлось бы заложить через десяток-другой лет на ликвидацию последствий первобытного уровня добычи. «Из этой сводки видно, - комментирует Фут вышеприведенные цифры, - что при сравнении 1922/23 г. общее число рабочих в среднем УМЕНЬШИЛОСЬ на 7,5% , причем число поверхностных уменьшилось на 6,5%, число подземных уменьшилось на 15%, число же забойщиков увеличилось на 18%. Согласно этой таблице производительность забойщика в 1922/23 г. ниже, чем в 1921/22 г., но в действительности же таковая гораздо выше, чем фактически доказывается следующим: до перехода предприятий к американской администрации добыча производилась хищническим образом, не оглядываясь назад в смысле укрепления пройденного пути и производства подготовительных работ. Такой метод работы неизбежно вызвал бы в самом близком будущем необходимость прекращения всех работ на основах правильной и здоровой эксплуатации, немедленно же приступили к приведению шахт в должный порядок и производству капитальных работ».

В чем оказался прав Фут – так это в том, что процент капитальных работ при американцах действительно оказался намного выше, чем при Кузбасстресте. Выходило, что Рутгерс думал не только о дне сегодняшнем, но и о завтрашнем. АИКовское производство было рациональнее. «Если сравнить процент производства капитальных работ за 1922/23 г., - делится своими подсчетами Фут, - то в октябре 1922 г. процент таковых к производственной программе составлял 9,5%, а в мае (при американской администрации) 41%. Таким образом, почти 40% всех забойщиков было занято на капитальных работах, и если мы это учтем, то производительность забойщика во второй половине 1922/23 г. ни в коем случае не ниже производительности забойщика за предыдущий период. К тому же следует добавить, что шахты приведены в должный порядок и затраты на капитальные работы не преминут в ближайшем же времени оправдать себя повышенной производительностью».

Можно считать, что из трудного «пассажа» с меньшей, чем в Кузбасстресте, производительностью Фут благополучно вывернулся. Но тогда заполненная им таблица оказывается неверной в той части, где проставлено число забойщиков. Коли они были заняты не добычей угля, а другими, в том числе и капитальными работами, то, стало быть, их число должно быть показано значительно меньшее (и, соответственно, их производительность в таблице должна быть увеличена). Бухгалтерия АИК такие нюансы не учитывала.

Так или иначе, видимы показатели (без особых объяснений Фута) казались на первый взгляд для АИК неблагоприятными. Себестоимость пуда угля в Кузбасстресте оказалась ниже, чем у Рутгерса. Однако и тут Фут прибегает к известной увертке. В стране была инфляция. Следовательно, исчисление себестоимости не могло производиться в товарных рублях. В переводе же на золотых рубли оказывалось, что в АИК себестоимость никак не ниже, чем в Кузбасстресте. Такой вот парадокс: производительность рабочего при Рутгерсе – ниже, а себестоимость, как ни странно, тоже ниже Кузбасстрестовской. «Рассматривая вопрос о себестоимости в 1922/23 г., - пишет Фут, - следует отметить, что себестоимость 1 пуда угля по Кемеровскому руднику в среднем выразится в 17 червоных копеек, таковая по Кузбасстресту за тот же период – 14 товарных копеек. Применяя к нашей себестоимости существующий индекс для перевода товарных рублей в червоные, мы увидим, что наша себестоимость не выше таковой Кузбасстреста. При этом нужно учесть те значительные суммы, которые израсходованы на капитальные затраты в текущем году, и не выделенные из себестоимости, что еще больше понижает себестоимость».

Тяжким грузом на себестоимость ложилась зарплата рабочих. Из краткого финотчета явствует, что зарплата составляла 42% всех АИКовских расходов. Таким образом, деньги вкладывались не столько в производство, сколько проедались, что подтверждается цифрами за декабрь 1922 г. – сентябрь 1923 г.:

Производственная программа на 1923/24 операционный год, ввиду не вовсе блестящих дел с добычей угля, была сокращена для АИК на 25%. План сокращения производства рассматривался и согласовывался с отделом каменно-угольной промышленности ГГУ, Топпланом, Топливной подсекцией Госплана, президиумом Госплана. Падение производства, таким образом, было запланированным. «Производственная программа, - сообщает Фут, - сметы и финансовый план АИК «Кузбасс» на 1923/24 операционный год были представлены нами в августе месяце. Управление каменноугольной промышленности, рассмотрев программу на своем заседании от 16 августа, утвердило таковую в 16.000.000 пудов. Впоследствии, в связи с ограниченным спросом на уголь от НКПСа и во избежание недоразумений в будущем (отказ Сибопса в приемке угля) мы сократили нашу программа на 25%, т.е. ограничили добычу до 12.000.000 пудов брутто».

Производственный план на 1923/24 операционный год схематично выглядел так:

От производственного плана зависел финансовый. Однако он мало чего стоил, поскольку, ввиду инфляции, рубль удешевлялся, а план был составлен не в золотых, а в товарных рублях. Тем не менее, мы этот план приводим так, как он зафиксирован в отчете Фута, потому что имеют значения, не только цифры как таковые, но и – соотношение оных, которое не будет меняться значительно (а, скорее всего, и вовсе не подвергнется изменениям) от переложения сумм с товарных на золотые рубли. Финплан на 1923/24 операционный год выглядел так:

К утверждению планов колонии на 1923/24 г. был причастен председатель Госплана Кржижановский. В постановлении президиума Госплана от 23 октября 1923 г. специальным пунктом записано о личном отношении Кржижановского к американцам. Переложением этого приказа Фут и заканчивает свой отчет перед СТО.

