Б. А. Гросбейн. Записки учителя. Толстовская коммуна "Жизнь и труд"

Свет Ясной Поляны в Тальжино

Посвящается юбилею Л. Н. Толстого

и 50-летию образования поселка Талъжино

9 сентября 1998 года исполнилось 170 лет со дня рождения великого русского писателя и мыс­лителя Л. Н. Толстого. С его именем связана уди­вительная история толстовской коммуны "Жизнь и труд", существовавшей на территории Ново­кузнецка в 30-е годы. Движимые идеей свобод­ного труда, вольной жизни среди природы, тол­стовцы добровольно переселились в Западную Сибирь в 1931 г. и основали свое поселение на берегах реки Томи. А в 1948 г. в связи с ростом и строительством угольных шахт поселок был за­ново отстроен на новом месте.

События последних лет показали, что к теме нрав­ственных исканий повысился общественный интерес. Духовное начало в человеке ищет выхода и часто находит пристань у берегов призрачных, ненадежных, обрушивающихся. В наше время суррогатами духов­ных истин кормят ищущих людей представители са­мых разных религиозных направлений, конфессий, раз­ного рода богоискатели, богостроители, верующие и атеисты.

На мой взгляд, ближе всех подошли к пониманию смысла жизни те, кто исповедовал и придерживался в своей повседневной практической жизни нравствен­ного учения Л. Н. Толстого. Источник, питающий уче­ние Толстого, - Иисусово понимание Бога и завет Христа - Непротивление злу насилием.

Их было много. Они объединились под идейным флагом непротивления злу насилием, создали комму­ну "Жизнь и труд" и в 30-е годы успешно осваивали земли близ Новокузнецка на территории современно­го поселка Абашево. Коммунары были добровольны­ми переселенцами из разных уголков России: из Под­московья, Москвы, Украины, Южного Урала, Поволжья, Северного Кавказа и других областей. Большинство из них были землепашцы. Что искали крестьяне-толсто­вцы на необжитых берегах Томи? Вольной, свободной жизни по своим собственным убеждениям. Знаменем их духовности и нравственности было этическое уче­ние Л. Н. Толстого, основанное на принципах ненаси­лия и любви ко всему живому. Народ съехался сюда достаточно самобытный: простые труженики от сохи, идейные вожди-интеллектуалы, москвичи - личные дру­зья Л. Н. Толстого, В. Г. Черткова, П. И. Бирюкова, М. И. Горбунова- Посадова, выпускники Московского универ­ситета и Ленинградской сельхозакадемии. Главное, что объединяло всех, - возможность работать на земле, аб­солютно трезвый образ жизни, вегетарианство, - все они были сторонниками безубойной пищи; радость от общения друг с другом, воспитание своих детей в духе педагогических и нрав­ственных идей Л. Н. Толстого. Толсто­вцы умели и любили работать на полях и в огородах, в коммунальном саду и на пасеке.

Они обеспечивали не только свою полуторатысячную общину хлебом, молоком, сортовыми овощами, ягодами, но излишки возили по Томи в больших лодках-карбузах первым строителям Куз­нецкого Металлургического Комбината. Этим крестьянам-подвижникам нужно было учить своих детей, и они создали свою школу. Занятия в школе велись не по государственным программам, а по собственным, коммунарским. Учителя были свои с высшим, средним и сред­ним специальным образованием. Общее направление школы: внушить детям дух деятельности коммунизма, то есть дух равенства, справедливости, трудолюбия, взаимной помощи, миролюбия и трезво­го, скромного поведения. Школа сеяла разумное, доброе, вечное с 1931 по 1936 гг. Многие ее воспитанники живут в Куз­бассе и по сей день. Это прекрасные люди, замечательные труженики, посвя­тившие себя служению людям, Родине. Никто из них не стал обузой для обще­ства, среди них не было преступников. С высоким мужеством и терпением про­несли они по жизни идеалы добра и справедливости и привили их своим де­тям. Не распалась связь времен, цепочка жизни прирастает новыми звеньями.

