|
Основная
идея сборника М. Крушниковой «Место
в памяти» - опасность считать
индустриальные регионы страны «беспамятными»,
не обладающими исконными культурными
традициями. Подобный взгляд возник
не случайно. В таких регионах
как Кузбасс принято было считать,
что они рождены Октябрем, имея
в виду лишь их индустриальное
развитие. Здесь больше чем где-либо
было идеологизировано все: культура,
индустрия, различные программы хозяйственного
и общественного развития. Явно
отрицательную роль сыграло нарушение
самого принципа отношения к
культурному наследию. Поэтому и
культура прошлого современными жителями
индустриального края никак не
воспринималась. Ее как бы не
было. А если что-то находилось
и поминалось, то все делалось
для того, чтобы подчеркнуть,
что культура прошлого для нас
не только нежелательна, но и
не представляет никакой ценности.
Это и послужило причиной общественного
беспамятства, столь характерного для
городов и территорий, индустриально
развитых за годы советской власти.
В
результате в таких районах,
«перепаханных» котлованами индустрии,
доведенных до колониального состояния
инфраструктуры, культурного наследия
сохранилось обидно мало. Но
для нас это мало становится
значительно более ценным, именно в
силу своей малости. Крупицам
нашей культуры прошлого и посвящен
этот сборник. Автор справедливо
приравнивает краеведческий углубленный
поиск к своего рода археологии
– в попытке вывести из забвения
факты не просто «кузбасской»
культуры, но и имена, нередко
общесоюзного, а то и мирового
значения. Изучению таких «белых
пятен» способствует то, что
Сибирь оказалась своеобразным естественным
музеем, в котором законсервировались
привезенные в разные века и
из ранних географических точек
России культурные традиции и
этнические навыки. Они налагались
на аборигенные культуры и давали
дивные побеги, - чему автор в
многочисленных и многолетних публикациях,
а также теле- и радиопередачах, уделял
особо пристальное внимание, выявив
немало фактов и имен, делающих
честь истории культуры нашего
края.
Говоря
о культуре и о культурном
генофонде Кузбасса, мы должны
учитывать прежде всего сложности
демографических процессов края. Культура
никогда не была явлением отвлеченным;
ее создает народ, а она,
в свою очередь, питает и
обогащает его. В народонаселении
Кузбасса сложных процессов предостаточно:
коренное население, шорцы и
телеуты, едва и с трудом
сохранило элементы своей традиционной
культуры: в старых селах Притомья
еще живут потомки тех, кто
изначально осваивал Сибирь, кто
боролся за сохранение исконной
веры и искал чудесную
страну Беловодье, - но как мало
их осталось, и как немного
мы о них знаем! Второй
поток старожилов связан с пореформенным
периодом, то есть с волной
переселения в XIX веке, с ростом
городов, строительством Транссибирской
железной дороги и столыпинской
реформой, давшей простор капиталистическому
развитию. Вторая половина и
конец XIX века как раз и были
периодом массового заселения края,
освоения его земель и недр.
Все это лишь предстоит оценить
историкам, двадцатилетиями зашоренным
только на социальных и классовых
отношениях в истории Сибири.
А между тем богател край
на освоении земель, золотодобыче,
вывозе зерна, сливочного масла,
ореха, леса, на различных промыслах.
Потянувшееся из разных губерний
население несло с собой народную
русскую, украинскую, татарскую,
чувашскую культуру. В то время
в Кузбассе, как и во всей
Сибири, сложился определенный баланс
традиционной народной культуры – местной
и привнесенной. Сейчас мы видим
лишь ее осколки в старых
наличниках покосившихся домов, в
оформлении ворот и калиток,
в предметах быта, в планировке
и оформлении самих построек.
Однако
современное трехмиллионное население
области сформировалось в значительной
степени из насильственно или
так называемо планово переселенных
сюда трудармий в первые пятилетки
Кузнецкстроя, во времена разорения
крестьянства в период его принудительной
коллективизации и, соответственно,
принудительных переселений, в годы
преступных акций ОГПУ и создания
в крае подразделений ГУЛАГа.
Так,
в 30-е годы, и еще раньше,
началось забвение культуры, та
культурная деградация, всю глубину
которой мы, как бы очнувшись,
начинаем понимать только сейчас,
напрочь потеряв зародившуюся в
недрах дореволюционной России своеобразную
народную культуру, растоптав традиционную
культуру крестьянства, - изничтожив и
само крестьянство, - нивелируя и разрушая
традиционную национальную культуру,
извращая ленинскую концепцию культурного
строительства и формирования социалистической
культуры.
