|
Читатель,
уже знакомый с нашим послесловием к книге «Красная Горка», равно и с очерком,
посвященном трагической судьбе художника Владимира Дмитриевича Вучичевича , возможно, заинтересуется новыми находками как бы в
продолжение начатой темы.
Напомним,
что художник (последователь Шишкина и Репина) был смертельно ранен на заимке
Крапивино и скончался в Щегловске (Кемерове) в 1919 году. Мы уже сообщали о разысканиях
кемеровского писателя Владимира Мазаева: он обнаружил в метрической книге
местной Николаевской церкви запись, сделанную рукою священника, о том, что
Вучичевич скончался от ран, нанесенных большевиками. Между страниц метрической
книги подшит также еще один документ – записка врача, который пользовал
Вучичевича перед смертью, адресованная священнику. В ней тоже сообщается о
большевистском статусе убийцы.
Владимир
Мазаев своевременно оповестил общественность края о найденных документах, и
опубликовал их в журнале «Литературный Кузбасс», а также в «Нашей Газете».
И
вот проходит три года, в редактируемом поэтом Г. Юровым журнале «Красная Горка»
(который почему-то носит одноименное с нашей книгой название) появляется статья
краеведа Анатолия Лопатина. Она предваряется публикацией найденных Мазаевым
документов. Лопатин принялся оспаривать свидетельства врача и священника,
причем имя Мазаева в контексте обнаруженных архивных раритетов им даже не поминается!
«В
последние годы, - пишет Лопатин, - в отдельных изданиях появилась… версия:
Вучичевича убили большевики. Подтверждением такого вывода явилась записка врача
и запись в метрической книге. Для современных борцов с большевизмом аргумент
серьезный и доказательств не требует. Свидетели – уважаемые люди – врач и
священник, а всем известно, что слова «большевик, партизан, бандит в годы
Гражданской войны были синонимами»…».
Внесем
уточнение: тезис о большевистском статусе убийц появился отнюдь «не в последние
годы», как на том настаивает Лопатин. Об их большевизме заговорили
непосредственно после трагедии. Скажем больше – в день отпевания Вучичевича, и
даже раньше: ведь он умер не сразу, а мучился несколько недель, и, конечно,
врач услышал о политических пристрастиях убийц именно от художника.
Мы
имеем дело не с версией (на чем настаивает Лопатин), а с документально
подтвержденным фактом. В концепцию редколлегии альманаха «Красная Горка» этот
факт не вписывается, - отсюда и возмущения «современными борцами с большевизмом».
К слову, означенные протесты не выглядят чем-то необычным: редактор альманаха
открыто самоаттестуется в своих статьях «защитником Белого Дома» и известен
очерками, направленными против «очернительства истории Кемерова», читай
публикации тысяч документов 30-х годов из фондов бывшего партархива.
Политическая
ангажированность издания вполне очевидна. Отсюда и попытки принизить значение
находок Мазаева.
Между
тем, Мазаев, разбирая подшивки местной партийной газеты «Кузбасс» за 20-е годы,
обнаружил еще одно примечательное свидетельство. Перед нами – заметка местного
партфункционера Федякина, опубликованная в «Кузбассе» 8 августа 1926г.
_______________________________________________________________________
НУЖНО
СДЕЛАТЬ КАРТИННУЮ ГАЛЛЕРЕЮ
(Вниманию ОкрОНО и ОСПС)
После
убитого партизанами известного художника В. Вучечевича осталось много хороших
картин.
Обычно
к таким ценным вещам везде относят бережно и группируют их. У нас же наоборот –
картины Вучечевича или валяются без присмотра в клубах, или находятся у граждан
в квартирах.
Я
считаю необходимым, собрав эти картины, устроить в межсоюзном клубе картинную
галерею.
ОкрОНО,
ОСПС, ваше мнение?!
_______________________________________________________________________
Как видим, газета «Кузбасс» подтверждает: к
убийству Вучичевича причастны партизаны. Чего же более?
Обращает
на себя внимание и тот факт, что большевики, расправившись с художником, мало
что сделали для сохранения его наследия: картины растащили.
***
К
поискам документов о роде Вучичевичей подключился один из лучших столичных
знатоков архивов Виктор Владимирович Клейст. Он обнаружил в фонде департамента
Герольдии Российского Государственного Исторического архива (Санкт-Петербург)
особое дело о дворянстве рода Вучичевичей первой половины-середины 19вв.,
которое мы прилагаем к этому материалу полностью.
