|
В этом году общественность края отмечает
70–летие Кузнецкого металлургического
комбината (КМК), строительство коего велось
под руководством начальника Кузнецкстроя С.М.Франкфурта,
автора нашумевшей книги "Рождение
человека и стали" (1935), расстрелянного в
1937 году, о чем узнаем из краткой аннотации в
брошюре Л.И.Фойгт "Сталинск в годы
репрессий" (вып. 1–й, издательство "Кузнецкая
крепость", 1993).
Франкфурт, как и всякий человек — очень и
очень разный. Усердный разоблачитель "классовых
врагов" и "вредителей" сам был
обвинен во вредительстве. Тяга к
литературным опытам и культуре сочетаются
во Франкфурте с допущением на Кузнецкстрое
уж вовсе "некультурного" людоедства и
личным инициированием травли мифических
"масонов" — например, небезызвестного
Арнольда, — тоже, кстати, репрессированного...
Конфликт с "Правдой"
"Франкфуртовскому"
периоду Кузнецкстроя сопутствовала цепь
нескончаемых скандалов, Невдолге после
вхождения Франкфурта в должность газета
"Правда" навязывает ему бой.
Корреспондент И.Бахтамов 21 марта 1931 г.
публикует статью о Кузнецкстрое с
крикливыми подзаголовками: "Бдительность
партийного руководства уменьшилась", "Крепко
ударить по оппортунизму на практике", "Беспощадно
бороться со всеми проявлениями
оппортунизма". Легко догадаться, что в
"оппортунизме" обвиняется руководство
стройки. Франкфурту достается за то, что на
момент сочинения статьи он находился в
отпуске уже 1 месяц и 10 дней — в условиях,
когда на стройке была "запарка".
Критиковался также секретарь
кузнецкстроевского райкома Станкин.
Франкфурт небезответен. Он пытается
использовать в игре против Бахтамова даже
своих личных врагов. К числу таковых
относила себя Е.А. Красная, с которой
Бахтамов, будучи в командировке на
Кузнецкстрое, близко общался — наверное,
потому уже, что знал о ее трениях с
Франкфуртом. После выхода статьи на Красную
"давят" по партийной линии — и та пишет
на Бахтамова донос: "За последнее время
он (то есть Бахтамов, — авт.) всячески
пытался узнать от меня о всяческих "скандальчиках"
на площадке. В частности, узнав о моем
служебном конфликте с тов. Франкфуртом,
выпытывал о подробностях и предлагал
использовать это дело для печати. Предлагал
также присутствовать на собрании
коммунистов моего отдела по этому поводу...
В последний вечер своего пребывания на
площадке он зашел ко мне на квартиру и от
намеков на несостоятельность партийного
руководства перешел к прямой атаке,
указывая, что "каков поп, таков и приход",
а посему за ошибки хозяйственников в первую
очередь должен отвечать райком...".
Собрали заседание райкома. На нем
выступила та же Красная и заявила, что в
газете "Правда" "занимаются
сплетническими материалами" и "пишут
извращенно". Красную тут же поддержал
Франкфурт: "Дают эти описания (Бахтамова)
совершенно извращенную картину, описывая
то, чего у нас на площадке нет. (Я) считал, что
специальные корреспонденты нам дают
реальную помощь... Со стороны Бахтамова этой
помощи не было. Чувствуется,что эти заметки
есть попытка создать демобилизующее
настроение и отвлечение внимания от
строительства. Кроме этого нужно сказать,
что эти люди были заняты созданием склок...
Можно ли брать пример с людей, занимающихся
крючкотворством и основывающих свою работу
исключительно на слухах?...".
История с "Правдой"
продемонстрировала не только тактические и
дипломатические способности Франкфурта,
"переманившего" Красную из стана
врагов в стойкие почитатели, но и его
болезненное реагирование на критику. А ведь
бои со временем станут еще более жаркими, и
Франкфурту придется спасать не только свою
репутацию, но и жизнь. Была ли готова к ним
его вспыльчивая "интеллигентская"
конституция? Бой с Бахтамовым, впрочем, был
выигран: райком констатировал, что "Правда"
тенденциозно подошла к Франкфурту, поэтому
последнему вменялось в обязанность "написать
ответную статью, в которой дать развернутую
картину хода строительства и состояния
парторганизации". Появилась ли
означенная статья Франкфурта в печати —
неизвестно. Но даже не будучи
опубликованной, указанная ответная статья
могла послужить костяком для будущей книги.