В целом нельзя не признать, что, несмотря на сокращение производства в АИК, которое стало плановым, с колонией считаются и возлагают на нее большие надежды, коли даже в сухих Госплановских документах содержатся некоторые эмоции по поводу ее «Международного значения». «Расчеты Топливной подсекции, сказано в постановлении президиума Госплана, - в отношении эксплуатационных расходов по добыче угля и кокса и по капитальным затратам утвердить. Анализ производительности одного рабочего признать вполне благоприятным. Себестоимость 1 пуда угля 13, 07 товарн. коп. утвердить. Финансовый план Кузбасса Утвердить. Признать необходимым ассигнование АИК «Кузбасс» в виде дотации 350.000 руб. и оказать колонии банковский кредит в размере 400.000 рублей. Признать очередным вопросом вопрос организации коксового производства и вопрос об обеспечении Автономной Индустриальной Колонии «Кузбасс» рынком для сбыта ее производства. В этих целях необходимо принятие мер к понижению железно-дорожного тарифа на кокс и уголь по Уральским адресам до 1/150 коп. с пудоверсты. Предложить Уралэкосо при выработке своих плановых предположений на 1923-1924 г. иметь ввиду производственную программу по добыче кокса Автономной Индустриальной колонии «Кузбасс» в 5 миллионов пудов с увеличением этого количества в следующие годы до 10 миллионов пудов. Придавая чрезвычайно важное значение почину Автономной Индустриальной Колонии «Кузбасс» в деле организации добычи каменного угля и кокса в Кузнецком бассейне и ввиду связи этого предприятия с металлической промышленностью на Урале, предложить Сибгосплану и Сибревкому принять все меры к облегчению этой колонии ее работы и к созданию для работы этой колонии возможно благоприятной обстановки. Председатель Госплана Г. М. Кржижановский считает необходимым поддерживать Американскую Индустриальную Колонию и оказать ей максимальное внимание, так как она является первой рабочей Колонией в России и имеет в этом отношении громадное международное значение».1164

Приказы. – На этом отчет Фута заканчивался. Трудно сказать, почему он вклинился в папку с приказами по АИК. Возможно, процитированное в конце отчета постановление Госплана считалось администрацией АИК таким же директивным, как и приказы Правления, поэтому документы оказались перемешаны.

Хроникально за отчетом Фута следует приказ № 10 по АИКу от 31 января 1924 г., подписанный Рутгерсом и и. о. управделами колонии В. Поплаухиным. В этом приказе Рутгерс борется с антисанитарией в производственном быту и предписывает не выливать помои и фекалии в различных общественных местах: «За последнее время наблюдаются массовые случаи несоблюдения, как отделами и цехами, так и рабочими с служащими предприятия АИК «Кузбасс» санитарных правил, установленных обязательным постановлением Щегловского Уисполкома от 18 апреля 1923 года за № 27, а именно: свалка нечистот и мусора производится не в установленные свалочные пункты, а там, где ближе и удобнее. Находя такого рода явления совершенно недопустимыми и ненормальными, предлагается всем рабочим и служащим, имеющим около своих квартир какой бы то ни было мусор, шлак и навоз, обязательно убирать своими средствами и своевременно в места, которые являются и служат исключительно для этой цели. Транспортному отделу вменяется в обязанность отвести места для свалки нечистот и широко оповестить об этом населению АИК «Кузбасс». Начальнику милиции предлагается строго следить за выполнением настоящего приказа и лиц, нарушающих обязательное постановление АИКа и настоящий приказ, привлекать к законной ответственности».

В общем, Рутгерс наводит порядок. В том же приказе укрепляется пропускной режим на химзавод. Мы помним, что Бронка Корнблит в отсутствие Рутгерса ввела систему пропусков. Рутгерс, не только подтвердил эту меру, но даже ужесточил: отныне, чтобы попасть на химзавод и получить пропуск на вхождение в его двор, необходимо заручиться специальным служебным письмом от какого-нибудь заведующего отделом: «Всем заведующим отделами, цехами, шахтами и всем десятникам, - приказывает Рутгерс, - предлагается при посылке в химический завод по делам предприятий, выдавать служебные записки (за своими подписями), которые необходимы конторе химзавода, как основание при выдаче пропуска для входа (въезда) во двор химзавода».

Налицо ужесточение правил внутреннего распорядка. Очевидно, Рутгерс хочет сделать АИК в чем-то похожей на военное предприятие (вспомним пропускную систему даже в баню!). В том же приказе – еще одна строгая мера. Отныне для получения заказного письма граждане, согласно этого приказа, будут обращаться не только в почтовое отделение, но и в милицию, где такие письма регистрировались. «Доводится до сведения всех рабочих и служащих АИК «Кузбасс», - сообщает Рутгерс, - что повестки местного почтово-телеграфного отделения на заказные письма, денежные переводы будут удостоверяться в Управлении милиции 1-го района Щегловского уезда (Кемеровский рудник), куда и предлагается обращаться по этим вопросам».1165

Неожиданная новость. – В пачку приказов Рутгерса неожиданно вклинивается документ, датированный январем 1924 г. Касался он расчетов по производительности труда на Кемруднике. Повод для этого был особый: в январе 1924 г. производительность в Кемерове наконец-то вышла на довоенный уровень. Рутгерсу было чем гордиться. Документ подписан Л. Чезарри. В нем – несколько цифровых данных. Для начала Чезарри сообщает о добыче по Кемруднику за декабрь 1923 г.

В январе 1924 г. по всем шахтам произошел ощутимый скачок в добыче. Особенно ощутимый – на Центральной.