О
предках Вучичевича мало что было известно. В книге московского искусствоведа
Феликса Монахова «Счастье на крылах» (Новокузнецк, 1994) о родословной
художника сообщается скупо: «Родом он с Украины, но в его жилах играла и кровь
черногорских предков. Похоже, именно от них унаследовал он свою пылкость и
редкую впечатлительность, мягкость натуры и импульсивный южный темперамент,
гордый и независимый дух. Эти черты характера обильно питали две его самые
большие страсти, еще в раннем возрасте овладевшие им и всю жизнь дополнявшие
друг друга: любовь к рисованию природы и «охоту к перемене мест»…» (с. 171).
Найденное
В. Клейстом дело добавляет к уже известным фактам много нового. Так,
выясняется, что деду Вучичевича, Луке Петровичу, и отцу, Дмитрию Лукичу,
приходилось долголетне добиваться подтверждения своего дворянского статуса.
В
1827 году дед, Лука Петрович, проживает на Украине, в Богодуховском уезде, у
родного дяди, лейтенанта Ивана Ивановича Вукотича. Лука Петрович относился по
рождению «к сербской нации», происходил «из древнего благородного Черногорского
дворянства» и принял присягу на подданство России. В означенном году Вучичевичу
разрешено было поступить на военную службу, в кавалерию, потому что, как
сказано в документе, он «может прилично содержать себя в оной… до производства
так и по производстве в офицерский чин, ибо родной дядя его Богодуховского
Уезда помещик Унтер-Лейтенант Иван Иванов сын Вукотич, имеющий за собою
крестьян мужеска пола тысячу двести семьдесят две души ревизских и двенадцать
тысяч десятин земли имея, обязался принять на себя все издержки для того
потребные».
Участие
к судьбе Луки Петровича Вучичевича выказал Черногорский митрополит Негош,
который ходатайствовал «учинить дальнейшие распоряжения о признании Черногорского
дворянина Луки Вучичевича, прибывшего в Россию в 1819 году и принявшего присягу
на подданство России действительным в оной дворянином». Как следует из
документа, Негош был известен «преданностию своею России», поэтому к его
ходатайству, конечно, должны были прислушаться. Негош собственноручно составил
свидетельство, «в коем изъяснены древность происхождения семейства Черногорцев
Вучичевичей и отличные услуги, оказанные России предками их».
Из
завязавшейся по этому переписки узнаем, что отец Луки Петровича Вучичевича,
«Петр Степанов сын, был провинции Подгородицы Воеводою, находился против
неприятеля за Православную веру, наконец, оказав, как он, так и предки его,
верные отечеству своему, и от Российского Императорского Двора по грамотам,
посылаемым в Черногорию, заслуги, умер в Черногории в 1815 году».
В
1829 году, однако, несмотря на ходатайства Негоша, Луке Вучичевичу не удалось
подтвердить дворянское достоинство. Этому препятствовал некий нормативный акт,
а именно – мнение Государственного Совета от 16 ноября 1816г., коим повелено
было «иностранцев, присягнувших на подданство России и просящих о причислении в
Российское Дворянство по дипломам от Чужих государей, им данным, не иначе в сие
звание производить, как по оказанным их заслугам Российскому Государю и
Государству, предоставляя в прочем избирать им здесь или род службы, или другое
какое дозволенное состояние, без причисления их к дворянскому сословию», а
потому было повелено, что «Унтер-офицера Екатеринославского Кирасирского полка
Луку Вучичевича считать из дворян не следует».
Однако
точку в этом деле было ставить рано. К господину Герольдмейстеру все по тому же
поводу обратился Управляющий Министерством Юстиции Товарищ Министра Д. Дашков,
который ходатайствовал о причислении Луки Вучичевича к дворянскому сословию.
Напомним
читателю, что речь идет о том самом Дмитрии Васильевиче Дашкове, коему в 1814г.
Пушкин посвятил стихотворение: «Мой милый друг, в стране, где Волга наравне с
брегами протекает»: Энциклопедический Словарь Брокгауза аттестует его как «большого
знатока русского языка». «Человек большого ума, обширных знаний и твердых
убеждений, - говорится далее в специальной статье о нем, - Дашков в то глухое
время не мог вполне обнаружить свои недюжинные дарования».