Возможно, именно та_ родился замысел книги
Франкфурта "Рождение человека и стали"...
"Жидомасоны"
Казалось бы, Франкфурт, автор талантливой
и занимательной книги, — человек
просвещенный. Однако как тогда объяснить
его войну с так называемыми "масонами",
напоминающую сегодня средневековую чушь
периода инквизиции? Так, он увольняет со
строительства Валентина Вольфридовича
Арнольда, достаточно полифоничного и
одаренного специалиста, который в
совершенстве владел русским, английским,
финским и другими европейскими языками (читал,
писал и говорил на перечисленных).
Франкфурт увольняет Арнольда с
анекдотической формулировкой — "за
масонство". При этом совсем не
учитывалось, что Арнольд — иноподданный,
член американской компартии с 1919 года,
приехавший в СССР еще в 1924 г. и, стало быть,
обиженный мог апеллировать к неким
международным инстанциям. Так и случилось:
Арнольд пожаловался на Франкфурта в
Коминтерн: "Работая в Кузнецкстрое на
ударном предприятии металлургического
гиганта Сибири с 1929 года в течение одного
года, т.е. до 28 сентября 1930 года, последнее
время в качестве технического переводчика
при группе американских инженеров фирмы
Фрейн, кузнецкая организация ВКП(б) в лице
секретаря Станкина дала разрешение
начальнику строительства Франкфурту, тоже
члену партии, уволить меня за связь с чуждым
элементом и принадлежность якобы к
масонству и запретить дальнейшее
пребывание на работах ударного
строительства... Мое увольнение с
Кузнецкстроя пока осталось без доказанных
причин на снятие меня с работы, но зато
комиссией по моему делу, в лице моих бывших
подчиненнных, собрано огромное количество
всяких сплетней, ни на чем не основанных...".
Итак, нелады с Франкфуртом, который
увольняет Арнольда за масонство. Как в
средние века. Или в просвещенный век XYIII,
когда масоны — сила влиятельная и
авторитетная. Но кто бы мог подумать, что
масоны могут чем–либо навредить
Кузнецкстрою. И Франкфурт во все это верил?
Или просто воспользовался слухами как
поводом расстаться с неприятным для него
человеком? Не сработались — и вот конфуз:
хоть пиши "Историю масонства в Кузбассе"...
Вредители
Досаждали Франкфурту не только "масоны",
но и вредители, что можно понять из его речи
на четвертой районной партконференции
Кузнецкстроя, проходившей 10–15 июля 1931 г.
Франкфурт докладывал о задачах
строительства на третий квартал и коснулся
так называемого "процесса вредителя",
которые–де стремились снизить темпы
строительства и именно поэтому якобы
вокруг металлургии "идет и была
классовая борьба, наиболее острая в течение
всего времени". "Вы, — обращается
Франкфурт к собравшимся, — посмотрите, ведь
разговоры, обсуждения о строительстве
Кузнецкого завода продолжались в
буквальном смысле годы и это, конечно, не
без легкой руки наших классовых врагов".
О том, что его тоже вскоре запишут в "классовые
враги", Франкфурт, конечно, еще не ведает...
Из речи Франкфурта узнаем о некоторых
особенностях производства и быта. На
Кузнецкстрое работало 90 тысяч человек.
Франкфурт утверждал,что снабжение на
Кузнецкстрое самое плохое в страре (правда,
ему противоречил партийный функционер
Хитаров — тот заявил, что "нас снабжают в
первую очередь" и вообще с продуктами на
Кузнецкстрое обстоит дело лучше, "чем во
многих других районах"). Зафиксированные
документально случаи людоедства
доказывают, скорее, правоту Франкфурта.