Утрачено
многое. Утраты, конечно, разные
по своим масштабам и последствиям.
С одной стороны – такие глобальные,
как гибель богатейших традиций
тысячелетней христианской и такой
же древней мусульманской культуры,
и в целом опыта и достижений
культуры прошлого, но есть и
более «мелкие» (если культурные
утраты могут быть мелкими!),
однако не менее болезненные
потери ряда имен в области
отечественной культуры. На восполнение
таких утрат и направлен этот
сборник, дорогой читатель. На
первый взгляд, этот сборник
не имеет единой темы, но
это только первое впечатление,
– в нем есть единая направленность:
он посвящен кузбасской культуре,
причем не в узком, а в
самом широком ее понимании.
Здесь
полузабытые по нашему небрежению
имена И.П. Хренова, тесно связанного
с В. Маяковским; известной по
Сибири провинциальной актрисы Е.
Полозовой; А.С. Деренкова, друга Горького
и прототипа романа «Мои
университеты»; в этом сборнике
мы находим главы об уроженцах
Кузнецка братьях Булгаковых, один
из коих был последним секретарем
Л.Н. Толстого.
Особое
место отведено «Кузнецким дням
Ф.М. Достоевского», в эту тему
автором вновь снесены значительные
дополнения и новые аргументы
в пользу высказанных гипотез,
которые постоянно подтверждаются в
новейших публикациях автора. Значительно
обогатился новыми данными очерк
о сибирском художнике В.Д. Вучичевиче,
а также о писателях и
журналистах 30–х годов, связанных
с Кузнецкстроем, – И. Эренбурге, А.
Беке и других. Все это имена
всероссийского, – если не больше,
– значения. Вместе с тем в сборнике
нашлось место и людям культуры,
уже «совсем нашим», кузбасским,
но тоже, по–своему, значительным.
Знаменателен их вклад и в
культуру общечеловеческую – речь идет
о художнике И. Селиванове, чье
имя вошло во «Всемирную
энциклопедию наивного искусства».
К
сожалению, по ряду причин из
сборника выбыли ценные главы.
Особого внимания заслуживал очерк
о кузнецких просвещенцах «по
велению души» – М.В. Лянге и
В.О. Болдыреве, об их встречах
и связях с выдающимися представителями
русской культуры начале XX века,
об их подвижнической жизни,
помимо всего прочего являющей
образец высоконравственного супружеского
единства.
Отсутствует
глава о кемеровском фотографе–документалисте
П.Ф. Мельникове и об его уникальном
фотоархиве, запечатлевшем нашу историю
с 20–х и до начала 60–х
годов, представляет, думается, тоже
не чисто локальный интерес.
Я знал этого человека уже
пожилым, несколько старомодным, как
мне тогда казалось, со старой
аппаратурой и удивительной гражданской
ответственностью перед историей за
все, что он делает. Во
второй половине 50–х годов я
работал директором областного краеведческого
музея. Город строился: только
оформлялся Советский проспект, строился
драмтеатр, а от него и
до здания нынешнего политехнического
института было сплошное море
вросших в землю, покосившихся
деревянных домиков. Такая же
картина была и там, где
сейчас Советская площадь. Там
трамвайный круг, а кругом –
деревянные дома, заборы, рынок; начинались
стройки, намечались будущие кварталы
жилых и административных зданий.
И все это фотодокументально
запечатлел П. Мельников, как бы
иллюстрируя воспоминания бывших членов
знаменитой и тоже долго замалчиваемой
индустриальной колонии АИК–Кузбасс.
Нам, конечно же, интересно узнать
о нем и о его делах,
как и о других героях
этих очерков, чья судьба, тем
или иным образом, оказалась
связанной с Кузнецким краем.
Листая
эту книгу, дорогой читатель,
запомни: многие, неведомые до
сих пор страницы истории культуры
нашего края и имена тех,
кто вписали в нее свои
строки, – единственно прочный фундамент
для культурного созидания дня
сегодняшнего.
Председатель
Кемеровского отделения
Советского
фонда культуры,
академик
АН РСФСР А. Мартынов.
1990г.
|