Можно предположить, конечно, что на рабочих, как это писали газеты, глубокое впечатление оказала смерть Ленина, и они своим трудом доказывали любовь к нему и память о нем. Но Ленин умер в конце января, так что такие предположения, похоже, лишены оснований. Что касается производительности, то она увеличилась прямо пропорционально увеличению добычи угля. Вот данные о производительности забойщика:

Далее – нюанс. Производительность рассчитывалась также «по шахте» и «в шахте» (есть разница!). «По шахте» – это количество угля в расчете на весь шахтовый персонал. «В шахте» – это количество угля, которое приходится на подземных рабочих (т.е. тех, кто занят непосредственно в производстве). Данные о производительности «в шахте» выглядят так:

Производительность «по шахте», естественно, чуть ниже (потому что исчисляется не только на рабочих, но и на служащих, которые уголь не добывают).

Чезарри также приводит сравнительные данные о производительности за последние десять лет, начиная с 1913 г. Из таблицы следовало, что Рутгерс поднял производительность труда почти до уровня 1915 года и превысил памятный «1913 год».

Но интересно другое. Производительность забойщика, по данным Чезарри, в январе 1924 г. превысила довоенные показатели. И хотя нам неизвестно, каким образом таковая исчислялась до революции, Рутгерс мог чувствовать себя победителем. В 1913 г. добыча на одного забойщика составляла 198 пудов, в 1914 г. – 215 пудов, в 1915 г. – 215 пудов, в 1916 г. – 213 пудов, в 1917 г. – 179,6 пудов, в 1918 г. – 168 пудов, в 1919 г. – 169 пудов, в 1920 г. – 161 пуд, в 1921 г. – 170 пуд., в 1922 г. – 136,6 пуд., в 1923 г. – 157,5 пуд. и более 260 пудов в январе 1924 г.

Чезарри приводит такой комментарий к этому чрезвычайному событию: «Таким образом, производительность по шахте несколько ниже производительности 1916 г., но выше производительности остальных годов. Производительность в шахте несколько ниже производительности 1915/16 г. и также выше производительности остальных годов за исключением Центральной шахты, производительность в шахте которой приближается к 1914 г. и ниже 1915/16 гг., что касается производительности забойщика, то таковая выше довоенной производительности».1166

Скачок производительности труда почти в два раза всего за один месяц выглядит, несмотря на победный отчет Чезарри, несколько странно. Во всяком случае, никаких объяснений в отчете Чезарри не содержится. Между тем, при исчислении производительности могли к количеству добытого угля приплюсовать тот, что залеживается на складах, - манипуляций с цифрами в советские поры (когда цифра превращалась в абсолют, вопреки даже логике и интересам производства) было хоть отбавляй (подробнее смотри соображения на эту тему, высказанные бухгалтером АИК Дугласом и опубликованные нами в третьем томе «Страниц истории города Кемерово»).

Приказы. – Странный документ, подписанный Чезарри и подшитый к приказам Рутгерса не мог не находиться в фокусе внимания последнего. Очевидно, - Рутгерс и Чезарри либо радовались неожиданному сюрпризу, либо – вместе подгоняли данные под искомый результат. Очевидно, Рутгерс похвастался своими успехами в центре. Ибо из командировки в Новониколаевск он возвращается только 28 февраля 1924 г., что зафиксировал в собственном приказе, помеченном той же датой: «Сего числа из служебной поездки в город Ново-Николаевск вернулся и к исполнению обязанностей Главного Директора Автономной Индустриальной колонии «Кузбасс» приступил. Заместителю моему во время этой поездки, главному инженеру Пирсону, предлагаю вернуться к прямым своим обязанностям».

Мы знаем, что во время командировок Рутгерс оставлял за себя свою помощницу Корнблит с правом подписывать приказы. Однако выше речь шла о замещающем Рутгерса инженере Пирсоне? Почему? Оказывается, Корнблит тоже ездила в командировку вместе с Рутгерсом. На время поездки ее замещал Штейнгардт. «Помощник главного директора тов. Корнблит, - сообщает Рутгерс в том же приказе, - из служебной поездки в город Ново-Николаевск вернулся и к исполнению своих обязанностей приступил с сего числа. Заместителю его тов. Штейнгардт прелагаю вернуться к прямым своим обязанностям».

В тот же день – еще одна кадровая перестановка. Весной и осенью служащих АИК, даже при должностях, призывали на военную службу. Заведующему рассчетным подотделом Ушакову не повезло. «Ушаков, - сообщает Рутгерс, - увольняется от занимаемой службы с 1 сего марта, ввиду призыва на действительную военную службу. Заведующим названным подотделом назначается тов. Шмидт с 1-го сего марта, которому и предлагается принять все дела от тов. Ушакова. Передачу оформить соответствующим актом».

Наведя порядок в кадрах. Рутгерс приказывает упорядочить и быт: не ускользают от его внимание отхожие места, помойные ямы и мусорные свалки. Около каждой городской помойки отныне будут стоять столбик с надписью «Внимание! Внимание! Свалка мусора», или что-то в этом роде. «В дополнение приказа по АИК за № 9 §1 от 31 января сего года, - сообщает Рутгерс, - доводится до сведения рабочих и служащих, что свалочные места для навоза и мусора транспортным отделом отведены: на Кемеровском руднике одно место вблизи Центральной шахты и два места между Южной шахтой и шахтой № 8 и на химзаводе одно место в районе кирпичных сараев. Все места свалки отведены в провалах, где и поставлены столбы с надписью «Свалка Мусора». Свалка мусора должна производиться исключительно в отведенные и указанные выше места и обязательно в провалы, а не на почву, расположенную у мест свалок земли».