Из той же речи Франкфурта следует, что
пуск шамото–динасового цеха
осуществляется почти исключительно на
иностранную валюту, и этот вопрос Франкфкрт
называет для строительства решающим.
Огнеупорный кирпич завозился из–за
границы. Во главе шамото–динасового цеха,
который назывался Франкфуртом в то время
ключевым объектом строительства, стоял
украинец Стефан Федорович Муха. В те же
самые дни, когда проходила означенная
конференция, Муху сняли с работы и
исключили из партии. Муха считал, что
Франкфурт снял его с работы по личным
мотивам из мести, о чем читаем в специальном
протоколе: "...6 июля 1931 г. приказом по
управлению Кузнецкстроя... Муха
освобождается от обязанностей начальника
цеха как явно не справившийся с работой. Тов.
Муха после освобождения вместо перехода на
новую работу 12 июля 1931 г. подает заявление в
РПК (районную партийную комиссию, — авт.), в
котором излагает взаимоотношения с
управляющим строительством тов.
Франкфуртом путем констатирования
некоторых фактов якобы ненормальных
взаимоотношений в работе, совершенно ни на
чем не основанных и не подтвержденных
какими–либо фактическими данными и
указывает на то, что якобы тов. Франкфурт
сводит личные счеты, что при проверке
совершенно не подтвердилось...".
Сам Муха полагал, что личная неприязнь
Франкфурта, с которым он не сработался,
может привести к тому, что Муху "в конце
концов посадят", и чтобы этого не
произошло, "я должен поэтому со
строительства уехать". Таким образом,
перед нами высвечивается еще одна ипостась
Франкфурта — человека мстительного,
злопамятного и коварного...
Культ
Был Франкфурта,культ. Основывался он на
"планов громадье": объем строительных
работ был впечатляющим. Так, в 1932 г.
население города выросло уже до 200 тысяч
человек, в этом году планировалось
выстроить 4 фабрично–заводских столовых,
два клуба, звуковое кино, 5 детских садиков,
райдиспансер, 4 больницы, 12 ясель, баню,
механическую прачечную, гостиницу,
пожарное депо и 132 каменных дома, а также
большой хлебозавод на 10 печей, фабрику–кухню
на 150 тысяч обедов, центральный универмаг,
два продовольственных магазина, два
овощехранилища, Дом Советов, почту–телеграф,
учебно–лекционный корпус института черной
металлургии. Все эти строительные победы
замыкались, в конечном счете, на Франкфурте,
который не упускал случая рапортовать о них
с трибун различных форумов. Вместе с тем,
как минимум треть населения (а по некоторым
сведениям, две трети) проживало без уборных
и прочих бытовых элементарных удобств.
Своим культом, конечно, он был обязан в
первую очередь таким известным
большевистским вождям как Орджоникидзе и
Эйхе. Первому он подчинялся по промышленной
линии, второму — по партийной. Орджоникидзе
Франкфуртом аттестуется не иначе, как "хозяин"
и неуемно восхваляется с трибун. Во время
визита Орджоникидзе на Кузнецкстрой в
августе 1933 г. Франкфурт выступает на
партийно–хозяйственном активе с льстивой
речью, в которой прославляет чистоплюйскую
нетерпимость Орджоникидзе к пыли, грязным
тряпкам и окуркам: " Я должен со всей
откровенностью сказать товарищу Серго, что
мы с большим волнением подготовлялись к его
приезду. Мы знали, что мы сдаем хозяину
работу, и, конечно, на всей площадке мы
действительно сильно волновались и
несколько больше, и даже значительно больше
обычного, убирались. Однако мне пришлось в
течение этих двух дней ходить с товарищем
Серго, который не только ходил по главным
аллеям, но заходил в закоулки, переулки, где,
очевидно, не ждали, что сам нарком будет
смотреть, есть ли там окурки или тряпки... А
товарищ Серго ежедневно совершенно точно
следит за работой нашего завода, и не только
завода, но и каждого цеха...".