Ходатайство
же Дашкова появилось, в свою очередь, не на пустом месте, перед ним за
Вучичевича просил Управляющий Министерством Иностранных Дел Вице-Канцлер Граф
Нессельроде. Нессельроде, будучи сам не русским по национальности, уже в силу
этого названного обстоятельства мог покровительствовать представителям
национальных меньшинств, поэтому содействие Вучичевичу может быть вполне
объяснимо (впрочем, сей «национальный» фактор преувеличивать никак нельзя:
широко известны, например, антипольские настроения Нессельроде). Мать
Нессельроде была еврейка, именно от нее он унаследовал протестантизм, и, по
сообщению все того же источника, «до конца жизни не научился правильно говорить
по-русски» (см. Брокгауз, 40-й полутом, стр. 921).
Но
кто же попросил Нессельроде похлопотать о Вучичевиче? Оказывается – все тот же
митрополит Негош!
Вучичевич,
Негош, Нессельроде… Налицо некое братство людей нерусской крови, желание
посодействовать в тяжелой для «инородцев» ситуации. Притом, что они, не щадя
живота своего, служили на благо России. Тот же Петр Петрович Негош, как
отмечено в Брокгаузе (40; с. 452) «был другом России, возвысил значение и
власть владыки». Нет ничего удивительного, что Негош воспринял близко к сердцу
историю Луки Вучичевича. В специальном свидетельстве от 25 мая 1829г. о роде Вучичевичей
он сообщал следующее: «Древняя фамилия Вучичевичевых еще во время владения
князей Черносвичевых была в наших странах благородною, из которой всегда
происходили отличнейшие обранители нашего многострадального Отечества, особенно
же в 1711 году по присланным Черногорскому народу позывательным Грамотам
Блаженной Памяти Государем Императором Петром I-ым, под начальством бывшего тогда Архиепископа
Даниила при обсаждении Турецких городов Подгорицы, Спужа и Никшича, тогда
капитан Николай Михайлов сын Вучичевич, бывши начальником своего округа,
отличною храбростию, сказанною им на поле брани, подтвердил дворянство своей
фамилии произведением его в Сердары. В 1769 году при присланных Черногорскому
народу Позывательным Грамотам от Ее Величества Государыни Императрицы Екатерины
II чрез князя Юрия
Владимировича Долгорукова, Черногория ополчилась противу Турок, тогда Воевода
Степан Николаев сын Вучичевич, начальствуя над вверенным ему войском, отличнейшею
храбростию, оказанною им в бывших тогда сражениях, засвидетельствовал искреннюю
верность к Отечеству и совершеннейшую его преданность к Высочайшему Престолу
Российскому. В 1788-м году присланным опять Черногорскому народу позывательным
Грамотам от Ее Величества Императрицы Екатерины II, чрез Подполковника Тутолмина и Майора Драшковича,
Черногорцы, поднявши оружие, так же действовали противу неприятеля Христианской
веры, при котором случае и Вучичевичи, одушевленные всегдашнею преданностию к
России, ревностнейше содействуя, примерно отличились. Во времена же Его в
сражениях противу Кара-Махмута, Визиря Абаканского, особенно же в 1806-м и
1807-м годах противу Французов, в бытность французской эскадры под начальством
Вице-Адмирала Сенявина, Черногорцы, вооружась вместе с русскими, действовали,
тогда воевода Петр Степанов сын Вучичевич, начальствуя над всем войском округа
своего, примерным обхождением воодушевляя соотчичей Черногорцев, и отличнейшею
храбростию, оказанною им во всех бывших тогда сражениях, приобрел славу
Отечеству, доказал искреннюю верность и непоколебимую его преданность к России.
Вышеупомянутый Воевода Петр Вучичевич, обремененный ранами, полученными им во
время вышесказанных сражений против французов, умер в Черногории 1815-го года.
Он же, Воевода, Петр Степанов сын Вучичевич, оставил по себе двух сыновей и
поныне живых, старший из них Лука в 1819 году отпущенный в Россию, вступил в
военную Его Императорского Величества службу, младший же, Матвей, находясь с
малолетства в Черногории на службе, в прошлом 1828 году произведен в Воеводы и
ныне находится там по особенным поручениям общих дел Черногорского народа».