Приказав поставить опознавательные столбики около всех щегловских помойных ям, Рутгерс не успокаивается: порядок – прежде всего! Режим работы – следующая деталь к которой буквально прикован взор Рутгерса. Если несколькими днями раньше было приказано увеличить обеденный перерыв на целых полчаса, то теперь предписывалось начинать работу на руднике и химзаводе не в 9 часов утра (как это было раньше), а в 8. «Поверхностные работы с 3 марта с.г., - предупреждает Рутгерс, - начинаются с 8 часов утра ежедневно. Заведующему механическим отделом предлагается перевести все гудки на 1 час назад, согласно расписания, опубликованного в приказе № 77 от 18 декабря 1923 года».

28 февраля 1924 г. Приказом Рутгерса меняется Горный Смотритель АИКа. Отныне эту должность занимает А. Н. Иванов. «Доводится до сведения заведующих цехами и отделами, - говорится в приказе, - что Горный Смотритель Автономной Индустриальной колонии «Кузбасс» тов. Курбатов оставляет названную должность с 1 марта с.г. и выезжает в г. Томск. Вместо него Горным Смотрителем будет Горный Техник тов. Иванов А. Н., который и приступает к исполнению своих обязанностей с 1-го марта с.г.».

Таким образом, ни одно изменение – кадровое или организационное, от передвижения должностных лиц до изменения режима работы мимо внимания Рутгерса не проходило. Но Рутгерсу еще надлежало следить, чтобы каждое свое шевеление согласовывать с профсоюзами. 28 февраля, например, следует строгое напоминание подчиненным Рутгерса, дабы не смели изменять ставки, не поставив в известность Союз горнорабочих: «Всем заведующим отделами и цехами запрещается производить изменения и повышения ставкой без согласования с Союзом, через Отдел Труда».1167

Следующий приказ, за номером 15, подписан Рутгерсом накануне женского праздника, по случаю коего «все работницы женщины, - приказывает Рутгерс, - освобождаются от работ на 2 часа раньше до конца рабочего дня».

Что касается секретаря самого Рутгерса Бронки Корнблит, то ей предстояло праздновать Международный День в спальном вагоне по пути в Томск: после командировки в Ново-Николаевск – новая совместная поездка с Рутгерсом. На этот раз заменяющим Рутгерса оставили не Пирсона, а Д. М. Котляренко, что следует из приказа: «Во время моего отсутствия с сего числа в город Томск уполномоченный СТО и член Правления «Кузбасс» тов. Котляренко Д. М. 1168 будет исполнять обязанности Главного директора, а тов. Штейнгардт обязанности помощника Главного директора т. Корнблит, также выбывшей в город Томск».

Пока Рутгерс находится в разъездах, с территории химзавода русские рабочие тащат строительные материалы. Жесткая система пропусков, установленная Рутгерсом и Корнблит, как видно, не действовала. Рутгерс в приказном порядке грозится сдавать воров милиции: «До сведения Управления АИК доходят слухи, что некоторые рабочие химзавода по окончании работ уносят с собой разного рода строительный и другой вполне пригодный тес, без всякого на это разрешения администрации. Считая такие явления ненормальными и совершенно недопустимыми, впредь категорически воспрещается производить расхищение строительных материалов и пользоваться им в личных интересах отдельных работников. Лиц, не подчиняющихся настоящему приказу, задерживать и препровождать в распоряжение милиции для привлечения к ответственности».

Что значит – «запрещается расхищать»? А до приказа Рутгерса – можно было? И зачем нужно было такое предупреждение, - ведь воров обязаны были привлекать к суду в любом случае, вне зависимости от наличия приказа. Получается, что Рутгерс как бы «согласовывает» с ворами возможные обращения в милицию. Впрочем, - согласовывать приходится все и вся. Например, даже обычные извещения о несчастных случаях – и то, прежде чем попасть на стол к Рутгерсу, должны были согласовываться с рудкомом ВСГ. «Заведующим отделами и цехами, - предписывает Рутгерс, - предлагается все составляемые извещения о несчастных случаях обязательно давать на подпись уполномоченному рудкома ВСГ и только тогда их присылать, через больницу в контору. Последнее время некоторыми отделами задерживаются извещения после их составления на 4-5 дней, что, безусловно, ненормально и должно быть изжито навсегда в самом скором времени».1169

Следующий приказ, № 16 от 10 марта, подписан уже не Рутгерсом (Рутгерс с Корнблит – в Томске), а Котляренко и управделами Штейнгардт. Документ оказался изувечен каким-то варваром. В нижнем левом углу оказалась отрезанной печать индустриальной колонии. Возможно, ее вырезал кто-либо из исследователей. В списке использования документов, имеющемся в архивном деле, проставлены фамилии исследователей. 9 декабря 1963 г. с делом ознакомилась журналистка Н. Козько, 8 апреля 1975 г. – исследователь М. Г. Малыхин, 23 ноября 1992 г. – главный хранитель музея «Красная Горка» А. Ю. Кокшенев, 19 июля 1995 г. – исследовательница темы АИК «Кузбасс» Л. Ю. Галкина, 16 декабря 1997 г. – сотрудница госархива Кемеровской области Л. М. Субочева. Если кто-либо из названных исследователей мог бы сообщить нам, видел ли он в деле названное увечье, он мог бы существенно помочь в поиске тех, кто портит документы, представляющие несомненную историческую ценность. «Испорченный» приказ начинается с административных перестановок: «Тов. Сергиевский назначается заведующим и инструктором Горно-Спасательной станции с непосредственным подчинением помощнику Главного Инженера тов. Скорбященскому».