Система больших и малых культов порождала
отношения хозяев и рабов, — Франкфурт это
очень хорошо усвоил. Он готов унижаться с
партийной трибуны и каяться в недосмотре за
уборщицей, которая оставила в неположенном
месте грязную тряпку, лишь бы понравиться
"хозяину". Нечто подобное писал о
России еще за сто лет до Кузнецкстроя
маркиз де Кюсти@: "Каждый старается
замаскировать пред глазами властелина
плохое и выставить напоказ хорошее. Это
какой–то перманентный заговор
беззастенчивой лести, заговор против
истины с единственной целью доставить
удовлетворение тому, кто, по их мнению,
желает блага для всех и это благо творит".
Грубая лесть Франкфурта аудитории
нравится. Она аплодирует ему, совсем не
оскорбившись утверждению, что Орджоникидзе
— "наш хозяин",и, стало быть, все
остальные, включая Фраркфурта — рабы и
лакеи. А вот как восхваляет Франкфурт
секретаря Западно–Сибирского крайкома ВКП(б)
Эйхе (январь 1934 г.): "Краевой комитет
партии и товарищ Эйхе, один из старейших
работников Сибири, который провел почти все
время, с момента изгнания белогвардейщины
из Сибири, 15 лет находился здесь и он не
только помогал в нашем строительстве, но
тов. Эйхе является человеком, который
дрался за это строительство, преодолевая
все сопротивления, все споры, которые в то
время были. Товарищ Эйхе преодолел все
препятствия, чтобы строили кузнецкий завод.
Товарищ Эйхе сумел добиться строительства
металлургического завода в то время, когда
и внутри партии, и внутри сибирской
организации были большие споры, но он
дрался и настоял, чтобы строили завод, и не
только настоял, чтобы его начали строить, но
он дрался за строительство этого завода и в
результате этого мы сегодня и вся западно–сибирская
организация можем рапортовать 17 партсъезду,
что кузнецкий завод есть, есть и второй
кузнецкий завод... Товарищ Эйхе дрался и за
создание железно–рудной базы в нашем
районе... Товарищ Эйхе нашей Сталинской
организации помогает ежечасно, ежедневно,
чтобы мы успешно двигались вперед... Мы все
время были под руководством товарища Эйхе
— лучшего большевика Сибири (аплодисменты)".
Начало конца
В январе 1935 г. в Сталинск (Новокузнецк)
прибывает с визитом Эйхе. Тот самый, в адрес
коего так словословил Франкфурт. Эйхе
присутствует на заседании бюро горкома и
бичует мифических "контрреволюционеров",
окопавшихся в городе. Зазвучали
предложения разобраться и с Франкфуртом,
который в Сталинске уже не работает. "Я, —
заявил представитель Стройпроката Калинин,
— здесь воспользуюсь присутствием тов.
Эйхе и скажу, мне кажется, тов. Франкфурт в
этих делах нашей Сталинской организации
много подгадил, он (находится) в борьбе с
парторганизацией... Он опирался на группу
лиц. Мне кажется, Франкфурта в этой части
следует прощупать, потому что в дальнейшем,
если ему партия будет доверять, то он может
пакостей наделать...".
Итак, — в присутствии Эйхе Франкфурт
назван "пакостником". Сигнал "ату"
дан. Ответить же Франкфурт не может, —
отныне он работает в Орске, на Урале, и хотя
по партийной линии он уже не подчиняется Р.И.Эйхе,
основной компромат на него собирается все
же в Сталинске. В октябре 1935 г. упомянутый
Калинин на партсобрании желдорцеха заявил,
что контрреволюционер Тарасов, убежденный
сторонник Троцкого и Зиновьева, "является
адъютантом Франкфурта", и, стало быть,
некая опосредованная или прямая связь
Франкфурта с контрреволюционерами —
налицо, ибо Франкфурт поминает Тарасова в
своей книге как молодого "работника–коммуниста",
прибывшего на Кузнецкстрой по мобилизации
ЦК ВКП(б), конечно, не случайно...
Разоблачители
В том де месяце инженер Михин пишет в
горком сразу два письма, обвиняя Франкфурта
в покровительстве контрреволюционерам
Батикову, Нарыкову, Гольденбергу, Тарасову,
Кантеру и Брудному, а также шпиону
Лисочкину: "Летом приехал из Москвы
инженер Лисочкин, которого я сразу не
полюбил. Лисочкин, вредитель и шпион, сразу
пошел в гору. Ему покровительствовали
Бардин и Франкфурт...".
