Почти забытое имя.
|
|
|
М.Ф. Голдобин |
Голдобин Михаил Федорович… Что может сказать это имя современному поколению? Должно быть, немногое – даже не все специалисты, работающие в тех же областях, что и он когда-то, помнят его. Неудивительно: в популярной литературе о нем написано немногое, а немногие старые публикации в периодике полувековой и более давности уже закрыты другими потоками информации. Не последнюю роль сыграл случай – в 1929г. на «Кузнецкстрой» приезжала бригада писателей во главе с Александром Беком, у Голдобина было взято интервью, стенограмму послали ему на проверку, но не сохранилась – сгорела. В книге «В борьбе за советскую сталь 1917-1941» 1991г. издания фамилия Голдобин упоминается один раз среди сибирских ученых и инженеров – работников «Тельбессбюро». А в небольшом саратовском издании 1963г. «Академик Бардин» прописано: «…в 1950г. на Кузнецком металлургическом комбинате М.Ф. Голдобин создал оригинальную одноручьевую машину непрерывной разливки стали горизонтально-наклонного типа с подвижным кристаллизатором. Агрегат перевезли в Москву для продолжения опытов на заводе «Серп и молот». Отладкой и опытной эксплуатацией установки руководил также И.П. Бардин. – Создадим хороший кристаллизатор, значит, создадим и машину непрерывной разливки – не раз говаривал руководитель…» Но относительно Голдобина ошиблись земляки великого академика-металлурга: Михаил Федорович заявку «На конвейерную машину для непрерывной разливки стали в слитки» подал 29.11.1940г. (зарегистрирована в Бюро Изобретений Госплана при Совмине СССР 31.05.1946г. – помешала война), а «Кристаллизатор для непрерывной разливки стали» был им же заявлен 31.03.1944г., а зарегистрирован как изобретение 31.05.1945г. Да и в Москву Голдобин перебрался в 1939г., а окончательно уволился с КМК в 1941 году. Не все так просто – в газете «Труд» от 19.06.1941г. в статье «Бесслитковая прокатка Г. Атолин пишет: «…В СССР существует машина для непрерывной разливки, сконструированная изобретателем тов. Голдобиным. Уже первый опытный образец этой машины дал при испытании вполне удовлетворительные результаты, хотя и выявились некоторые конструктивные дефекты. В настоящее время построена новая, более совершенная модель, которая в работе дает еще лучшие результаты».
Но обо всем по порядку. Михаил Федорович Голдобин родился на Урале в Кунгуре в 1887г. в многодетной семье (14 детей), но к двадцати годам смог окончить машиностроительный техникум в родном городе. После чего сразу же поступил работать в Баранчиковский завод Гороблагодатского горного округа, где по 1913г. служил в должности заведующего Снарядно-литейного цеха. На чугунном литье приобрел астму, был переведен заведующим Снарядной фабрики. После февральской демократической революции, рабочие снарядного цеха, недовольные требовательностью и принципиальностью своего руководителя «сочли совместное сотрудничество с ним для себя ненужным», хотя Примирительная Камера (комиссия) «в отношениях Голдобина к рабочим виновным последнего не признала».
После чего Михаил Федорович покинул свой первый завод. И в том же 1917 году он перебирается на работу в Томск - в конструкторское бюро АО «Копикуз», где знакомится с Федоровичем, Курако и Казарновским, которые занимались подготовкой строительства завода на Туштулепской площадке. Но финансирования не было, поэтому Курако и Казарновский отправились на Гурьевский завод, а Голдобин на Кемеровский рудник, где он в апреле1921г. в числе всей администрации был арестован, но за отсутствием вины был вскоре освобожден с выплатой компенсации. Оскорбленный Михаил Федорович перешел работать на Прокопьевский рудник механиком, а в 1923г. перевелся главным механиком Гурьевского завода (помог Федорович из Сибугля). Будучи уже главным инженером этого завода в 1926г. он передает его концессионерам из АИКа, но с американцами не сработался. Одной из причин была «нечистота рук в коммерческих делах» - в Гурьевске они заложили весь запас чугуна в банк, и снова его продали. Да и крупных специалистов у них не было. К примеру, Чезарри в Америке был пастухом, а здесь – управляющий Автономной Индустриальной Колонией. Поэтому Голдобин в 1926г. вернулся на Урал, мечтая о строительстве Тельбесского завода. Его слова: «Почему-то я сделался патриотом сибирским. Сибирь мне очень понравилась, и я считал, что в Сибири должен быть металлургический завод».
Работая главным энергетиком Кушвинской районной электростанции, Голдобин получил от Бардина приглашение на должность начальника вагоностроительного завода в Каменском (ныне Днепродзержинск), но остался на Урале. Летом 1927г. они встретились и Михаил Федорович развеял все сомнения Ивана Павловича относительно Сибири. В сентябре 1929г. Бардин вызывает Голдобина на «Кузнецкстрой» и назначает помощником главного механика. Через месяц он уже исполняет обязанности главного.