Тем же приказом при АИК организуется комиссия по обследованию больницы и канатной дороги. И то, и другое, наверное, было очень важно: неполадки на канатной дороге угрожали жизни людей, а в щегловских больницах люди не столько лечились, сколько заражались друг от друга. «По обследованию постановки дела в больнице и технического состояния канатной дороги, - сказано в приказе, - организуются комиссии из представителей Управления АИК «Кузбасс», рудкома ВСГ и Инспектора Охраны Труда. От АИК в комиссию по обследованию больницы входит заведующий Отделом труда тов. Шипман, а по обследованию технического состояния канатной дороги – заведующий строительным отделом тов. Катер, которым и предлагаю получить от меня указания немедленно созвать комиссии и провести предстоящую работу в срочном порядке. Всем отделам и сотрудникам оказывать названным комиссиям всемерное содействие».

Не успели отпраздновать одну дату – международный женский день, как надлежит отмечать следующий: 12 марта – день свержения самодержавия и он объявлен выходным. Приказом Котляренко «работы не производится, за исключением тех мест, где работы не могут быть оставлены».1170

Так что Котляренко рабочие могли считать «своим»: наводит порядок в больницах, объявляет выходными дни на производстве, которое, вообще-то, могло быть круглосуточным. Примечательно также, что день 8 Марта считался не выходным (женщин, как следует из предыдущего приказа, отпускали с работы всего на 2 часа). Иное дело – «свержение самодержавия»…

Еще один «плюс» Котляренко в глазах общественности: он проявил участие к родившимся в 1902 году призывникам, которые могли рассчитывать на льготы при призыве, и своевременно информирует в приказе № 17 от 21 марта 1924 г. тех, кто мог на получение льгот рассчитывать. Таковые, кстати, перечеркивались в трехдневный срок, если призывник не сообщал о них вовремя в военкомат. «Доводится до сведения всех граждан 1902 года рождения, изъявившим желание пользоваться льготой по предстоящему в скором времени призыву, - предупреждает Котляренко, - что представленные ими документы на право получения льготы в данное время как устаревшие требуют возобновления. Щегловский увоенкомат предлагает всем вышеуказанным лицам немедленно и во всяком случае не позднее как в трехдневный срок со дня опубликования увоенкоматом от 13 сего марта (см. объявление его № 1025) явиться в мобилизационное отделение увоенкомата (угол Советской улицы и Земспрого проспекта) в часы занятий за получением указаний в порядке возобновления документов на право получения льгот. Лица, не представившие своевременно надлежащих документов, дающих право на предоставление льготы, или не возобновят уже представленные ходатайства о предоставлении льгот, после рассматриваться не будут и на военную службу будут призваны на общих основаниях».

Приказы Котляренко во всех смыслах были полезны и информативны. Например, в том же приказе он сообщил, какие цены устанавливаются в марте на ржаную муку и на муку пшеничную (соответственно 80 коп. и 1 руб. 45 коп. за пуд), и сообщает, что в церковный праздник Благовещение 25 марта 1924 г. «работы не производятся, но в понедельник 24 сего марта работы производятся обычным порядком во всех поверхностных цехах 8 часов и в конторе 6 часов». Появились заболевания оспой – Котляренко тут же реагирует: «Доводится до всеобщего сведения всех рабочих и служащих, что ввиду появления заболевания оспой, в больницах Кемрудника и химзавода, начиная с 24 марта с.г. будет производиться прививка оспы ежедневно с 5 до 7 часов вечера».1171

Проходит еще несколько дней. Приказ № 18 от 24 марта 1924 г. подписывает опять Котляренко. Рутгерс с Корнблит, стало быть, еще не вернулись. Котляренко опасается, как бы не возникли неполадки из-за предстоящего ледохода и распутицы. Поэтому предупреждает подчиненных, чтобы все нужное загодя перебросили с родного берега на другой: «Ввиду быстро портящихся дорог и ближайшего наступления ледохода, передвижение производственных и других грузов через реку Томь приостанавливается на некоторое время. Всем заведующим отделами и цехами предлагается озаботиться немедленной перевозкой всех тяжелых машин, оборудования и т.д. с одного берега на другой – в недельный срок и по истечении недели доложить управлению об исполнении или неисполнении данного поручения, с указанием в последнем случае причин».

Случаи воровства донимают Котляренко точно так же, как и Рутгерса. И если Рутгерс ввел самый жесткий пропускной режим на химзаводе, то Котляренко 24 марта 1924 г. дополнительно вводит еще и «выпускной» распорядок, - согласно его приказа никто не мог покинуть производство раньше времени ни по каким пропускам, за исключением особых разрешений, которые выдавали в каждом отдельном случае: «Доводится до всеобщего сведения, что все десятники и рабочие, работающие на химзаводе и коксовых печах, не должны выходить из ворот химзавода раньше гудка, оповещающего перерыв на обед или окончание работ. В тех случаях, когда кому-либо из рабочих разрешается оставить работу и уйти раньше срока, необходимо озаботиться получением записки от своего заведующего, который обязан указывать, в таких случаях, точно, причины несвоевременного ухода с работ освобождаемых рабочих, десятников и других служебных лиц, занятых в названном производстве. Предупреждается, что в таких случаях ни один рабочий и др. не будет пропускаться контрольным сторожем из ворот химзавода раньше специальных гудков».1172

Проходит еще несколько дней. Приказ № 19 от 3 апреля 1924 г. подписывается опять-таки Котляренко. Рутгерс вернулся из Томска, но, судя по тому, что приказ подписан не им, возможно, был заготовлен заранее. «Сего числа, - пишет Котляренко, - главный директор АИК тов. Рутгерс и помощник его тов. Корнблит из поездки в город Томск вернулись и к исполнению своих обязанностей приступили».