Названные лица также упомянуты
Франкфуртом в его книге как
наиположительнейшие герои. Э.Гольденберг,
например, до Кузнецкстроя был заместителем
председателя Госплана РСФСР, Франкфурт
назначил его начальником строительства
электростанций и, как сказать в книге,
Гольденберг "почти надорвался от
непосильной работы, которой, казалось, не
было видно конца...".
В стане усердных разоблачителей
Франкфурта — работник Сибирского
металлургического института Карабинцев. Он
требует сообщить о компромате на
Франкфурта в Орскую партийную организацию.
Разоблачительствует также Макарчук,
который вспоминает, что Франкфурт как–то
взял под защиту "троцкиста" Брудного,
хотя последнего, оказывается, еще в 1932 году
"мы на бюро горкома разоблачили".
Брудный упоминается в книге Франкфурта как
"угловатый, высокий сутулый человек с
умным и пытливым взглядом", ведавший
планированием, "организацией и
механизацией строительства".
Репрессированная книга
Расправиться с книгой Франкфурта
призывает сотрудник Гороно Евтушенко: "В
книге Франкфурта "Рождение стали и
человека" поются хвалебные песни
махровым контрреволюционерам, как Геллер,
Спиридонов и другие. Тарасов и Брудный
пользовались большим авторитетом у
Франкфурта. Горком ВКП(б) должен
протестовать против этой книги".
Совершенно непонятно, чем могла разозлить
Евтушенко та часть книги Франкфурта, в
которой говорится о заведующем конным
двором Геллере: он просто аттестуется как
исполнительный и добросовестный работник,
с присовокуплением небольшого "портрета
с натуры": "человек в белом кителе, в
морской фуражке, бывший военный работник",
"ему, привыкшему к оперативной работе, не
нравится пассивность и расхлябанность",
"бывший кавалерист и страстный любитель
лошадей"...
Собрание Гороно, на котором присутствовал
Евтушенко, постановило "просить горком
переработать книгу Франкфурта и изъять из
нее фамилии контрреволюционеров". То же
самое отражено и в решении партсобрания ЦРК:
"просить горком ВКП(б) проверить
Франкфурта, потому что всех исключенных он
группирует у себя, Кантера и других".
Напомним, что Ян Адольфович Кантер при
Франкфурте в разное время занимал
должности руководителя строительных работ
коксового цеха, начальника строительства
постоянного города и начальника цеха "Земжелдорстрой".
Увы, в обстановке воинствующей шпиономании
он был обречен, ибо прибыл в СССР из–за
рубежа. Франкфурт называет его "бывшим
австрийским офицером, хорошим
революционером", который "в Австрии и
Германии несколько раз находился под
угрозой расстрела", а на Кузнецкстрое
показал себя "прекрасным организатором",
"культурным человеком". И вот —
трагический финал: и Кантера, и Франкфурта
расстреляют...
Как уже сказано, одно время Я.А. Кантер
возглавлял "Земжелдорстрой".
Сотрудник этой хозединицы, некто Тарасов,
тоже возмущается книгой Франкфурта — и, в
частности, потому, что Кантер назван в ней в
числе "лучших людей строительства":
"Из нас многие читали книгу "Рождение
человека и стали", в этой книге Франкфурт
собрал "букет" — как лучших людей
строительства, как Батикова, Нарыкова,
Кантера и других. Необходимо просить горком
партии о пересмотре этой книги".
Тарасов впрочем, ошибся: о Батикове
Франкфурт в своей книге не писал. Что
касается Нарыкова — вскользь помянул его в
череде других как руководителя
строймартеновского цеха. Создается
впечатление, что названные выше пылкие
критики книги Франкфурта не читали...