Несмотря
на очевидные заслуги рода Вучичевичей перед российским государством,
ходатайства Негоша через Нессельроде и Дашкова удовлетворены не были. Лука
Петрович, как уже было сказано, в 1829г. к дворянству причислен не был. Оставалось
одно: ждать до лучших времен. Пока же Лука Петрович Вучичевич – на военной
службе. 4 августа 1827г. в Екатеринославском Кирасирском полку он произведен в
звание унтер-офицера, 1 июля 1829г. – корнета, 30 марта 1833г. - поручика. Участвовал
в польском походе 1831г., за отличие был награжден «не в зачет полугодовым
жалованьем». В 1835г., находясь в 1-м резервном Кавалерийском Корпусе, 21
апреля «по домашним обстоятельствам уволен со службы с награждением чином Штабс
Ротмистра». Свидетельство об отставке Вучичевича подписал граф Иван Осипович
Витт (1781-1840) (пятитомное издание «Русские портреты 18 и 19 веков» аттестует
Витте так: «Витт производил на первый взгляд благоприятное впечатление: это был
веселый, добродушный, в старости молодившийся человек, с тонким умом,
проницательный и тактичный; получил многостороннее, хотя и поверхностное
образование, он был интересным и красноречивым собеседником; со всеми он был
любезен и никогда не отвечал отказом на просьбы. Более близкое знакомство с ним
заставляло изменить первоначальное о нем мнение. Служивший при Витте Е. Ф.
Брадке делает такую его характеристику: «Ни в чем не отказывать и никогда не
сдерживать обещанного, обо всем умствовать и ничего не обследовать, всегда
влюбляться и всякий раз ненадолго, всем говорить любезности и тотчас забывать о
сказанном, таковы были главнейшие черты этого ничтожного характера»; по словам
Вигеля, «всякого рода интриги были стихией этого человека»…», том 3, № 108).
В
1835г. последовала отставка, женитьба и… ходатайство Предводителя Дворянства
Богодуховского уезда перед Харьковским Дворянским Депутатским собранием о
внесении Луки Петровича Вучичевича во вторую часть дворянской родословной
книги. Ходатайство было удовлетворено: Вучичевич заслужил право на дворянство
своею беспорочною военною службою.
Казалось
бы – тяжба о подтверждении дворянского достоинства закончилась. На самом же
деле она продолжалась еще двадцать восемь лет! Потому что указанное дело о
дворянстве не было на рассмотрении в Департаменте Герольдии. В 1854 году
Герольдмейстер обратил внимание Правительствующего Сената на то, что Лука
Петрович Вучичевич в момент ходатайства о дворянском достоинстве не представил
важного документа – а именно присяги на подданство России: это находилось в
явном противоречии с тогдашними Законами. В феврале 1854г. Герольдмейстер
предложил Сенату затребовать нужный документ у Вучичевича. Что выглядело
странно: не мог же Вучичевич многолетне пребывать на военной службе в России,
не присягнув на верность Государю! Из других источников явствует, что Вучичевич
присягнул еще в 1819 году. Хотя до издания Высочайшего Манифеста 11 июля 1845
года представления такой присяги для получения дворянства не требовалось! И,
значит, дело было лишь в формальностях.
Между
тем, Лука Петрович Вучичевич скончался. Дети остались сиротами. Их опекуном был
генерал-майор Шрейдер. Сын Луки Вучичевича Дмитрий, будущий отец художника, родился
в 1848 году, о чем узнаем из метрического свидетельства, затребованного из
Харьковской Духовной Консистории упомянутым опекуном. 16-летним мальчиком
Дмитрий Вучичевич был приведен к присяге «на верность и подданство России» -
очевидно, для того, чтобы ускорить процедуру получения дворянского достоинства.
И, наконец, 6 марта 1864г. Правительствующий Сенат подтвердил права Дмитрия
Вучичевича на дворянство.
***
Таково,
в общих чертах, содержание обнаруженного В. В. Клейстом дела о дворянстве рода
Вучичевичей. Поиск продолжается, в последнее время в Кузбассе он необычайно
актуализировался не только откровенными попытками искажений фактов,
сопутствующих гибели художника В. Д. Вучичевича-Сибирского, но и упорным
нежеланием властей установить памятный знак на месте снесенного большевиками
кладбища, где художник был похоронен. На костях умерших воздвигли здание филармонии,
сегодня там звучит отнюдь не только классическая музыка. Еще совсем недавно
пресса сообщала, что там проводятся молодежные дискотеки.
Так
что получается буквально – «танцы на бабулиных косточках»…
Вячеслав
ТОГУЛЕВ.
Ноябрь
2003г.
Приложения.
Дело
о дворянстве рода Вучичевичей (Российский Государственный Исторический Архив),
обнаруженное Виктором Владимировичем Клейст
|
Ждем
Ваших отзывов.
|
По оформлению
и функционированию
сайта
|
|