В приказе далее приводится популярная мера, которая должна была поднимать авторитет руководства АИК, Снизили цены на динамит, покупаемый горнорабочими-забойщиками за свои кровные. Впрочем, возможно, динамит был плохого качества (об этом мы уже писали). «Доводится до сведения, - писал Котляренко, - что Управление АИК «Кузбасс» решило производить отпуск горнорабочим-забойщикам для угольных забоев 11% динамиту по пониженной цене – 15 руб. за пуд. Правом получения этого динамита пользуются забойщики при обязательном условии производства вруба не менее одного аршина, причем нормы выработки по расценкам и цены забоев остаются прежние. В случае, если врубы не будут сделаны, отпалка шнуров производиться не будет».

Приказ этот можно рассматривать и как своеобразное давление на рабочих. АИКовские «верхи» были недовольны ленью и апатией русских. Число выходов на работу было минимальным – то из-за пьянства, то из-за болезни, то из-за праздников. Котляренко напоминает рабочим, что за малое число выходов они будут увольняться и с них будет удерживаться часть заработка. «За последнее время, - пишет он, - замечаются случаи отклонения от выполнения установленных норм выходов на работу некоторыми работниками как рудника, так и завода, причем имеются случаи по 5-10 выходов, ввиду этого Управление АИК «Кузбасс», подтверждая свой приказ за № 8 §2 от 17 февраля 1923 года, настоящим вновь напоминает, что с рабочих и служащих, не сделавших в течение календарного месяца своих полных выходов, надлежит производить удержание из заработка за пользование коммунальными услугами в размере 30% от его заработка за каждый дневной невыход без уважительных причин. Для примера: забойщик Иванов № 1117 в марте месяце сделал всего 15 упряжек, а ему нужно сделать 20 упряжек, согласно Колдоговора, следовательно, с него надлежит удержать из заработка за пользование коммунальными услугами за 5 невыходных дней; его заработок за март по 9 разряду 23 р. 04 к.; 20 выходов по 1 р. 05 к. поденной платы x 5 р. 25 к. x 30% = 1 р. 57 к., подлежащих вычету. Что же касается рабочих, сделавших особо мало выходов, то таковые будут представляться к увольнению, согласно Кодекса Законов о Труде и коллективного договора. Квартирному и рассчетному отделам вменяется в обязанность строго руководствоваться настоящим параграфом приказа и неуклонно проводить его полностью в жизнь».1173

Следующий приказ № 20 от 9 апреля 1924 г. подписан уже Рутгерсом самолично и управделами Штейнгардтом. Перво-наперво в нем говорится о произошедших кадровых перестановках. Заведующим лесопилкой назначили А. М. Обницкого.1174 Он же заведует лесным складом левого берега и находится в распоряжении заведующего лесным подотделом АИК Янсона. Временно исполняющим обязанности инспектора труда Щегловский уком назначил Авдеева вместо выбывшего Криницына. Рутгерс лишь довел до сведения рабочих и служащих постановление укома от 28 марта 1924 г.

В начале апреля обнаружилось, что появились подделки на обязательства АИК, выдаваемые на руки тем, кто не сумел получить из кассы АИК купюры нужного достоинства (некоторые не были в наличии). Рутгерс предлагает в приказном порядке такие меры: «Доводится до сведения рабочих и служащих, что ввиду отсутствия денежных знаков одно-рублевого достоинства, Управление АИК принуждено было из-за появившихся подделок своих обязательств на Рабкооп, прекратить таковые и на недоданные суммы в рубль или два внести в Рабкооп список лиц, коим таковые суммы не были доданы и где рабочие и служащие смогут получить следуемые суммы».

Определенный вред производственной жизни АИК наносили не только воры, поддельщики денежных обязательств, прогульщики, но и проводимый призыв на военную службу. Требовалось уволить сразу целую группу призывников. Ни рабочих, ни Рутгерса это не радовало, но в обязанности главного директора АИК входило оповещать своих подчиненных о приказах военного командования. Рутгерс перелагает уже в собственном приказе Щегловский увоенкоматский приказ № 84 от 6 апреля 1924 г.: «На основании приказа Западно-Сибирского военного округа № 175, переданного телеграммой Томского Губвоенкомата от 3 апреля с.г. за № 4695, объявляется призыв на действительную военную службу членов и кандидатов РКП (б), родившихся в 1902 году. Во исполнение сего приказываю: 1) Всем членам и кандидатам РКП (б), родившимся в 1902 году, явиться на сборный пункт Щегловского увоенкомата в г. Щегловск (Красная улица, дом бывшего Чуфарова) к 10 часам утра 10 сего апреля для освидетельствования призывной комиссии. К указанному сроку, т.е. 10 апреля должны прибыть призываемые со всего уезда в один срок. Примечание: членами и кандидатами РКП (б) считаются лица, имеющие на руках документы, подтверждающие их партийную принадлежность. 2) Явившиеся должны с собой захватить продовольствие на две недели, имея на руках документы о личности, партбилеты, кандидатские карточки и личные карточки о состоянии на учете военнообязанных и приписки к призывным участкам. 3) Призываемые для отправки их партией на уездный опорпункт должны явиться в местный по месту жительства волисполком к назначенному им для сего сроку. 4) От явки на сборный пункт увоенкомата никто из числа подлежащих к призыву не освобождается. Все же не явившиеся в срок без уважительных к сему причин, а также и не выполнившие сего приказа будут считаться дезертирами и привлечены к ответственности в порядке Уголовного Кодекса РСФСР».1175

На следующий день – очередной приказ № 21. Что могло измениться за один день? А вот хотя бы появившаяся надобность в сборе налога с тех, кто имеет лошадей. Таковой осуществляют всего-навсего два дня в полугодие, 11 и 12 апреля, поэтому, чтобы поспеть предупредить имеющих животину, приказ Рутгерса срочно подгоняется под указанные сроки: «Доводится до сведения рабочих и служащих, что специальный сотрудник уфинотдела будет находиться 11 апреля с 10 часов утра в Главной конторе Кемрудника и 12 апреля в конторе химзавода на предмет сбора налога с лошадей за первую половину 1923/24 года».