А в феврале 1930г. Голдобин вместе с сослуживцами направляется в командировку в Североамериканские штаты для закупки и заказов оборудования и заключения договоров о технической помощи.
Приметы того времени: польские пограничники разорвали советские газеты, каждую на четыре части; в Бремене перед посадкой на пароход пришлось пройти карантин: вымыться в ванной и провериться на чесотку – это касалось всех выходцев из Восточной Европы, а из Сибири тем более. Зато в Америку пошли на самом большом океанском лайнере «Бремен» водоизмещением 50 тысяч тонн. Этот гигант был соразмерен немецким линкорам – от верхней палубы до ватерлинии – 40 метров, для связи с берегом был в наличии аэроплан. Из воспоминаний Голдобина: «Сам пароход прекрасно оборудован. Вы там найдете все, это просто целый город. Есть там кино, танцевальный зал, разные спортивные комнаты, детские, курилки, читальни. Есть бассейн с пресной водой, в нем могут купаться человек 50 одновременно. Обстановку второго класса можно считать роскошной, а в первом…зеркала, мрамор, позолота…».
На четвертый день путешествия попали в шторм – шел сильный снег и дул встречный 11-ти балльный ветер, Атлантику пересекли на шестые сутки.
|
|
|
На палубе «Колумбуса»: с веслом – М.Ф. Голдобин |
В Нью-Йорке при проверке виз предъявили по 100 долларов наличными – чиновники были удовлетворены. Таможенники проверили один чемодан из девяти. А вот переговоры с техническими фирмами шли непросто, в частности, с конторой Фрейна из Чикаго. В это время Папа Римский выступил с воззванием о преследовании духовенства в СССР и о принудительном труде. Американская пресса это подхватила и по всей стране начались молебствия «о смягчении сердец большевиков». Но переговоры с Фрейном все же возобновились, и выход был найден – по американским чертежам можно заказать оборудование в Германии, а Фрейн обязался командировать несколько десятков своих специалистов на «Кузнецкстрой». Наши отплыли в Европу на пароходе «Колумбус». В пути обогнал «Бремен» - там были и американцы, спешащие на сибирскую стройку.
Российские специалисты совещание о распределении заказов провели в Берлине. Немцы оказали неоценимую помощь – они брались делать решительно все и по новым чертежам (к той поре уже 8 лет действовал Рапалльский договор, пробивший брешь в изоляции двух неугодных остальному миру государств и договоры от 12.10.1925г. и 24.04 1926г., установившие Советско-Германские отношения – авт.). К примеру, блюминг для КМЗ был сделан в Германии фирмой Зак, другое оборудование произвел Шлеман. Американцы затем это оценили. (И по сегодняшний день в цехах нашего завода работают германские станки и агрегаты – авт.). Голдобин возвращается к своим обязанностям, но вскоре, к моменту пуска первого агрегата ТЭЦ переходит в ОГЭ начальником отдела, а затем до 1935г. фактически являлся главным энергетиком.
В 1934г. Сергея Мироновича Франкфурта, отличного организатора, но не металлурга партия направляет на строительство комбината в Орск, а на его директорское место назначается 33-х летний талантливый и настырный Константин Иванович Бутенко, инженер-доменщик Юга, работавший до этого техническим директором Енакиевского металлургического завода. И здесь возник конфликт между Бутенко и Бардиным.
Из воспоминаний Голдобина: «Бутенко взял на себя обязанности и директора, и технического директора, он считал, что Бардин не нужен. Бардину это было обидно. Бутенко считал, что на комбинате есть «бутенковцы» и «бардинцы» (так он заявил на партактиве). В 1936г. Бутенко уволил меня как «бардинца». Вскоре я получил телеграмму за подписью Бутенко с приглашением вернуться на Кузнецкий комбинат. Я вернулся с условием, что мне разрешат проводить опыты с конвейерными установками по разливке стали». Ему предложили пустить цех рельсовых скреплений, опала в виде должности главного энергетика Гурьевского горно-заводского района была снята. Но и опальное время Голдобин даром не терял – в Гурьевске он шефствовал над чугунолитейным цехом, увеличил его производительность (сказался дореволюционный опыт) и впервые опробовал непрерывную разливку чугуна (домна была старого, квадратного профиля – авт.). Там же начали строить листостан (закончили в 1937г.).
В цехе рельсовых скреплений Голдобин заменил крановую систему передачи заготовок между прессами на конвейерную, и в 1937г. цех вышел на производительность 125 тыс. т в год, что вдвое больше проектной. После чего цех поручается Оборину, а Михаил Федорович уходит в науку.