"Топит" Франкфурта и
будущий директор металлургического завода
имени Дзержинского Виктор Борисович
Хлебников, выдвиженец известнейшего
академика И.П.Бардина. Но стремительное
карьеротечение и теплое место — еще
впереди. Пока же Хлебников работает в
Сталинске в Стройкоксе и утверждает, что
"троцкистка–контрреволюционерка"
Огнева "хвасталась, что она — друг
Франкфурта", что понимать надо так:
Франкфурт тоже нечист.
Имя Сталина
Весь 1936 г. в Сталинске проходит под знаком
коллективной критики книги Франкфурта, но
врагом народа его еще открыто не называют.
Газетный работник Пинчук на заседании
августовского партактива протестует
против той главы книги, которая посвящена
Сталину: "Я целиком согласен с оценкой
книги Франкфурта, в которой товарищ Сталин
описывается таким извращенным образом.
Франкфурт описывает ему все величие
строительства Сталинского завода, а
товарищ Сталин понятливый, сразу понял! В
этой книг_ Франкфурта превозносятся не те
люди, которых нужно превозносить...".
Вскоре пострадает и сам Пинчук. Он
дослужится до должности редактора газеты
"Большевистская сталь" и будет
обвиняться "в протаскивании
контрреволюционных бухаринских взглядов".
Организатором коллективного избиения
Франкфурта на самых разных партийных
синклитах был секретарь горкома Булат.
Героев книги он называл не иначе, как "сворой",
и самой крамольной главой тоже считал ту,
что посвящена Сталину: "Товарищи! —
обращался он к аудитории августовского
парактива. — В этой книге есть поклеп на
гения человечества, на товарища Сталина.
Ведь Франкфурт в своей книге пишет, что его
послал ЦК ВКП(б) и лично тов. Сталин, это
значит, что и всей его своре тоже дал
согласие на приезд в Сталинск. Нам надо
поставить этот вопрос перед крайкомом и ЦК
ВКП(б), чтобы дать решительный отпор всем,
кто пытается клеветничать на партию и на
нашего великого Сталина".
"Разоблачение
антисоветской книги..."
Булат был непосредственным участником и
организатором репрессий в Сталинске.
Убиение Франкфурта во многом — на его
совести, об этом знал, судя по выступлению
партийца Данилова на партсобрании цеха
блюминга, весь город: "С новым
руководством горкома, с секретарем
товарищем Булатом партийная организация
стала сплоченной и бдительной. Товарищ
Булат вникает во все щели партийной,
советской и хозяйственной жизни и работы.
Особенно следует отнести к заслугам
товарища Булата разоблачение
антисоветской книги Франкфурта...".
Таким образом, книга Франкфурта наконец–то
названа антисоветской. Тему продолжает
коммунист Воронин на партсобрании
коксового цеха КМК: "Большинство
троцкистов и прочей сволочи насаждал здесь
в Сталинске Франкфурт...". О преступлениях
столь злонамеренного автора и изъятии его
книги из библиотек сообщает и начальник
эелезнодорожного цеха КМК Г.Глущенко,
вскоре объявленный врагом народа: "Старое
руководство в лице Франкфурта группе
сталинских троцкистов выдало хорошую
аттестацию в своей книге "Рождение
человека и стали". Пленум горкома и
собрание актива постановило просить об
изъятии этой книги и авторов привлечь к
партийной ответственности...".
Ослепление
Интересно, о каких "авторах" толкует
Глущенко? Ведь, оказывается, он и в глаза не
видел столь ненавистной ему книги, ведь на
ее обложке значится только один автор.
Коммунисты были ослеплены ненавистью. Вот,
казалось бы, у коммунистки Заливиной горе —
ее брата обвинили в связях с врагом народа
Арнольдом, и он застрелился. Но пример брата
ничему ее не научил, и она активно
продолжает разглагольствовать на
партсобраниях, на чем свет ругая Франкфурта:
"Произведение Франкфурта надо изъять,
ибо эта книга контрреволюционная, она
слишком троцкистская...".
Призывает к изъятию вниги на партсобрании
коксового цеха некто Козлов: "Я удивляюсь,
как только выпустили книгу Франкфурта, там
ведь выведено много чуждых нам людей. Вот
возьмите Антоненко, Пиотух, работающих на
стройкоксовом цехе. Эту книгу надо изъять, а
автора привлечь к ответственности".