Еще одна забота – ледоход. Котляренко, как мы помним, в отсутствие Рутгерса распорядился до ледохода озаботиться перевозом крупных производственных грузов с одного берега на другой. После оборудования наступила очередь рабочих. Производство на одной стороне реки – жилье на другой (так тоже бывало). Поэтому Рутгерсу приходилось напоминать о заблаговременном подыскивании жилья тем рабочим, которые окажутся во время ледохода отрезанными от предприятий: «Ввиду наступающего вскрытия реки предлагается всем служащим Техбюро, Бухгалтерии, Расчетного подотдела, материального подотдела и управления делами, живущим на левом берегу, устроиться на время перерыва сообщения по реке на правом берегу для их беспрерывной явки на свои работы. Всем рабочим, отсутствие которых не может быть заменено другими рабочими, как машинистам, кочегарам, камеронщикам и т.д., предлагается принять все нужные меры для их беспрерывной явки на посты своих работ. Рабочим строительного и механического цехов, работающим на одном берегу и живущим на другом берегу, явиться в места работы согласно указаниям их соответствующих десятников. Рабочим горного отдела, живущим на левом берегу, предлагается заблаговременно озаботиться о своем временном устройстве на правом берегу, обратясь за этим в квартирный отдел».1176

Статистика. – Иногда приказы по АИКу сопровождались статистическими таблицами, из которых явствовало, в каком положении находится промышленность. Так, статсводка за февраль, подписанная зам. главного директора АИК Д. Котляренко и зав. статистическим подотделом, содержит данные о «движении угля, кокса, упряжек по рудникам». Рабочих дней в феврале было 25, количество действующих шахт 4.1177

Что касается химзавода, то он в феврале 1924 г. израсходовал на свои нужды 20139 пудов, рабочими химзавода проведено упряжек 8668 1/2, на начало месяца там работало 345 рабочих, в конце месяца – 420. Служащих было 70. То есть на шестерых рабочих – один служащий.

Трудно сказать, насколько эффективна была работа АИК в ту пору. Химзавод еще не давал кокса, а закрытие рудников имело как положительную, так и отрицательную стороны. Все зависело от Рутгерсовских кадров, которые, кстати, часто менялись. Очередные кадровые перестановки зафиксированы в приказе № 22 от 16 апреля 1924 г. Приказом объединялось заведывание Владимирской наклонной шахты с бывшей шахтой № 8 (пожарный участок 23 ходка). Заведующим назначили А. И. Родионова и его помощником Лугги Виллиама. Тем же приказом Г. А. Мошковский с 15 апреля 1924 г. назначался десятником строительного отдела «по постройке перевезенных с бывших Алтайских копей бараков». С 17 апреля 1924 г. заведующим канатной дорогой становится Б. И. Волчек «с выполнением прежних обязанностей заведующего паровым хозяйством», колонист Освальд назначается десятником по ремонту канатной дороги, в связи с чем Рутгерс приказывает «передачу и приемку канатной дороги произвести немедленно с соблюдением всех формальностей». Тот же приказ сообщает о назначении Грегори 1178 механиком Кемрудника, «которому поручается наблюдать за паровыми и механическими установками всего рудника», и заведующим механической мастерской отныне будет Байскич.

В те же дни Рутгерс готовится к ледоходу, и предупреждает всех и вся, чтобы не ходили по льду на Томи: «Доводится до всеобщего сведения рабочих и служащих, что во избежание несчастных случаев, могущих оказаться при переходе через реку Томь по льду, который в периоде разложения ввиду быстро надвигающейся весны, Управление Автономной Индустриальной Колонии «Кузбасс» настоящим предлагает с 16 сего апреля совершенно прекратить всякую ходьбу пешком и езду на лошадях через реку Томь рабочим и служащим АИК впредь до лодочной и паромной переправы. Заведующему канатной дороги категорически воспрещается перевозить людей, хотя бы и по делам службы по канатной дороге. Начальнику милиции 1-го района предлагается следить за выполнением сего и лиц, не подчиняющихся настоящему приказу, привлекать к ответственности».1179

В тот же день появляется еще один приказ по АИК, но уже за подписью Корнблит. Выходит, даже в то время, когда Рутгерс был в Кемерове, Корнблит все равно имела право подписи. Но чем вызвана такая срочность приказа Бронки Корнблит? Оказывается – все тем же ледоходом и загруженностью телефона. Корнблит пытается навести порядок в его использовании: «На время ледохода срочные требования на материалы для левого берега будут подписываться тов. Китисом в складе № 1. Тов. Китис должен до подписания требования справиться по телефону в столе нарядов и получить разрешение заведующего. Ввиду загруженности телефона во время ледохода и необходимости срочного выполнения нарядов, предлагается телефонному подотделу в первую очередь соединять склад № 1 со столом нарядов, а также кабинет доктора Маллера с кабинетом Главного директора. Просьба ко всем рабочим и служащим в этот период не загромождать телефон частными разговорами. Управделами правого и левого берега предлагается принять меры для установления нормального получения и обмена корреспонденции обоих берегов».1180

Следующий приказ – через три дня. За это время опять – кадровая перетряска. Рудничная спасательная станция АИК упразднена, а ее функции переданы Кемеровской государственной подрайонной горноспасательной станции по борьбе со стихийными бедствиями (газы, обвалы, взрывы, пожары, затопления). Должность начальника станции исполняет отныне помощник главного инженера АИК С. М. Скорбященский по совместительству, при условии согласования назначения с начальником горноспасательного отдела Сибгорнадзора. Инструктором на станцию назначили Сергиевского с содержанием за счет станции, в связи с чем его сняли с денежного довольствия в АИКе. Скорбященскому было тут же предложено «сделать распоряжение о предоставлении Госспасстанции права пользоваться удобными для нее гудками для потребной сигнализации, имеющимися на Кемеровском руднике и о выработке таковых доложить».