Голдобин просил у директора 50 тыс. рублей, получил 20 тысяч, но работу затеял на 60, рискуя попасть под суд. В это время он работал инженером рационализаторских предложений, но Бутенко не давал ему в помощь ни конструкторов, ни рабочих. Рассчитывать приходилось на свои силы, и Голдобин получил у инспектора охраны труда разрешение на сверхурочные работы. К пуску машины (в марте 1938г.) его освободили от бризовской работы. А через четыре месяца он назначается начальником Бюро непрерывных процессов. И вот, вопреки всем испытаниям судьбы, непониманию окружающих, минимуму единомышленников прообраз машины непрерывного литья заготовок впервые в мире заработал на Кузнецком металлургическом комбинате!
В начале1939 года Голдобин делает доклад в Академии Наук и Указом Верховного Совета СССР от 26.03.1939г. его «за проявленные образцы Стахановской работы на Кузнецком металлургическом заводе им. т.Сталина» награждают орденом Трудового Красного Знамени. Стальпроекту выделяется 1млн. 507 тыс. рублей на проектирование и строительство опытной машины литья стальных заготовок. В 1941г. эта машина была построена на заводе «Серп и молот» и выпускала слиток сечением 140х140мм. И во всем Голдобину помогал Бардин, даже поселил его в своей московской квартире. Вскоре началась война, но тем не менее 7 июля 1941г. Михаил Федорович (он уже овдовел) перешел работать в Институт Машиностроения г. Москвы, в октябре – на должность начальника экспериментальных мастерских Уральского филиала Академии Наук. С июня 1943г. – он главный инженер проекта Прокатного отдела Стальпроекта НКЧМ.
Из воспоминаний Голдобина: «В 1941г. тяжелая бомба ударила в «хвост» машины…В1943г. я запросил НКЧМ, в каком состоянии машина…предложил перевезти ее на Урал. Ревдель ответил, что машина разрушена и восстановить ее не удастся. Приехав в Москву, я убедился, что машина почти не пострадала, но завод «Серп и молот» ее полностью «раздел». В 1943г. мне дали 380 тысяч, и я восстановил машину на монтажной площадке в новом механическом цехе в 1944 году. Благодаря помощи личного секретаря Сталина Поскребышева машину удалось установить на заводе «Серп и молот». (Все же большим государственным мужем был Иосиф Виссарионович! – авт.). С октября 1943 вплоть до выхода на пенсию в январе 1958г. судьба Михаила Федоровича связана с этим заводом. Через год временно поработал 2 месяца руководителем группы ЦНИИ Чермета, затем переехал на родину и в 1960г. умер в Магнитогорске – последнее время он сильно болел.
Такая была непростая судьба Михаила Федоровича Голдобина – великого мыслителя и изобретателя. «Долой блюминги, долой нагревательные печи!» - таков был его лозунг. О разностороннем его кругозоре говорит следующее: будучи в командировке в Баку и увидев разлитую на поверхности моря нефть, через некоторое время (в апреле 1943г.) подает заявку на изобретение «Плавучее устройство для улавливания легких жидкостей с поверхности воды». Определенный интерес и ныне представляет работа Голдобина «Единые показатели по брутто-балансам», опубликованная в журнале «Сталь» №№ 11-12 за 1940г., где основная мысль: «Составление брутто-балансов тепла, металла, трудовых затрат и денежных средств даст легко обозримую картину работы предприятия».
И хотя работы по бесслитковой прокатке стали проводились в те далекие годы и за границей (в частности, Хэзлит в США), приоритет в изобретении МНЛЗ принадлежит, бесспорно, нашей стране. Ярким подтверждением этого является письмо министра иностранных дел Франции Ке д'Орсея от 07.03.1957г., адресованное министру Черной металлургии Александру Шереметьеву, в котором французская сторона выражает заинтересованность «о производимой на одном советском заводе непрерывной разливке стали в слябы, предназначенные для прокатки…»
Продвижение установок непрерывной разливки стали проходило по следующим адресам: район 1-й электропечи литейного цеха КМК; завод «Серп и молот»; декабрь 1951г. – Волгоград, завод «Красный Октябрь» (экспериментальная, двухручьевая); 11.12.1953 – Ново-Тульский завод (выпуск слябов 150х500мм); 28.05.1955г. – «Красное Сормово» (установка промышленного типа), январь 1961г. – там же, УНРС-2, выпускающая не только слябы, но и заготовки для сортового проката.
И в память о Михаиле Федоровиче Голдобине нужно изготовить хоть барельеф, эстамп, офорт – что угодно (в нашем музее есть хорошие негативы), и разместить в отделе технического обучения, в литейном цехе, и, обязательно, в ЭСПЦ-2 на пульте управления машины непрерывного литья заготовок…
Иван Мченский, инженер-металлург.
Автор благодарен Голдобиной Елене Николаевне и музейно-выставочному комплексу за предоставленные материалы.