Бедный Пиотух! Он был обречен уже в силу "не
того" социального происхождения. Еще в 1935
г. коммунисты стройкоксового цеха
протестовали против его назначения
начальником химзавода, поскольку он — сын
торговца, лишенного избирательных прав, и
только покровительство Франкфурта и
доброжелате,ьный отзыв в его книге до поры
до времени оберегали Пиотуха от
превратностей судьбы. Впрочем, после 1935 г.
книга Франкфурта могла ему только
навредить. Ведь Франкфурт писал о том, чтч
Пиотух общался с французами. Стало быть,
потенциальный шпион! И маловажно, что
Франкфурт аттестует его "способным,
вдумчивым и серьезным инженером"...
Похоже, многочисленным критикам книги
Франкфурта никак не представится возможным,
что кто–нибудь из них может разделить
участь "врага". Вот, например, Николай
Никифорович Макарчук, начальник цеха
блюминга на партсобрании рельсобалочного
цеха отозвался о Франкфурте неуважительно:
"Если взять прошлое руководство завода,
то вокруг него был сконцентрирован клубок
бывших троцкистов, и мне кажется, сам
Франкфурт тоже нечистый". И что же? В 1938
году самого Макарчука расстреляли. Было ему
тогда 35 лет.
После того, как книгу изъяли, принялись
избивать тех, кто еще так недавно ее на чем
свет расхваливал — очевидно, желая угодить
влиятельному автору. На партсобрании
желдорцеха КМК некий Масло называет имя
одного такого льстеца: "Баинев мне
неоднократно восхвалял книгу, написанную
Франкфуртом, которая красной нитью говорит
о людях, (которые) на сегодня явные
контрреволюционеры".
Вместо эпилога
Как уже было сказано, в 1937 году Франкфурта
расстреляют. К этому времени его книга уже
давно изъята из библиотек. С книгой
расправились так же, как и с автором.
Насколько нам известно, ни в одной
библиотеке Кузбасса не сохранилось ни
одного экземпляра — так что при ее
переиздании в 1999 году потребовалось
заказывать ксерокопию в Москву (в чем нам
помог сын видного кузнецкстроевского
руководителя, упомянутого выше Я.А.Кантера).
Впрочем, изъятие книги совершилось не
сразу. Кое–где по недосмотру она еще
наличествовала в книгохранилищах и после
1937 года. 5 января 1938 г. Сталинским горкомом
исключена из партии некая Мария Федоровна
Верс. Из протокола: "Верс исключена из
рядов ВКП(б) за покупку у врага народа
Полуновича книг для парткабинета, в которых
имелась литература врагов народа, за
хранение в парткабинете
контрреволюционных книг, за связь с врагами
народа. Установлено: Верс М.Ф. после ареста
органами НКВД врага народа Полуновича
купила у его жены книги для партка@инета, в
том числе и коктрреволюционную литературу,
как то: "Кузнецкстрой" с предисловием
врага народа Франкфурта...".
Удивительно, до чего схожи судьбы людей,
книг и документов, и как часто они
подвергались изъятиям и истреблениям.
Сегодня былые баталии вокруг "контрреволюционности"
Франкфурта и его книги и упомянутые "кастрации"
бибилиотек и архивов вызывают такое же
отторжение, как деяния средневековой
инквизиции. Ныне, конечно, кажется
примечательной не "контрреволюционность"
Франкфурта, а противоречивость и
неоднозначность его как личности. Книга же
представляется во многом наивной, но
читается с интересом и вполне может
рассматриваться как памятник местной
исторической и литературной мысли.
Тема "Франкфурт и его книга" —
неисчерпаема. Всю жизнь Франкфурт положил
на укрепление культа Сталина. Однако
трагический финал многих вождей "великих
строек" неумолимо подтачивал этот культ
и понемногу срывал сусальный флер с
победной эпохи стахановщины и
фонтанирующего энтузиазма...
Мэри КУШНИКОВА.
Вячеслав ТОГУЛЕВ.
|
Ждем
Ваших отзывов.
|
По оформлению
и функционированию
сайта
|
|