Тем же приказом Рутгерс довел до сведения подчиненных объявление председателя первой призывной комиссии при Щегловском Увоенкомате от 15 апреля 1924 г. за № 1606, подписанный председателем комиссии увоенкомом Мащенко и начмоботделения Усолкиным: «Щегловский увоенкомат настоящим объявляет для всеобщего сведения граждан 1902 года рождения, подлежащих в первых числах мая с.г. призыву на обязательную военную службу, что рассмотрение поданных ими заявлений о предоставлении и определении им льгот от призыва с сего числа будет производиться первой и второй призывными комиссиями, организованными при увонкомате. По окончании рассмотрения льгот призывные списки будут вывешены с 17 сего апреля в помещении мобилизационного отделения увоенкомата, помещающегося на Советской улице № 19 для всеобщего обозрения граждан и установления правильности внесенных в него сведений. О всех замеченных в призывных списках пропусках и неправильностях каждому гражданину представляется право устно или письменно заявить соответствующим призывным комиссиям при увоенкомате, последние все такое будут рассматривать и выносить по ним решения. Постановления призывных комиссий о льготах могу быть пересмотрены по жалобам заинтересованных лиц Президиумом местного исполкома, причем жалобы подаются непременно через призывные комиссии, кои вынесли то или иное постановление о льготе. Решения президиума Уисполкома по таковым жалобам являются окончательными и рассматриваются до наступления первого дня призыва. Сроки подачи заявлений о неправильностях представления льгот и внесенных в призывной список сведений установлено до 25 апреля с.г., заявления же, поступающие после срока, рассматриваться не будут».1181

Следующий приказ, за номером 25, от 21 апреля 1924 г., подписанный Рутгерсом и управделами В. М. Штейнгардтом, современными вандалами опять-таки оказался изуродован. Некто из исследователей совсем недавно бестрепетно вырезал из этого приказа печать колонии. Похоже, изучением темы АИК «Кузбасс» в Кузбассе занимаются также и сомнительные личности. Впрочем, мы уже давно мало чему удивляемся: разного рода фальсификации этой темы были в Кемерове в ходу издавна и обычно строились вопреки документам, которые казались тем или иным исследователям почему-то «неудобными». А от фальсификации до уничтожения документа – один шаг.

Но вернемся к содержанию приказа Рутгерса. Он пытается навести порядок в заказах различных щегловских инстанций, на поделки в АИК мебели и прочего «товара», которые осуществлялись без его ведома. Отныне Рутгерс обязывал информировать его о сношениях с посторонними АИК лицами и организациями. «Доводится до сведения всех заведующих и десятников, - пишет Рутгерс, - что выполнение всякого рода заказов для партийных, профессиональных, культурно-просветительных и т.п. организаций во всех мастерских АИК производится только после разрешения Главным Директором или его помощником. Заказы, выполняемые заведующими мастерских без утверждения главным директором или его помощником, будут считаться неформальными и недействительными с возложением всей ответственности за исполнение названных заказов на то лицо, которое допустило это выполнение, причем стоимость таких заказов будет высчитываться из его жалованья».

Рутгерс, таким образом, не боится идти на обострение отношений с профсоюзом или даже укомом, ибо для него, прежде всего, важны порядок и интересы АИК. И если на таковые кто-нибудь покушается – следуют санкции. Вот, например, рабочие, которые то и дело прогуливают. Леность русских «пролетариев» Рутгерса возмущает и подвигает на строгие меры: высчитывание из заработка рабочего платы за коммунальные услуги. Установлен и порядок таковых высчитываний. «Ввиду потери предприятием многих рабочих дней в течение последних месяцев из-за неполных выходов рабочих, - пишет Рутгерс, - зав. отделами, заведующие мастерскими и цехами и десятники настоящим уведомляются, что строгие меры будут приняты для искоренения этого злоупотребления. Параграф Е статьи 47 Кодекса Законов о Труде гласит, что рабочий может быть рассчитан без компенсации в случае его неявки на работу более трех дней сразу или в общей сложности более шести дней в месяц без уважительных причин: как болезнь и т.п. Зав. отделами, зав. цехами и мастерскими настоящим предлагается доводить до сведения без замедления все невыхода Отделу труда, который немедленно примет все нужные в этих случаях меры. Вдобавок вычеты за коммунальные услуги за невыхода будут продолжаться. Ввиду вкравшейся ошибки в форме вычисления, указанной в приказе № 19 от 3 апреля, настоящим указывается исчисление вычетов на невыхода. До и включая 10-ю категорию коммунальные услуги вычисляются в размере 30% 10-й категории. Выше 10-й категории 30% соответствующего разряда. Пример № 1: С шахтера 9 разряда, который должен сделать 20 выходов, вычет делается за каждый невыход следующим образом: 26-11: 20 x (30 : 100) = 39 коп. Пример № 2: Со слесаря 11 разряда, который должен сделать 24 выхода, делается вычет за каждый невыход следующим образом: 29-18: 24 x (30 : 100) = 36 коп.».1182