Мне повезло. Мое детство и юность прошли среди этих исполинов мысли и духа. Родился я в Абашево, где жила моя семья в собственном домишке, сохранившемся до сих пор. Недалеко от Новокуз­нецка, примерно в 25 километрах, в 1948-1950 годах поселились оставшиеся в жи­вых после сталинской громиловки, а те­перь изгнанные индустриализацией - бы­стрым ростом угольных шахт с привыч­ных мест крестьянские семьи бывших коммунаров, а теперь колхозники. Пос­ле страшных репрессий коммуна была ликвидирована, и с 1.01.1939 г. бывшее крепкое хозяйство было переведено на колхозные рельсы с одноименным на­званием "Жизнь и труд". Деревню, в ко­торой жили и работали сторонники нравственного учения Толстого, назвали Тальжино по речке Тальжинке, протека­ющей рядом. Вот сюда привезли меня годовалым ребенком мои родители, быв­шие коммунары, а теперь колхозники.

Колхоз был крепким, народ работящий, отстроились и обжились на новом месте довольно скоро. Поселок был отстроен к 1950 году. Вокруг била ключом после­военная социалистическая новь. Дости­жения, достижения, рекорды за рекорда­ми во всех отраслях промышленности. В городах людям "жить стало веселей". А что же мои герои? Бывшие коммунары жили бедно, но дружно: в труде и забо­тах о хлебе насущном, о старших детях, которые взрослели и разлетались из родных гнезд.

Ценой неимоверного напряжения всех жил, благодаря нечеловеческим усили­ям крестьян, колхоз поднимался, рос и становился "миллионером". Однако люди очень мало получали на трудодни деньгами или натуроплатой. Почти вся продукция шла на выполнение плана по заготовкам. И если бы не приусадебные участки и подворье с живностью, где приходилось работать на свою семью вечерами, в выходные дни, если таковые были, и ночью, то не выжить бы людям.

В этих условиях, атмосфера толстовско­го единения 30-х годов, коммунарского уклада рассеивалась, уходила в прошлое. Устанавливался новый быт, новые отно­шения.

Летом 1956 года в нашу деревню ста­ли возвращаться после 15-18-летней каторги и ссылки те, кто был осужден в 30-е годы за свои взгляды и убеждения. Встречали их сердечно. Трудно им было начинать все сначала. Здоровье было основательно подорвано. И все-таки к зиме избушки-времянки были построе­ны.

По вечерам, после работы, собирались у кого-нибудь побеседовать, попить чай­ку, вспомнить былую жизнь в коммуне. Мои родители не запрещали мне при­слушиваться к разговорам взрослых. Ах, если бы была возможность доподлинно воспроизвести эти встречи! Сколько любви к жизни,"мудрости, юмора было в их беседах. А темы звучали самые жгу­чие: о сталинизме, о статье 58, о расстре­лах, о пропавших без вести коммунарах, о событиях в Москве. Это было время так называемой "оттепели", но уже восьми­летним ребенком я знал, что об этих раз­говорах нельзя говорить никому из чу­жих.

Я хорошо их помню и знаю, моих ве­ликих односельчан. Их мировоззрение, широта и смелость взглядов поражали меня в юности. Нет, эти стареющие муж­чины и женщины не были закомплексо­ваны обидой, не источали злобы на власть придержащих. Они с достоинством не­сли свой крест, свою веру, свою непоко­лебимую идею, провозглашенную вели­ким духовным революционером древно­сти Иисусом, идею, подхваченную Львом Толстым, сумевшим в новое время доне­сти и объяснить ее сотням и тысячам людей. Сущность этой идеи - не проти­виться злу насилием. Для тальжинских толстовцев, которые на практике своей жизни доказали ее истинность и святость, для этих стариков до смертного одра свет яснополянского пророка оставался един­ственным путеводителем и руковод­ством: любить ближнего, отвечать добром на зло, не мстить, побеждать гнев крото­стью, жить на земле, пользоваться пло­дами только своего труда. Они не пре­дали идеалы своей юности!

За свои убеждения они шли на казнь, на "голгофы" в Сибирь и в другие дали. Это были светлые души, жившие светло и просто, бедняки, наполненные дивным светом драгоценных высоких прозрений.

Б. А. ГРОСБЕЙН,

директор школы N 96

г. Новокузнецка.

Б. А. Гросбейн. Записки учителя. Толстовская коммуна "Жизнь и труд"